Илья Одинец - Импланты Страница 101

Мужчина облизал пересохшие губы и продолжил:

— Я хочу, чтобы свое наследство ты потратил с умом. Денег там достаточно, чтобы сделать что-то значимое, начать новую жизнь или исполнить мечту, но знаю вас, молодежь. Не хочу, чтобы кредиты, которые я копил всю жизнь, постепенно истаяли. Вложи их в дело. Прибыльное или не очень… в любое. Рискни. Господь на твоей стороне, Он поможет. И всегда. Всегда, Алекс. Всегда жертвуй малым ради большего. Всегда.

— Обещаю, — тихо произнес Алекс. — Я запомню твои слова, отец. Ты не будешь разочарован. Я всем докажу, что импланты — не плохие и не опасны для общества. Я сам стану имплантом, чтобы доказать это.

Молодой человек почувствовал, что рука отца расслабилась, стала мягкой и безвольной. В палате похолодало и даже свет от лампочки, кажется, стал еще более тусклым. Тропинин-младший больше не был Тропининым-младшим, он превратился просто в Тропинина. Единственного.

Сеченов нервничал. Он ходил по коридору телестудии, заложив руки за спину, и винил себя за непредусмотрительность.

Милиция ничего определенного не сказала. Проведя осмотр его кабинета, они не обнаружили отпечатков пальцев, зато выяснили, каким образом злоумышленник проник на территорию клиники.

Охранник у ворот вспомнил человека, который приехал на мусоровозе. Тот представился сотрудником "БОТа", но подозрительным не показался: наклейка на машине присутствовала, а сам мужчина был одет в белый форменный комбинезон с синим ромбом, да и удостоверение имелось. Охранник пропустил человека на территорию больницы и тот, забрав оставленные для него контейнеры, уехал. Позже, когда выяснилось, что кабинет главного врача клиники взломан, и из сейфа украдены ценные имплантаты общей стоимостью чуть более ста тысяч кредитов, милиция связалась с дирекцией "Безопасных отходов". Конечно, никакие сотрудники организации в клинику Сеченова в тот день не приезжали.

Фоторобот, составленный охранником, получился похожим одновременно на доктора Сеченова, престарелого Майкла Джексона и самого охранника. Евгений Михайлович опасался, что подобное изображение имело мало общего с реальным человеком, взломавшим его сейф, но сделать ничего не мог, оставалось только бессильно вздыхать.

В связи с тем, что имплантаты, предназначенные для ближайших операций, исчезли, в графике образовался приличный перерыв, который нужно было чем-то заполнить. Единственная хорошая новость состояла в том, что отсрочка запланированных операций не являлась смертельной — пациенты ближайшего месяца не нуждались в срочных заменах жизненно важных органов. Так уж получилось, почти все они хотели установить имплантаты силы, усилители реакции и скорости, выносливости, супер-зрения и супер-слуха. Все это могло подождать еще месяц, пока на заводе не изготовят дубликаты, а вору, между тем, достался неплохой набор. Для полного комплекта не хватало только "читателя".

— Евгений Михайлович, ваш выход.

Мысли Сеченова прервал помощник режиссера. Сегодня главный врач клиники участвовал в популярном ток-шоу "Прямым текстом", он хотел использовать эту возможность, чтобы обратиться к похитителю. Конечно, надежда на то, что вор вернет украденное, невелика, но попытаться стоило.

Евгений Михайлович вышел под свет софитов, сопровождаемый громкими аплодисментами зрителей.

Декорации студии были выполнены в раздражающих ярко-красных тонах. Красными были и кресла для гостей, и папка в руках ведущей — дородной женщины в белой юбке до колен и объемистом пиджаке. Сеченов поморщился. Ведущая совершенно не умела носить светлое — блузку подобрала слишком темную, а туфли чересчур яркие, к тому же в белом женщина казалась огромным бесформенным комком сахарной ваты, какие продают в фойе цирка или в зоопарках. Но этой даме зрители прощали все — она приходилась двоюродной теткой Кайлу, владела бюро ритуальных услуг и устраивала в своей передаче целые баталии, которые обеспечивали приличный рейтинг.

Евгений Михайлович поправил брюки своего белого льняного костюма, и сел в красное кресло. По правую руку от него уже сидел гость — тучный священник в черной рясе с белым стоячим воротничком, что выдавало в нем служителя католической церкви. Лицо его было гладко выбрито, в глазах читалась усталость. Кресло слева пока пустовало.

Ведущая знаком прекратила аплодисменты и, сверившись с текстом в папочке, произнесла:

— Последний гость нашей программы, представитель православной церкви настоятель мужского монастыря святых Петра и Павла, отец Иоанн.

Под такие же громкие аплодисменты, которыми вышколенная аудитория студии встретила Сеченова, на сцену вышел еще один священник. Он, как и первый, был одет в черное, но без белого воротника на рясе, вместо него на шее висел большой, размером с мужскую ладонь, серебряный крест. Выражение лица батюшки Сеченов уловить не смог — мешала темная густая аккуратно подстриженная борода, однако в глазах читалась та же усталость, что и у католического священника.

Когда аплодисменты стихли, ведущая заговорила:

— Темой нашей необычной встречи являются имплантаты и импланты. В последнее время этот вопрос остро обсуждается в средствах массовой информации. С развитием медицины стало модно вживлять себе разные приспособления, позволяющие не только спасти жизнь, но и облегчить ее. Святой отец, — обратилась дорожная тетка к сидящему справа от Сеченова католическому священнику, — скажите, как ваша церковь относится к имплантам.

Святой отец кашлянул и подался вперед.

— Мы не считаем это богоугодным делом. Человек создан по образу и подобию Божьему, и не должен устанавливать себе всякие гаджеты и становиться выше Создателя.

— Как это не богоугодное дело? — вмешался отец Иоанн. — Вы хотите сказать, человек не должен заменять больное сердце искусственным?

— Вы не поняли, — парировал католик. — В данный момент я говорил о тех имплантатах, которые делают человека сильнее, чем ему положено по природе, а также о так называемых "читателях". Или вы, батюшка, будете упорствовать, что подобные игрушки угодны Господу?

— Не буду, — кивнул православный священник и дотронулся до креста. — Тут я вам возражать не стану. Однако относительно искусственного сердца я с вами в корне не согласен.

— А я по этому поводу ничего и не сказал. Сердце, изъятое у донора, кажется мне большим грехом, чем электрический аналог.

Священники дружно закивали. Сеченов безучастно наблюдал за происходящим. Он видел, как вытянулось лицо ведущей, которая надеялась, что священнослужители начнут жаркий спор, а может быть, даже драку. Дама была разочарована и попыталась подбросить в тлеющий огонь пару сухих поленьев: