Ирина Белояр - Уайтбол Страница 109

Почему-то циклопы именно муравейнику приписывали массовое появление мутантов. Их даже называли «фавориты Города». Христо пытался спорить, объяснять собеседникам основы генетики. Спорил, пока не почувствовал себя дураком. Представления о наследственности у соседей, безусловно, имелись. По словам циклопов, от физических родителей можно взять что угодно: внешность, характер, склонности, способности. Но мутантов все же создает Город.

Сначала Христо воспринимал эту упертость как своего рода религиозную догму. Но ведь за всякой догмой что-то стоит, нет дыма без огня… Скоро обнаружился непонятный фактор: сейчас в муравейнике детей-мутантов нет. И не должно быть, объяснили циклопы. После эмиграции дочернего Города на другую планету волна мутаций сходит на нет сама собой. Физическое потомство «фаворитов» получается нормальным. Закрепляются только те признаки, которые нужны в новых условиях. Если нужны.

Поневоле задумаешься о Провидении, какая бы биологическая причина за этим Провидением не стояла…

Ганимед не сильно отличался от предыдущей планеты циклопов. Что это за планета была, Христо так и не понял, решил — один из спутников Урана, не суть. Последние мутации оказались невостребованными. Но бережное отношение сородичей к «фаворитам Города» осталось. Сохранились все гражданские права. Больше того: «фаворитов» не подвергали риску, не отправляли на работы вне муравейника. Христо спрашивал — почему? Ведь в сложившихся условиях уродцы уже не представляют особой ценности? Ответ последовал уже совсем догматичный: «Представляют. Город ничего не создает просто так».

…Но, не смотря на фактическое равноправие, в этой стайке уродцев чувствовалась какая-то моральная изолированность. Непохожие на остальных, они тянулись друг к другу. И «безумный капитан», сам того не замечая, зачастил к «фаворитам». К почетным изгнанникам из общества…

Много лет назад (надо думать — в пятидесятом году нынешнего столетия), циклопы случайно наткнулись на выводок чужих детей-мутантов, разгуливающий по планете. Мелкие «фавориты» родились недавно. Значит, пришлый муравейник только-только отпочковался от материнского. Прыгнул на Ганимед и фактически сразу погиб.

Ситуация, вроде бы, требовала однозначных действий: вернуть жалкие остатки пострадавшего Города туда, откуда он появился. Прирастить к материнской колонии. Так циклопы и собирались поступить: пытались инициировать пришлый молодняк, выделили отстрелок для путешествия… Но собственный Город сказал: «Нет. Они нам нужны».

— Город не сказал — зачем?

— Сказал. Мы не поняли.

…Поняли — не поняли, но Город всегда прав.

Двухголовый циклоп практически всегда бездельничал. Своего клана он еще не создал, а заниматься бытовыми работами в муравейнике ему здорово мешало строение тела. Туловище было исполинским — метра четыре, но все равно с трудом носило две головы… Остальные мутанты уходили, возвращались, снова уходили. Лишь два изгоя-фаворита на пару бездельничали в одном из отдаленных залов муравейника: слизень и человек. Тэт-а-тэт, вооруженные древним коммуникатором, они беседовали, пока сигнальная лампочка на запястье Христо не сообщала: основной запас кислорода подошел к концу, включаю резерв.

Сперва человек путался, воспринимал собеседника как сиамских близнецов. Две головы. Наверно, два мозга. Должно быть две личности.

— Я один, — сообщил циклоп в самом начале знакомства. — Город сказал — бывает двое в одном теле. Но я один.

А через минуту добавил:

— Это неправильно. Должно быть две личности.

— Две личности или два тела? — не понял Христо.

— Тело одно. Так решил Город, он знает. Личности должно быть две. В детстве было две. Сейчас одна.

— Может, это тоже Город решил?

— Нет. Это решил старший моего клана. Город не инициирует детей. Он их не замечает.

— Я не понял. Тебя было двое, а после инициации остался один?

— Да. Помню. Неправильно.

— А ты об этом Город спрашивал?

— Да. Город велел ждать.

— Чего ждать?

— Иногда Город вспоминает то, чего давно не было. Если вспоминает — нужно ждать.

— И долго?

— Неизвестно. Я чувствую: если умру — вторая личность вернется. Ненадолго. Не сможет жить в одном теле с мертвецом.

— А вторая личность перед смертью тоже образует свой клан?

— Нет. У нее мое имя и моя память. Незачем еще один клан.

Оба-на…

— Значит, при инициации передаются имя и память?

— Часть имени. В нее входит память.

— А что еще в нее входит?

— Часть моего имени.

Вот оно. Если отвлечься от всех этих «имен» и «частей», что останется? Память. При инициации к молодому переходит память старшего, его жизненный опыт. Вот почему малыши так резко взрослеют… И новая личность — ни что иное, как наложение интеллектуальной матрицы старшего на оригинальный генотип молодого. Предел мечтаний педагогов на Земле.

Страшно и странно. Сколько потеряли бы люди, если бы владели подобным механизмом обучения?

А с другой стороны — сколько сохранили бы?

Тогда Христо понял, почему мутанты представляют ценность независимо ни от чего. Опыт. Уникальный внутренний опыт, которого циклопы иначе не приобретут никак.

— Вторая личность может вернуться, когда я буду инициировать ребенка, — заметил двухголовый.

— Каким образом?

— Во время инициации старший забирает у младшего часть памяти.

— Тогда это получится очень глупая личность.

— Недолго. У нее будет мое имя. Имя — то же самое, что разум.

В эти философские дебри человек уже не рискнул соваться.

Прошло пять месяцев с момента побега. Обмороки участились. Начиналось все с отвратительного ощущения, будто коридор сжимается, и упругие фиолетовые «драпировки», как смирительная рубашка, опутывают человеческое тело — не двинуть ни рукой, ни ногой… Отчаяние от собственной беспомощности, затем — темнота.

Электрические «разговорчики» случившихся поблизости циклопов приводили Христо в сознание. Его обмороки, похоже, начали восприниматься, как что-то заурядное. Теперь «безумного капитана» не тащили каждый раз к машине, когда обнаруживали лежащим без движения.

Хотя в целом неназойливая опека над пришлым «фаворитом Города» продолжалась. Как-то в самом начале своей робинзонады Христо попросил принести ему лед снаружи. Больше просить не пришлось: с тех пор лед таскали регулярно. Циклопы сами следили, чтобы гора ценного сырья неподалеку от вездехода не уменьшалась.