Виктор Мясников - Микрорассказы Интерпрессконов 1997-2000 Страница 11

Старый Гурх тогда показал им город — Тану поразило такое скопление каменных стен и их высота. Трудно поверить, но отец говорил, что там все построили люди в давние времена, так же как они сами построили Нору. Людей тогда было много, гораздо больше, чем теперь, и вовсе не было гомов. Да, определенно в книге говорится не о них.

Она еще раз внимательно прочитала, сопя от старательности: «Голуби летали над крышами».

Летают только неоги — Тана сама видела, как они стаей налетели на какого-то громоздкого вызверя и склевали его за несколько минут.

В книге говорилось, что «голуби» тоже кого-то клюют. Так же в городе жили «воробьи», «синицы», «вороны»… До чего много! Правда, и неоги бывают разными — бывают маленькие и большие, оранжевые в черную полосочку, желтые в коричневых пятнах, а еще братья рассказывали, что видели огромных черных неогов с длинными зубастыми клювами. Как жаль, что ей не позволяют гулять наверху! Сколько можно бы увидеть…

Тана оторвалась от книги и посмотрела наверх, в узкое зарешеченное окошко. Но через него ничего не увидишь — только розовеет полуденное небо от расцветших в воздухе спор.

Вздохнув, она вернулась к чтению — взрослых ждать еще долго. В течении последующих нескольких часов она прилежно читала, время от времени морща лоб и пошмыгивая. Наконец, утомившись, она откинулась на ворох мягких шкур и прикрыла глаза.

Перед ней проплывали яркие картины из какой-то другой жизни, о которой рассказывалось в книжке. Жирные неоги мурлыкали и выгибали спины, а котопсы почему-то оказались разделенными пополам, на котов и псов. Они дружно лаяли, посверкивая рядами треугольных зубов, а вокруг росли роскошные «деревья», похожие на стебли огромных трав и папоротников. В воздухе проносились какие-то разноцветные блестящие существа — наверное, обитатели города в давние времена… Неяркий, отраженный от металлической трубы блик осветил склоненное лицо девочки, скрытое гривой спутанных волос. Она спала, свернувшись клубочком на мягких шкурах, и ее дыхание выдавала только колеблющаяся прядка. Опущенные веки с длинными загнутыми ресницами чуть трепетали — возможно, она видела сны?

Солнце прошло, и блик, поколебавшись, переместился вниз, на грубую выщербленную стену печи. Хрупкая фигурка потонула в синеватой тьме, где лишь призрачно светила забытая гнилушка…

Александр Рыбошлыков

Мусоропровод

Когда правительство в Англии сменилось на еще более буржуазное, а первенство города по городкам вышло в решающую фазу, стряслось так, что в одном высокоэтажном, со всеми удобствами, кроме телефона, доме парализовало мусоропровод. Не то, чтобы сильно, зато совсем. Устройство мусоропровода мы тут объяснять не станем — вопрос инженерный и конструкторский. Но устроен он из трубы, как человек из кишок. Весь мусор сыплется вниз, и ниже этого низа — ничего нет. Самое удобное дело. А теперь вся тонкость застопорилась, ничего в трубу не проходит. А все одно — кидать надо. Елки новогодние-радостные после всего — куда определить? Коврик, собачкой погрызенный? Собаку, от побоев околевшую — и с ней трудности.

На площадках запахом пахнет хуже вони. Вся «ноу хау» разладилась. Тогда пришли чинить. Смотрят и видят, что ничего нет. В смысле, что ничего в трубу не проходит.

Бригадир говорит:

— Засор вышел второй степени. Надо за спасительными касками идти, а то даже яйцо, если с двенадцатого этажа, обретает силу снаряда.

Бригада говорит:

— Страшное дело, дядя Коля, яйцо. Пойдем каски искать.

А младший из них уточняет:

— Наш на ремонте, а у тети Гали обед с часу до двух.

И все пошли искать каски — мало ли где они могут быть. Тут стало спокойно, и появились мыши, который при человеке опасаются ходить.

