Захар Максимов - Остров «Его величества» (сборник) Страница 11

— Ну, признавайся, еще раз продул своему железному ящику? — засмеялся я и стукнул его слегка по плечу.

Он отрицательно качнул головой и продолжал молчать. Это мне совершенно не понравилось. Необходимо было его расшевелить.

— Неужто… — я сделал страшные глаза, — Сергей Карпов совершил предосудительный поступок и теперь стыдится показаться на глаза соотечественникам?

— Единственное, что есть предосудительного в моем поведении, это дружба с тобой, — вздохнул Сергей. — Мало кто из моих соотечественников понимает, как я могу дружить с человеком столь низкого интеллектуального уровня.

— Ладно, не злись, я больше не шучу, — миролюбиво сказал я.

— Нет, почему же, если выйдет остроумно — я не против, — пробурчал он. — Только не очень верится, что у тебя получится.

— Сережа, что же случилось? — спросил я уже серьезно.

— Дали мне тут одно задание… — начал он, теребя галстук. — Думал, управлюсь, перед шефом щегольну, и все такое… А получилось совсем не так, как хотелось. Меня послали взять интервью у Хауза…

«У Хауза? — тут же мелькнуло у меня в голове. — Ничего себе… Интересно, на какую тему они должны были беседовать?»

Сергей в лицах принялся рассказывать мне обо всем, что с ним произошло дальше.

То, что Хауз «тянет резину», Сергей заподозрил сразу, когда была отложена заранее согласованная встреча. Нет, ему не отказали, а вежливо попросили перенести встречу на более удобное для мистера Хауза время. То же самое повторилось и во второй раз. А когда это произошло и в третий, он все окончательно понял. Сергей поинтересовался, когда же наступит это «удобное время», ему посоветовали позвонить через месяц.

— Это еще не конец света! — засмеялся я.

— Ведь я самонадеянно, как мальчишка, заявил шефу, что уже добился согласия на встречу и через два дня сдам срочный и нужный материал, — вздохнул Сергей.

В редакции Сергей самый молодой, коллеги его — опытные, цепкие профессионалы, и он боится показаться слабачком.

— Хауз не хочет меня принимать, — продолжал Сергей. — Но почему? Что ему от меня скрывать?

— Крупному бизнесмену всегда есть что прятать от прессы!

Мы помолчали. Почему Хауз так странно повел себя? Совсем на него не похоже. Ведь рекламу он любит. Тратит на нее огромные деньги, а сейчас отказался от бесплатной. Только ли из-за подводных разработок? Вряд ли. У миллиардера есть какие-то основания отказываться от интервью русскому журналисту.

А может, рассказать Сергею кое-что об этом Хаузе? Хотя я должен держать все в тайне, но Сергей меня не подведет.

— Слушай, а ты самого-то Хауза когда-нибудь видел? — спросил я.

— На экране и в газетах — тысячи раз, — пожал плечами мой приятель. — А в чем дело?

— Личность он колоритная. Богат до неприличия, а взгляни на него — одет как обычный служащий. Дед у него, Бернард Хауз, был скряга. Но Ричард Хауз не такой. Общителен, любит приемы. И высок, чуть седой, имеет изысканные манеры, но способен и на ковбойскую грубость. Одет просто, но если достает из кармана зажигалку, то она обязательно золотая, хотя сделана будто из меди.

— Зачем ты рассказываешь мне это? — Сергей отодвинул фужер, собираясь покинуть стойку. — Я и сам кое-что знаю о Ричарде Хаузе.

Я эффектно допил виски. Сергей тоже отхлебнул немного и от неожиданности поперхнулся.

— Фу, Джерри, как ты глотаешь, — он потер себе пальцами горло и пристально взглянул на меня. — Уж не хочешь ли ты помочь мне встретиться с Хаузом?

— А почему бы нет? — мне было приятно подсмеиваться над Карповым. — Денег таким, как Хауз, всегда не хватает. А мне кое-что о нем известно. Не зря же я ищу и ловлю торговцев наркотиками?… У Хауза все куплено. И полиция, и сенаторы, и даже кое-кто в Интерполе. И в нашем СОБН у него тоже есть свои люди, а они делают так, что он якобы никакого отношения к торговле наркотиками не имеет…

Я насладился удивлением, которое выражало розовое лицо моего русского друга и сделал знак бармену, чтобы он принес еще виски. Сергей отрицательно покачал головой.

— Все, что я сейчас сказал, известно лишь мне, двум моим сотрудникам и начальнику нашего СОБН. Да теперь еще тебе.

— Почему не Совету Безопасности? — насторожился Сергей. — Он же преступник.

— Тише, Сережа, — я постучал пальцем о краешек стойки, — у Хауза везде свои люди: и в правительстве США, и в ООН, и в Совете Безопасности, и у нас в СОБН. Мы зашумим. Он быстро заметет следы и на нас же подаст в суд. У нас с тобой не хватит денег расплачиваться… Вот если бы получить неопровержимые доказательства…

Мы оба таращились друг на друга. Для Сергея выглядят преступлениями многие из тех операций, которые в Америке воспринимаются как обычная деловая практика. Даже элементарную свободную торговлю он считает спекуляцией. Но Хауз занимается кое-чем не дозволенным даже в мире бизнеса.

— Только держи язык за зубами, — еще раз напомнил я. — Хауз отказался дать тебе интервью. Не случайно. Он почему-то нервничает. Ты бы мог нам помочь… Если тебе проявить журналистскую настойчивость… Ты обладаешь куда большей свободой действий по отношению к Хаузу, чем любой из наших журналистов. Сотрудник ооновской газеты, да еще к тому же и советской. У Хауза руки коротки достать тебя…

— К чему клонишь? — насупился Карпов.

— Риск большой. Мне не очень-то хотелось бы тебя впутывать, но, пожалуй, никто больше не сумеет… Пока отложим этот разговор…

— Как знаешь. — Сергей отодвинул в сторону свой фужер. — Я готов тебе помочь! — И вдруг он улыбнулся. — А что за нацистскую организацию накрыли в Латинской Америке твои коллеги?

В одной южноамериканской стране агенты Интерпола, который теперь подчинен СОБН, вышли неожиданно для себя на подпольную типографию, печатающую нацистские листовки. При ней обнаружили склад с эсэсовскими формами. Пятьдесят штук — и все с иголочки.

Карпов не прерывал моего рассказа.

Министерство внутренних дел страны, о которой идет речь, закрыло представительство СОБН и Интерпола, мотивируя свое решение тем, что работники ооновской полиции нарушили целый ряд пунктов соглашения ее правительства с ООН, регламентирующего порядок их деятельности на данной территории. А еще два дня спустя местные полицейские перевозили в легковой машине из одной тюрьмы в другую троих молодцов, арестованных в этой типографии. В эту машину на улице города кто-то всадил два снаряда из базуки. Все разнесло в клочья.

На чердаке, откуда стреляли, нашли базуку и надпись на стене: «Смерть нацистским последышам!» И все. Больше никаких следов.