Василий Бережной - Космический Гольфстрим Страница 11

- Но ведь вы, и я хорошо это помню, выступали против этого пункта, - бросил реплику Хоупман.

- Да, я тогда возражал, но вы все одобрили! - Алк обвел рукою зал. - И это дополнение обрело силу закона. И в нем не было оговорено, что это не распространяется на капитана, что он только диктует законы, а сам их действию не подлежит...

Эола сидела в первом ряду и смотрела то на суетливого Алка, который размахивал руками и вертел головой, то на своего Нескубу, стоявшего и слушавшего выступление своего шахматного оппонента с выдержкой, с достоинством, не позволяя себе вставить ни единого слова, так, словно шла речь совсем не о нем, а о ком-то другом. Эолу раздражали жесты Алка, его скрипучий голос. Мелкий человечишко... А сколько в нем злобы, жестокости... Пигмей рядом с Гордеем. Так ошибиться в человеке...

Краска стыда залила ее лицо - никуда не денешься, было приятно, когда он ей льстил. Да разве же знала она, что он так коварен?..

Кто-то наконец перебил Алка:

- Доказательства! Какие у тебя доказательства?

Алк ухмыльнулся:

- Здесь не философская дискуссия, а уголовное дело, и если бы не было доказательств...

- Выкладывай! - не отступался все тот же голос, и Эола поняла, что это голос психолога Илвалы.

- Имеется свидетель, который говорит одну только правду, - ответил Алк. - Это электронная память. Стоит послушать запись совещания, когда к питан впервые сообщил о катастрофическом положении корабля, и не останется ни малейших сомнений. Тогда он сам признался, что, находясь на посту, задремал...

Все взгляды устремились на капитана. Как он отреагирует?

Эоле припомнилось, будто бы и на самом деле Нескуба говорил тогда что-то в этом роде. Кажется, ему нездоровилось, у него был плохой вид... Но эта придирчивость... А если даже и задремал, разве это... Корабль ведут электронные навигаторы, а они-то бессонны!

В зале стало тихо, как в ухе. Казалось, даже вычислительные приборы приостановили свое еле слышное жужжание и в самом воздухе появилась такая напряженность, словно вот-вот должен произойти взрыв. Выстрелом прозвучало чье-то сухое покашливание, и снова все оцепенело в зловещей тишине.

Нескуба негромко произнес:

- Включите, пожалуйста, запись этого совещания...

И через несколько секунд все услышали:

"Товарищи, вы уже, конечно, обратили внимание на то, как изменилась ситуация. "Викинг" попал в гравитационное поле, причем источник этого достаточно интенсивного поля пока неизвестен. Нам нужно срочно..."

Минута за минутой прослушивалась запись - все было зафиксировано до самой незначительной реплики, но о халатности капитана не было ни звука!

На лице Алка появилась мозаика из красных и белых пятен. Капитан внешне оставался спокойным, у него был вид сосредоточенный и задумчивый, и только Эола заметила, что у мужа немного прищурены глаза, а это означало, что он прячет волнение.

Из динамиков звучал такой характерный, такой милый Эолиному сердцу голос:

"...Это явление требует исследования. Но прежде всего необходимо выправить курс "Викинга". Энергетическим резервом мы еще не пользовались. А он ведь и дается именно на случай непредвиденных, неожиданных обстоятельств. И если нет возражений, прошу всех немедленно занять свои места, антиперегрузочные костюмы - обязательны. Дежурный пилот и штурман остаются здесь. Совещание окончено".

"Ну вот, - с облегчением подумала Эола, - он абсолютно ни в чем не виноват и чист перед коллективом".

Алк стоял ни жив ни мертв, разводил руками и виновато улыбался, мол, как хотите, так понимайте, что хотите, то и думайте.

Но тут Нескуба сделал несколько шагов вперед и сказал:

- В записи ничего такого нет, потому что во время совещания об этом не было разговора. Но товарищ Алк прав: я все-таки задремал. Возможно, это произошло под влиянием гравитации, но факт остается фактом - я не сразу заметил показания приборов...

"Что он говорит! - ужаснулась Эола, с такой силой сжав кулаки, что даже пальцы побелели. - Кто его тянет за язык?"

- Так что вину свою я признаю и не хочу уходить от ответственности, - Нескуба выпрямился. Теперь он смотрел в зал уже не прищуренными, а широко открытыми глазами честного человека, готового ко всему. За те пятнадцать минут, которые прокручивалась запись, он магически изменился, и сейчас это был совсем другой человек - собранный, решительный, вдохновенный. Словно смотрел далеко за горизонт времени и видел то, о чем остальные и не догадывались.

"Боже, какой он красивый! - подумала Эола. - Таким я его никогда еще не видела... Интересно, догадывается ли он об этом?"

- Обязанности капитана передаю астронавигатору первого ранга штурману Павзевею, - заключил Нескуба. - А теперь продолжим.

Павзевей, человек с могучей фигурой в изысканной штурманской форме с золотыми позументами, встал и направился к выходу, по-видимому торопясь к капитанскому пульту. Тень лакированного козырька элегантной фуражки закрывала его лицо, и невозможно было понять, обрадован он таким неожиданным повышением или, наоборот, огорчен.

Некоторое время стоял такой шум, что невозможно было ничего понять. Словно сговорившись, высказывались все одновременно, что-то выкрикивали, не слушая друг друга, размахивали руками. Эола даже глаза закрыла, чтобы не видеть всей этой суматошной кутерьмы. Она была оглушена и никак не могла прийти в себя. Были моменты, когда казалось ей, что все это страшный сон, что вот сейчас она проснется - и все окажется в порядке, пойдет своим чередом. Дело Нескубы? Кошмар! Они уже выбирают суд. Алк - общественный обвинитель? Да что же это происходит? Какой-то анархический психоз...

Каждая клеточка ее мозга возмущалась, протестовала.

"Судьба! - шептала она, закрыв лицо руками. - Хоть напоследок сжалься над ним... Ну почему в сложной системе Вселенной выпала нам такая вот несчастливая судьба? - Опустив руки на колени, вздохнула и уже спокойно подумала: - Наверно, судьба действует по закону больших чисел, а этому закону нет дела до моих переживаний".

Постепенно опомнилась, и до ее слуха начало доходить то, что происходило в зале.

Алк требовал применения дополнения к "Инструкции".

"В пассажиры - это ведь для такой деятельной натуры... Эола снова ощутила острую ненависть к биологу. - Нетерпимый, ожесточенный. И один ведь пропадет в своей оранжерее, нелюдим!.."

Общественным защитником Нескубы выступил Илвала. Он начал с того, что подвергнул сомнению юридическую правомочность дополнения. Разве высшие инстанции, составлявшие и утверждавшие "Инструкцию" на Земле, санкционировали это дополнение? Они не могли этого сделать хотя бы потому, что дополнение внесено в "Инструкцию" после того, как связь с планетой давно уже была прервана. А в самой "Инструкции" нет пункта, который допускал бы ее изменения или дополнения.