Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика Страница 101

Посольство СССР в Бадинго было сонным царством в сонном царстве, поэтому, когда туда пришли Барсуков с Вэном и попросили оформить советское свидетельство о рождении и заграничный паспорт бывшему Бенджамину Маконго, а ныне Вениамину Федоровичу Барсукову, это вызвало такой переполох, как если бы в Бадинго приехал сам Генсек. Тем более, что Дженифер Маконго была известна во всем Луагамбо как содержательница борделя средней руки. В кабинете посла Федор Федорович краснел и говорил что-то о любви, «страстной, как молния», окончательно всех запутав. Посол не знал, что предпринять. Но к вечеру пришла шифровка из Москвы, потребовавшая немедленного оформления документов, и уже на следующий день рейсом Луагамбо-Каир-Москва полупустой самолет «Аэрофлота» повез домой участников экспедиции и новоиспеченного профессорского сынка…

Трофимов нажал на все свои кэгэбэшные научные и околонаучные связи. Как мог, помогал ему и Барсуков. Они с Вэном обходили один кабинет за другим, Вэн превратился в некое подобие счетчика-виртуоза. Вопросы ему задавали на редкость однообразные, насколько хватало фантазии и длины шкалы калькулятора:

— Сколько будет 1234 в кубе?

— 1879080904 — следовал мгновенный ответ.

— Сколько будет «е» деленное на «пи» с 10 знаками после запятой?

— 0,8652559794, — чеканил Вэн.

Но дело не двигалось, хотя уже и на Запад стали просачиваться слухи, что сын профессора Барсукова от некой негритянки должен получить секретную лабораторию. Вэна пришлось запереть в профессорской квартире. Там он запоем читал, занялся математикой, почти ежедневно ел сайру в масле и пристрастился играть на гитаре, напевая приятным тенорком цыганские песенки:

Соколовский хор у «Яра»Был когда-то знаменит,Соколовская гитараДо сих пор в ушах звенит…

Энергия Трофимова пошла на убыль, а Федор Федорович вообще решил было отстраниться, но тут положение спас этот удивительный паренек.

— Павел Петрович, — обратился он однажды к мрачному Трофимову, — у нас на примете есть какой-нибудь математик со связями, который смог бы дать делу ход?

— Да, Вэн, есть такой академик X., вице-президент Академии…

— Так вот, знаете ли вы про так называемые проблемы Гильберта? Это ряд математических задач первостепенной важности, которые поставил в начале века великий немецкий математик Гильберт. Некоторые из них уже решены, другие так и остаются неразрешимой загадкой. Мне очень понравилась 24-я проблема, и я ее решил. Решение очень неожиданное. Так вот, передайте его этому X., пускай выдаст его за свое, но только чтобы помог нам в создании института на моем родном острове.

Трофимов вздрогнул. Он поразился не столько тому, что Вэн шутя решил проблему, не поддававшуюся усилиям лучших математиков, сколько откровенному цинизму у, казалось бы, такого наивного юноши, запросто предлагавшего академику X. выдать чужую работу за свою. Трофимов-то хорошо знал, что X. заведомо клюнет на такую приманку. Но откуда мог знать Вэн?

— И решение полностью оформлено?

— Да, в синей папочке на столе.

Павел Петрович схватил папку и выбежал из квартиры, на ходу застегивая пальто. Вдогонку ему неслось:

Всюду деньги, деньги, деньги,Всюду деньги, господа,А без денег жизнь плохая,Не годится никуда.

В научном мире решение 24-й проблемы Гильберта академиком X. вызвало сенсацию. Об этом под аршинными заголовками сообщили все газеты. В кулуарах же больше обсуждали другой вопрос: X. действительно был когда-то крупным ученым, но теперешняя его деятельность била далека от чистой науки, да кроме того, область математики, к которой относилась 24-я проблема, никогда не входила в круг его интересов. Коллеги пытались выяснить, кто бы мог сделать за X, эту работу, но так и не смогли ничего установить. Академик же действительно нажал на все рычаги, и скоро на счет маршалиссимуса Мвенде в швейцарском банке было положено 5 миллионов долларов. И в тот же день высокие договаривающиеся стороны подписали соглашение о создании на острове Ньеса «для защиты независимости республики Бадинго» советской военной базы. Маршалиссимус, конечно, не знал, что на самом деле на острове решено было открыть сверхсекретный институт. Министр, ставший главным куратором создаваемого института, любил читать книжки про начало ядерной эры. Американцы, как известно, назвали свой план разработки атомной бомбы «Манхэттенским проектом» по названию острова, на котором находится центр Нью-Йорка. По аналогии план создания сверхоружия на острове Ньеса был назван «Ньесским проектом».

— Ну, Ньеса все-таки не Манхэттен, — заметил министру Павел Петрович, — надо этот бедный народец устроить покомфортабельнее.

— Устроим.

— И кормить отборной сайрой в масле.

— Выбьем фонды и на сайру, — заверил министр.

Самым важным отличием «Ньесского проекта» от «Манхэттенского» было то, что американцы с самого начала знали, чем они должны были заниматься — создавать бомбу колоссальной силы на основе ядерной энергии. Здесь же был просто план привлечения нескольких десятков человек, хотя и величайшего интеллекта, к деятельности, которой они никогда раньше не занимались. Были срочно опрошены все секретные институты и лаборатории. Проблем там назвали огромное количество, но все-какие-то мелкие усовершенствования давно известного, а по мысли Трофимова нэмы должны были работать над цельной проблемой. Чтобы сформулировать главную задачу, не хватало Эйнштейна, написавшего когда-то знаменитое письмо Рузвельту. Но тут помог один из работников ЦК среднего ранга, который вел когда-то научно-популярный отдел в «Правде».

— А что, если попытаться разработать систему доставки оружия, скажем, через гиперпространство? Нажатие кнопки — и оружие доставлено и взорвано где угодно.

Павлу Петровичу эта идея пришлась по душе. Но Вэн поначалу усомнился:

— Ну, я считаю себя больше математиком, физику я почти не знаю.

— Но ты еще совсем недавно вряд ли до двух десятков умел считать, а теперь, пожалуйста, решил проблему Гильберта, — убеждал Трофимов. — Берись, Вэн, во всяком случае, это интересно. И запомни: мы ни на кого не собираемся нападать. Единственная цель — раз и навсегда исключить возможность любой агрессии.

Вэн помолчал, улыбнулся, взял в руки гитару и стал наигрывать:

За царя свое здоровье лейб-гусарыОтдают всегда с любовью, лейб-гусары…

Руководителем созданного на острове Ньеса сверхсекретного «Института этнографии и археологии республики Бадинго» был утвержден Павел Петрович, которому срочно дали титул академика.