Кейт Форсит - Пруд Двух Лун (Ведьмы Эйлианана - 2) Страница 103

Увлекшись, Мораг не заметила, как плед съехал у нее с плеч, и Изабо впервые обратила внимание на то, что та ждет ребенка. То, как она автоматически прикрывала свой живот, напомнило Изабо о беременной женщине, которую она видела как-то в горной деревушке. Той женщине оставалось до родов гораздо меньше, поэтому ее живот был значительно больше, и все же ее осанка, кулак на пояснице, чтобы облегчить боль в спине, и даже мечтательное отсутствующее выражение, время от времени мелькавшее на лице Мораг, безошибочно напомнили Изабо ту горянку.

- Мораг! - вскрикнула Изабо. - У тебя будет малыш! Я и не подозревала.

- Да, - ответила та, инстинктивно погладив выступающий живот. - Но до этого еще несколько месяцев.

- Твой муж, должно быть, рад без памяти, - воскликнула Изабо, надеясь вытянуть еще немного информации о жизни загадочной знакомой. Но Мораг лишь кивнула, улыбнулась и сменила тему.

Обратный путь с пляжа во дворец был длинным и трудным. К тому времени, когда Изабо доплелась до перекидного моста, она стерла все ноги и ужасно устала, но ее глаза стали от возбуждения еще более синими, чем морская вода. За один-единственный день она узнала о море больше, чем за все годы обучения у Мегэн.

Вернувшись на кухню, Изабо получила жестокую выволочку за то, что так задержалась, и Латифа пообещала, что больше никуда ее не отпустит, если она будет позволять себе такие вольности. Вздохнув, она вернулась на свою табуретку у вертела и принялась мечтать о море. Возможно, когда-нибудь ей удастся увидеть морского змея, или голубого кита, или даже Фэйрга. Мораг описала ей, как эти таинственные морские жители с песнями и свистом плывут по волнам, ныряя за жемчужинами, а их дети цепляются за длинные волосы своих матерей, и Изабо решила, что это должно быть восхитительное зрелище.

Девушка договорилась встретиться со своей новой подругой через неделю, так что в назначенный день она ускользнула из кухни, не сказав никому, куда идет, в надежде, что Латифа решит, что она выполняет поручение какой-нибудь другой служанки, или будет так занята, что вообще ее не хватится.

Но была у Изабо и еще одна причина, чтобы отправиться в лес. Повелители лошадей из Тирейча просто очаровали ее, и ей не давал покоя тот факт, что волшебное седло и узда до сих пор находились |у нее. Облачная Тень сказала ей, что упряжь принадлежала клану Мак-Ахернов и что ее потеря очень их печалила, поэтому Изабо приняла решение вернуть им пропажу.

Как и обычно, Изабо поехала верхом на Лазаре, который каким-то сверхъестественным образом всегда знал, когда понадобится ей. Девушке оставалось лишь дойти до опушки, а жеребец уже поджидал ее там, пританцовывая от радости, что видит ее. В то утро она направила его к дереву, в котором спрятала узду и седло, и некоторое время усердно полировала его потертую кожу. Затем она оседлала Лазаря, который покорился магической упряжи, как никогда бы не покорился никакой другой форме принуждения.

Изабо пустила Лазаря в галоп по длинным лесным лугам, и ее взъерошенные кудри загорелись на солнце так же ярко, как и его грива. Конь и наездница двигались в одинаковом ритме, точно слившись воедино. Никогда еще Изабо не ощущала магию Седла Ахерна столь полно; ощущение было таким, будто от копыт Лазаря отскакивают искры, словно они вот-вот оторвутся от земли и понесутся по сверкающим солнечным лучам прямо в пылающее сердце солнца.

Наконец Изабо осадила Лазаря и склонилась вперед, зарывшись лицом в его гриву и гладя влажную шею жеребца. Она уже жалела о своем решении. Седло позволило им с Лазарем проскакать из Элинна в Риссмадилл за небывало короткое время и дало обоим силы держаться еще долго после того, как их естественные силы были исчерпаны до дна. Теперь, когда они оба были снова полны сил, упряжь делала жеребца быстрым, точно птица, а ее саму - такой же искусной наездницей, как любой тигернан.

Эта стремительная скачка привела их к тракту, выходившему из западных ворот и скрывавшемуся в лесу. Это был основной маршрут из Риссмадилла в западные земли, и именно по этой дороге повелители лошадей должны были возвращаться домой.

Изабо сняла седло и отвела жеребца обратно в лес, потом уселась на придорожном камне и начала ждать. Сначала она услышала их - негромкий гул, от которого задрожала земля и начали осыпаться листья. Потом она почуяла их - резкий запах лошадей, пота и пыли - и лишь после этого на повороте дороги показалось облако пыли. Она поднялась, обтерев влажные от волнения руки о юбку. Кавалькада завернула за поворот, ветер подхватил затрепетавшие флаги и вымпелы, солнце засверкало на металлических мундштуках и кольцах. Впереди гарцевал высокий рогатый жеребец с радужными крыльями и отливавшей золотом шкурой.

Спрятав искалеченную руку за спину, Изабо присела в самом грациозном реверансе, который только смогла сделать. Кеннет Мак-Ахерн поднял руку, и процессия остановилась, позвякивая и топая копытами. Рогатый жеребец затряс своей изящной головой и встал на дыбы, горделиво заржав. Его переливчатые крылья так заворожили Изабо, что она не могла отвести глаз, но все же посмотрела на Мак-Ахерна и сказала:

- Простите, милорд, у меня есть одна вещь, которая, как я полагаю, принадлежит вам.

Он взглянул на нее пронзительными карими глазами, и она насчитала по меньшей мере шесть стрел, нацеленных прямо на нее. Она вспыхнула, но встретила его взгляд твердо и указала на седло и уздечку, лежащие на обочине. Он мельком взглянул на них, потом присмотрелся повнимательнее. Одним легким грациозным движением он спешился, и летающий конь встал на дыбы, расправив крылья. Прошагав мимо нее, он внимательно осмотрел седло, потом поднял его и подошел к ней.

- Где ты это взяла? Откуда узнала, что оно наше?

- Мне его дали. Мне сказали, что оно принадлежит вам, и его потеря очень печалит вас.

- Кто его тебе дал?

- Одна подруга, - с усилием произнесла Изабо. - Она нашла его в старом сарае.

- Ты знаешь что это?

Она кивнула.

- У тебя есть лошадь. Почему ты не оставила седло себе?

Удивившись, откуда он узнал про Лазаря, она сказала тихо:

- Я хотела. Когда я езжу в этом седле, я чувствую себя так, как будто лечу. Но Лазарь - свободный конь, я обещала ему никогда не использовать ни хлыст, ни шпоры, ни седло и ни узду...

Смуглое лицо прорезала улыбка, а всадники за его спиной засмеялись и начали перешептываться.

- У тебя сердце, как у тирейчцев. Мы тоже считаем своих лошадей свободными, - сказал Изабо Мак-Ахерн. - Благодарю тебя за то, что вернула нам седло. Это одна из величайших реликвий нашей страны, которая многие поколения считалась пропавшей. Как тебя зовут?