Руководитель ихний говорит:

— Господа, вы видите шотландского пса? Умница был, член семьи, а коврик погрыз. Его хозяйка издубасила, а дочка хозяйская обварила киселем, а хозяин в мусорную трубу запустил.

А маленькая мышка подождала, пока руководитель кончит, а не то, чтобы перебивать, и говорит:

— А вот коврик лежит погрызенный…

А руководитель снова говорит:

— Теперь, господа, мусорная трубы испортилась на веки веков, потому что случилось Поругание. Эти ушли за касками, потому что яйцо с двенадцатого этажа падает хуже снаряда. А у тети Гали — тоже санитарный день, поэтому сегодня трубу починить не смогут. А здесь засор первой степени. Наверху скопилось Изобилие и мешает нашему снабжению.

А маленькая мышка спрашивает:

— И кто это так замечательно придумал для нас Большую Трубу?

Руководитель отвечает:

— Это промышленность. Потому так и называется, что про нас, про мышей, думает, промышляет.

А кто-то спрашивает:

— Кто же нас теперь будет кормить?

— Спокойствие, господа, — объявил руководитель. — О нас думают наверху. Предлагаю самим разгрызть засорение и обеспечить своих близких и остальных.

— То-то запируем! — согласились мыши, а самая маленькая спрашивает:

— Не будет ли это пиром во время чумы, говоря языком классики?

— Вы эти речи бросьте, — утешил председатель. — Наверху Поругание вышло, а так дело стоящее.

А один говорит безответственно:

— Если что, мы можем и дом поменять, нет, что ли?

И все мыши, сколько ни было, пустились по Большой Трубе и на самом наипоследнем этаже увидели Изобилие. И начали грызть. И разгрызли такое, что шелохнулось, стронулось, понеслось вниз, ниже которого ничего нет. Полетело и шмякнулось. Всех мышей позавалило-позадавило. Одна маленькая мышечка выползла и говорит сама себе правильные слова:

— Не надо было засорение грызть, а то опять Поругание вышло.

На другой день пришли чинить.

Бригадир говорит:

— Надо каски надеть, а то внизу стоим.

Тут сверху зашумело и по бригадиру попало.

Бригадир говорит:

— Никак самораскачка вышла? Лучшее доказательство. А что прилетело-то?

А младший говорит:

— Это тебя, дядя Коля, яйцом достало. Не выше как с седьмого этажа. Потому как если с двенадцатого, то и яйцо имеет силу снаряда. Правда, дядя Коля?

Сергей Стрелецкий

Песок и камень

Обычная история

Солдаты!.. Я хочу, что вы послушали, что я сейчас буду вам говорить. Послушали и поняли. Прах! Вы знаете, что я не мастер болтать, и я это знаю, поэтому стойте тихо и не вздумайте трепаться в строю. Ясно? Вольно.

Парни! Я провел вас через многие передряги, и вы всегда знали, что можно ждать от старого пердуна. Ничего хорошего, правда? И я, как и вы, знал те, кто отдают приказы мне, тоже не желают старому пердуну ничего хорошего. Поэтому когда они меня на этот раз вызвали, я заранее сообразил, что радости от нового задания ни мне, ни вам не будет. В общем, так и получилось. «Бери своих ребят,» — сказали они, — «иди и построй город». Клянусь, я ушам своим не поверил. Всю жизнь мы с вами разрушали города, и кто угодно на небе, на земле и под землей подтвердит, что мы научились делать это на славу. Но они отдали приказ, ребята, это был приказ, а приказы не обсуждают, верно? Они отдали приказ, посадили в мой обоз десять болванов, которые не умеют ходить в строю, но знают, как строить города, и отправили старого пердуна и вас вместе с ним сюда, на край света. Мы шли сюда долго, и у меня было время подумать обо всем этом. Я сейчас скажу, что я надумал, и вы можете смеяться надо мной, можете говорить, что старый пердун окончательно спятил, но я все равно скажу. А там хоть в отставку.