Колин Гринлэнд - Вернуть изобилие Страница 108

— На свете нет ничего неуничтожимого, капитан, — промурлыкал Херувим. — Я был без сознания в течение пятидесяти двух условных минут. В любой момент в течение этого времени меня можно было уничтожить. К счастью, кое-кто оказался великодушным, — прибавил он, вылетая за дверь.

Снаружи он уселся на своей тарелке, как чудовищное дитя, сделанное из дегтя, и стал оглядывать коридор.

— Оставь, Саския, — сказала Табита, подбирая свою сумку. — Надо выбираться отсюда.

— Одну секундочку, — попросила Саския. Она уже взялась за упавший пульт управления и рассматривала его. Хмурясь на робота, она решительно нажала последовательность клавиш.

Дергающаяся нога робота в последний раз с силой лягнула воздух и отвалилась.

— Ой, — сказала Саския.

Кстаска снова влетел в камеру.

— Какие у тебя планы, капитан? — спросил он.

Стараясь отделаться от чувства, что ее проверяют, Табита ответила:

— Нам надо пробраться в коммуникаторную и послать сигнал бедствия.

— Я сказала, мы должны позвонить Ханне, — заметила Саския.

Кстаска наклонил свою черную лысую головку в сторону Саскии:

— Конечно.

Табита пришла в раздражение:

— Я предпочла бы позвонить в полицию, — упрямо сказала она.

— Ханна поможет лучше любого служащего правоохранительных органов, — произнес Кстаска. Он забрал пульт у Саскии и подключил к своей тарелке. Теперь он отслеживал какой-то код кончиком хвоста. Табита всегда считала, что ему нужен хвост, чтобы заряжать свою тарелку; по-видимому, это было не так.

— Послушайте, — сказала она. — Пошли, наконец, отсюда!

— У нас есть еще несколько минут, — ответил Кстаска.

— Там ведь еще психопат и йети! — сказала Табита, отчаянным жестом указывая за дверь. — Они будут здесь в любую минуту! Они нас сейчас слушают!

Словно в подтверждение ее слов старик в коридоре застонал, но больше не подал никаких признаков того, что собирается очнуться.

— Нет, — заверил Табиту Кстаска. — Они все еще слушают, как ты играешь на своем инструменте. А, — сказал он.

Люк в упавшем роботе со щелчком открылся, и Саския бросилась за едой.

— Что? — изумленно спросила Табита, отмахиваясь от жирного прозрачного пакетика, который совала ей Саския.

— Простая автоматический повтор, — ответил Херувим.

— Нам надо поесть, — сказала Саския, набивая рот.

— Я иду в коммуникаторную, — коротко бросила Табита. — И вы оба идете со мной.

— Конечно, капитан, — отозвался Кстаска. Он явно считал, что она легко возбудима, и ее надо поддерживать. — Ты знаешь дорогу?

— Это «Анаконда», — сказала Табита, выводя их в коридор. Саския была права, подумала она, когда они закинули бесчувственное тело Шина на койку и закрыли за ним дверь: неприятно, когда с тобой обращаются, как с ребенком.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что кто-то оказался великодушным? — спросила Саския, на ходу торопливо поглощая пищу.

— ЛУЧЕВУЮ ЭНЕРГИЮ, — со значением сказал Кстаска, летя рядом над их головами.

Впервые Табита услышала, что на него что-то произвело впечатление.

— Лучевую? — переспросила она. — Ты же не можешь этого делать.

— Кое-кто может, — отозвался Кстаска. — Они перезарядили «Уродливую Истину» немедленно, невидимым лучом из открытого космоса. Кое-что пролилось на меня, — от удовольствия он говорил в нос.

Ничего удивительного, что он так взвинчен.

Они вприпрыжку проскочили туннель технического обслуживания, шедший вдоль борта «Уродливой Истины», перепрыгивая через скобы и трубопроводы, все в царапинах от долгой эксплуатации. За иллюминаторами висела матовая и мрачная каша эрзац-измерения, известная, хотя термин и неточен, как сверхпространство. Впечатление от его общей среды угрюмого небытия нисколько не усиливалась из-за того, что на борту годами никто не мыл окна. Воздух был загрязненным и затхлым из-за заброшенности.

— А откуда ты узнала, что Марко не умер? — спросила Кстаску Саския.

— Я не знаю, — отозвался тот. — Я просто делаю предположение.

К этому времени Кстаска двигался в авангарде, ведомый сигналами, которые он принимал по пути.

— Там кто-то есть, — предостерег он, когда они вошли в коридор.

Табита подобралась к двери и, распластавшись на стене, осторожно заглянула внутрь.

Это был капитан Пеппер. Он сидел спиной к открытой двери, положив ноги на пульт, потягивал из трубки пиво и разговаривал с маленькой коричневой сигарой во рту.

— Черт, да, — сказал он. — Конечно, я получил данные о встрече. Конечно. Координаты и все такое, конечно. Они у меня где-то тут.

Он небрежно поддел пачку бумаг носком ботинка.

— Черт, мы там будем, — растягивая слова, произнес он. — Нет проблем.

Он рыгнул.

— Что вы говорите? — спросил он и какое-то время слушал голос, звучавший в его головном телефоне.

— Да, — сказал он веско, словно повторяя что-то для взволнованного слушателя, — мы заполучили «Кобольд». Никуда он не денется. Хе-хе. И экипаж у нас. Нет, я здесь, чтобы сообщить вам, что никакого вреда мы им не причинили. Никак нет. Они сейчас нас развлекают, дают нам маленький концерт. Хе.

Пеппер вынул изо рта сигару и сплюнул на пол.

— Да, — сказал он, засовывая сигару назад. — Да, и фраска тоже. Мы должны обговорить это, Перлмуттер, мы никогда не обсуждали, что он может проснуться, об этом речи не было.

Он снова стал слушать.

— Что? А, Херувим?

Саския бросила взгляд на Кстаску, который застыл.

— Ну-у, нет, — медленно произнес Пеппер, — как я вам говорил. Я же уже сказал. Он у нас. О, он точно наш. Да, сэр. Он у нас и ходит кругами. Хе-хе. Он не может уйти.

Он неожиданно повернулся в кресле и оказался лицом к двери. Женщины едва успели вовремя отдернуть головы.

— Вы хотите, чтобы я вам рассказал подробнее? — услышали они голос Пеппера. — Он снаружи. Он ходит по орбите вокруг нас с Венеры. Херувим обречен. Он вычеркнут.

Последовала пауза. Скрипнул стул под капитаном Пеппером. Табита и Саския снова заглянули в дверь.

— Мы ничего не могли сделать, — говорил Пеппер. — Я знаю. Знаю. Я ценю это. Мы ничего не могли сделать. Черт, — прорычал он. — Послушайте, Вы можете послушать меня минуту? Кибер… Киберна… Слушайте меня, черт бы вас побрал.

Последовала еще одна пауза, на этот раз долгая. Пеппер вздохнул. Он сдвинул назад кепку и почесал голову. Пожевал свою сигару. Опорожнил трубку с пивом и небрежно огляделся в поисках места, куда бы ее бросить. Женщины снова нырнули в коридор.

— Мне надо идти, — неожиданно заявил капитан. — Слушайте, это ничего хорошего, что вы, ребята, жалуетесь на контракт. Мы никакого контракта не нарушали. Херувим спутал нам карты, но и сам себя запутал. Вот и все. — Пеппер выдохнул дым в воздухоочиститель. — Послушайте, мне надо идти.