Василий Купцов - Записки Виктора Толстых Страница 11

4. Те предметы, или вещественные доказательства (если будет, все-таки, определено наличие состава преступления), которые были найдены у гражданки Котовой дома, можно условно разделить на три группы: 1 — предметы типа колдовской утвари и талисманы, 2 — снадобья и сырье для их изготовления, 3 — книги, записи, рисунки.

Итак, утварь. Горшки, ступка с пестиком (это только в сказках на них ведьмы летают — в такой, что была найдена у Котовой, могла бы летать разве что Дюймовочка), треножник, специальный нож. Со всей посуды были взяты пробы для анализа в лаборатории.

Талисманы. Всего двенадцать штук. Имеются описания. Следов крови или использования для приготовления принимаемых внутрь средств не найдено. Эта группа предметов для следствия интереса не представляла.

Колдовские снадобья. Находились в закрытых баночках с крышечками. Снабжены надписями, по большей части непонятными. Тут же стояла куча баночек с ингридиентами. А также отдельные пакетики с высушенными травами и частями тел различных животных, преимущественно рептилий (шкурки змей, их же ядовитые зубы, лягушачьи лапки, хвостики), было кое-что и от птицы (какого цвета был петух, сердце которого хранилось в засушенном виде, осталось неизвестным) и, разумеется, не обошлось без без кошачьей (черной) лапки. Все баночки и скляночки были отправлены в криминалистическую лабораторию (то-то было там радости…), а по наличию кошачьей лапки дело тянуло в лучшем случае только на статью об издевательствах над животными. По которой еще никого не посадили.

По заключению лаборатории, результаты химических анализов не выявили в доставленных образцах и пробах сильно ядовитых реагентов (солей тяжелых металлов, мышьяка, известных алкалоидов). Дело не казалось простым в этой части, так как надежда на «мышьячок» не оправдалась.

5. Книги, записки, рисунки. Книг было всего пять. Две дореволюционные, три — копии, отпечатаны на машинке. Ни одна из книг в списках комитета как антисоветская не проходила. В принципе, три из них можно было запросто взять в Ленинке (по простому запросу). Книги были посвящены черной, белой и любовной магии, одна из них являлась справочником по магическим снадобьям.

Записи и рисунки были сделаны рукой самой Котовой. Это были преимущественно выписки из книг. Рецепты, почти как у хорошей хозяйки — возьми два стакана муки, три желтка и полстакана сахара… И следователь, и я, и еще несколько заинтересовавшихся лиц долго все это листали и просматривали, но ничего, представляющего интерес для следствия, не нашли.

В этот момент вновь стало известно местонахождение Гана. На моей памяти это уже чуть ли не в десятый раз, когда мой подконтрольный Ган то исчезает невесть куда, то вновь появляется где-нибудь в столице или в Подмосковье. Ленинград он, почему-то, всегда игнорировал. А так как лето в том году стояло на редкость знойное, я не был удивлен, когда узнал, что мой подшефный поселился на даче около Пироговского водохранилища. По долгу службы мне было необходимо посетить его, дабы удостовериться, что это самое чудовище действительно вновь находится в сфере нашего наблюдения. И еще была мысль поговорить с ним об этой самой «ведьме».

Поехал я к нему днем. Разумеется, на даче никого не было. Еще бы, в тени — тридцать. Машину я запер вместе со снятой с себя одеждой, а сам, в предусмотрительно захваченных плавках, отправился обследовать пляжи. Всегда бы такая служба была!

Гана я нашел уже на ближайшем большом пляже. Он играл в пляжный волейбол, то есть стоял вместе со всеми желающими в большом круге. Туда встал и я. Ган имел довольную физиономию и был весь в песке, поскольку считал своим долгом, отбив мяч в прыжке, непременно плюхнуться прямо в песок. Увидев меня, он даже обрадовался и первый же мяч, доставшейся ему, послал мне, да еще с такой силой, что чуть не сбил меня с ног. Потом мы купались и беседовали.

— Я тут месяца два назад старого дружка встретил, рассказал мне он, — вот нагулялись! Столько девочек поимели — не сосчитать. А у меня еще и денег немного было, так мы такие рейды по ресторанам устраивали…

— Друг-то твой хоть человек?

— Да, вроде бы, — задумался Ган, — правда, ему должно быть уже… — он что-то считал, двигая пальцами, — хрен его знает сколько тысяч лет от роду.

— Тогда это должна наверняка быть выдающаяся личность? решил осторожно выяснить я важный для своей работы вопрос.

— Да, разумеется, он ведь колдун, да еще и боец. Как колдун он на этой земле, я имею в виду Русь, наверное, самый-самый! Только ты не надейся, что я тебе какие наводки по нему дам. Это не мое дело, а твое, всяких там старых колдунов контролировать.

Я понял, что больше ничего так, в лоб, не добьюсь. Ничего, попробую разговорить по-другому. Где-нибудь мой бессмертный подросток да проболтается.

— Значит, колдун? — переспросил я, — ну и как, наколдовал он чего интересного?

— Как это колдовать? С какой стати? Просто так!? Да и вообще, он этим не занимается. Вот ты, Толстый, самбист. Часто ли прохожим руки-ноги ломаешь?

— Я тебя понял, — кивнул я, — умеет, но не делает, так?

— Именно. Зато по бабам еще как все делает. Женщины на него так бросаются, как будто бы они кошки, а он валерьянкой намазан! От него действительно запах такой, своеобразный, крепкий, горьковатый. По-моему, полынь входит и еще что-то подобное. Совсем не такой, как от меня, например. От меня молоком пахнет и цветами, в целом запах сладкий, а вот женщины, они частенько горькое и соленое предпочитают. Хотя и от сладкого не отказываются. То есть от меня. Хотя я тебе, кажись, проболтался. Теперь моего рыжего дружка твой комитет быстренько по запаху отыщет. Достаточно просто всех обнюхать. А потом следственный эксперимент надо будет поставить — кто без отдыха десяток баб по очереди поимеет, тот им и будет!

— Тогда спасибо за информацию, — только и оставалось ответить мне, — я этого колдуна теперь непременно отыщу!

— Пошли ко мне на дачу. У меня еще пива ящик остался. И водка есть, и вино. А еще окорок. Соблазняйся, а то мне одному скучно.

— Окорок можно, — сказал я, — а вот остальное… Увы, я за рулем.

— Подумаешь, у меня переночуешь.

— Видишь ли, я на службе. Да и что дома подумают? — тут я немного спохватился. — А что это ты такой добрый ко мне стал? Прежде ночевать не приглашал.

— Ну как же, ты теперь человек известный, — разведя руками, засмеялся Ган, — Абадона поймал в одиночку, как-никак! Мне рассказывали. Навалился на мальчонку своей тушей центнера в два…

— Полтора.

— Ну пусть полтора. Забавно было бы увидеть эту сцену. Ты там моментом, случайно, не воспользовался? Или мальчиков не любишь?