Николай Гомолкo - Шестой океан Страница 11

Кабинет генерала — длинный, как вагон. Хаотично, как попало расставлена мебель из красного дерева. У стен — шкафы, тесно набитые книгами в богатых переплетах. На столе разбросаны журналы, газеты.

Просмотрев деловые бумаги, генерал поднял трубку телефона.

— Хелло, полковник! Как у вас с подбором кандидатуры? Кого рекомендуете? Остановились на Назарове? Не подведет? Пришлите его ко мне. Да-да, я лично проинструктирую его.

Резкие переходы с низких нот на высокие придавали голосу Коллинга решимость и самоуверенность. Генерал провел рукой по тяжелому подбородку, самодовольно оглядел себя в зеркале-стене и снова углубился в бумаги.

В кабинет грациозной походкой вошла девушка, исполняющая обязанности секретаря. Платье на ней легкое, кокетливое.

— Сэр, мистер Назаров просит аудиенции.

— Пусть войдет! — приказал генерал.

Она скрылась за дверью.

И вот в кабинет вошел круглолицый, розовощекий человек со светлым макинтошем, элегантно перекинутым через левую руку. Пристальный, присматривающийся взгляд, пухлые губы, высокий открытый лоб все какое-то картинное. Подойдя к генералу, он молча поклонился, снял шляпу и сел в кожаное кресло.

— Вы уверены в успехе, сэр? — не отвечая на приветствие, спросил генерал.

— У меня нет никаких сомнений, генерал, — ответил Назаров, рассматривая узор персидского ковра на полу.

— Человек силен, как зверь. — хитростью! Хитрость вам понадобится на каждом шагу. Вы знаете: большинство наших людей в России провалилось. И вас может постичь такая же участь. Если вы не хотите, чтоб вас точили черви, подготовьтесь к операции серьезно.

— Операция подготовлена, генерал, — медленно проговорил Назаров. Промашки не будет.

Коллинг поднял голову и, сощурившись, принялся рассматривать агента. Назарову даже стало как-то не по себе.

— Давно вы покинули Россию? — спросил генерал.

— В тысяча девятьсот сорок втором году. Потом служил в гитлеровских войсках, в карательных отрядах. После войны был милостиво приглашен в Штаты.

— Почему вы так невзлюбили красных?

Назаров подумал. Потом сухо ответил:

— Мой отец, уральский фабрикант, был расстрелян большевиками в двадцатом году за активное участие в одном контрреволюционном заговоре. Я мщу Советам, сэр, за него, за то, что они лишили меня, сына бизнесмена… гм… больших перспектив…

— Понятно! — Коллинг откинулся на спинку кресла и протер платочком стеклянный глаз. — Вы считаетесь специалистом по геологии? — Он смотрел на собеседника с показным равнодушием.

— Как сказать… Одно время эта наука интересовала меня.

— Откуда вы знаете этого русского ученого Боброва?

— Лично не знаком, — поспешно ответил Назаров, — но много читал о нем. Я заинтересовался Бобровым после того, как меня однажды приняли за него. Я и сам, когда добыл фотокарточку, был удивлен своим сходством с ним. Потом пришла мысль, что на этом можно сделать отличный бизнес…

— Ха-ха-ха!.. — рассмеялся Коллинг. — Вы производите впечатление настоящего делового человека.

— Бобров — доктор геологических наук, — продолжал Назаров. — Им написано более пятидесяти научных работ. Уже решен вопрос о включении его в экспедицию советских ученых на Малую Луну.

Назаров достал бумажник, вытянул несколько фотокарточек и показал их Коллингу.

— Вот он, Бобров!

Генерал сел на край стола, разложил на коленях снимки.

— Черт побери, это же вы! — нотка недоумения прозвучала в его голосе.

— Нет, генерал, это Бобров. Его последние фотографии. И я, как видите, оделся в его вкусе.

— Если так, вы дьявольски легко расправитесь с русскими. Сходство полнейшее. Ха-ха-ха… — Коллинг довольно похлопал Назарова по плечу. — От вашего успеха, сэр, зависит будущее Штатов и будущее России… Кстати, мистер Назаров, вам надо спешить. Дня через три вы уже будете там. Сопровождать вас будут ваши земляки — Крутский и Свистунов. Сегодня вы познакомитесь с ними.

Генерал нажал кнопку. В кабинет вошел служащий управления.

— Проводите мистера Назарова, — сказал Коллинг спокойным, но властным голосом, — к полковнику Бределю.

Глава седьмая

Вилли Рендол жил в небольшом дачном городке Сан-Критоне, милях в двадцати от главного города Штатов. Чистенький, беленький, с красивым озером, городок этот очень нравился Рендолу. Инженер любил ходить по его тихим коротким улочкам, разглядывать залитые светом витрины, слушать взрывы смеха из открытых баров, наблюдать в парках за влюбленными парами.

В городке текла мирная, спокойная жизнь. Поселившись здесь, Рендол сразу оценил выгоды дачной местности. И ничего удивительного! Хоть был он еще довольно молод, но уже давали себя знать результаты большого нервного напряжения, вызванного грустными раздумьями, отчаянием, бесперспективностью жизни. Теперь он вроде ухватился, что называется, за землю. Довольно бродяжничать! Можно свернуть парус и немного пожить по-человечески.

Жене Рендола тоже нравилось новое место жительства. Свой городок она не то в шутку, не то всерьез называла не иначе, как «землей чудесных иллюзий».

И правда, прежде не могло быть такого.

У Рендолов даже есть своя машина. Подарил ее Уолтер. Хоть старая она, с помятыми крыльями, но разгони ее по широкой авеню — летит альбатросом.

После работы Рендол нигде и никогда не задерживался, ехал домой. В Сан-Критоне его ждала тишина, мягкий, чистый воздух, семья.

Вот и сегодня он с радостью услышал желанный гудок сирены. Конец работе! Из цехов группами начали выходить рабочие. Рендол закрыл свою конторку, поклонился управляющему, стоявшему у заводских ворот, и пошел к стоянке автомобилей.

Уверенно нажал педаль стартера — и вот по обе стороны широкого бетонированного шоссе уже поплыли высокие платаны, постройки ферм…

Сегодняшние события на заводе порядком взволновали инженера. Он никак не мог понять, почему все так случилось. Навязчивые мысли роем кружились в голове. Убийство Тома Блейна было каким-то таинственным, неожиданным. «Том был на службе в тайной полиции, — рассуждал инженер, — это так. Чем же он не угодил своему начальству?»

От Нью-Джерси до Сан-Критона была прямая дорога, однако на этот раз Вилли решил ехать домой через главный город Штатов.

Тридцать минут — и быстрый лимузин Рендола уже среди небоскребов великого города. Город шумел, как встревоженный улей. Площади и улицы были запружены машинами, троллейбусами. Низко над ними пролетали воздушные авто. Рендол любил этот город вечной суеты. Сколько тут людей — океан! И у каждого человека — свои заботы, стремления, свои горести и радости.