Александр Щеголев - Львиная охота Страница 110

- Освободите, пожалуйста, мне пространство и время!

Затем целится в живую мишень указательным пальцем.

Странная просьба широко разносится по аллеям и тропинкам... и струсившего зрителя больше нет.

Что делать со Словом, вот о чем надо сейчас думать, строго напоминает себе Максим. Оставить камни в своих карманах? Подарить хорошему человеку? Сдать в литературный музей? Вот уже во имя божества по имени Метажмурь и человеческие жертвы приносят. Ты этого хотел, Васек? Безумье души...

Нет, все-таки попробуем серьезно. Давно люди голову ломают, как бы это всем вместе прожить без войн, одной семьей и тому подобное. Социальное объединение не получается, следовательно, самый очевидный путь биологическое объединение. Человечество, как единый организм с единым разумом. Однако нужна ли нам конвергенция в таких уродливых формах, и останутся ли в результате люди - людьми? Рассмотрим другой вариант. Человечество охватывается физическим полем чьего-то желания - наподобие электронной схемы. Кванты желаний, соединившись в один пучок, дадут людям Новый Порядок, каким бы он ни был. Пусть кто-то станет в этом схеме Тем, Кто Крутит Ручки. Кто-то один, разумеется. Удобно жить в мире, который является чьей-то мечтой, не правда ли?

Таким образом, поле желания рождает не исполнение желания, а того, кто берется это желание исполнять. Поле желания рождает Бога.

Я, кажется, хотел серьезно? Это трудно. Может ли так быть, чтобы простой смертный астроном, сам того не зная, открыл Бога? Глядел в окуляры, глядел - и углядел... Столько эпох потерянные люди искали своего господина! А Он, оказывается, живет на крохотной малой планете, которую не вдруг отыщешь в циркуляре... Не ложный ли, спрашивает себя коммунист Максим Жилов. Сколько раз ложные боги бросали людям Слово, и в мире ничего не менялось!

Нелепо искать Его жилище, роняет реплику Гончар, как и нелепо искать Его самого. Каждый из нас и все мы - Он...

Нескончаемые сомнения - плод болезненной веселости, ибо опять пришло время принимать решение. Что делать с сокровищем? Человек, убивавший других людей - не совсем полноценный человек, острая заноза сидит в его рассудке, с которой ему жить (это бывший агент Максим Жилов о себе размышляет). Можно ли подобным людям доверять божественные рычаги? К кому пойти, с кем разделить чудовищную тяжесть?

У Дмитрия Дмитриевича я уже был, думает Максим, этот путь пройден. Тогда - на вечерний пляж? Выбросить камни в море, и - прощай сомнения. Пришло время со всеми попрощаться, включая здравый смысл... А что еще ты можешь придумать, старый желчный моралист?

Молодой, опьяненный счастьем Жилов встает со скамейки и шагает в ту сторону, куда дует ветер. Все что мог, он уже придумал. И никто не пугается, не шарахается, головы не поворачивает, когда этот большой и зверский с виду мужчина, наискосок пересекая аллею, озорно восклицает:

- Официант, фруктов! Любых! Только не райских яблок, хватит с меня яблок!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Было почти, как вчера, вот только в беседе на этот раз отсутствовала благородная сумасшедшинка, которая так нравится молоденьким барышням и старым эстетам.

- Ты дура, - нашел он подходящее случаю слово. - Болванка ты дубовая.

- Я не из дуба, я из бальсы, - охотно возразила Рэй. - Я изящная и очень легкая.

И на том разбор полетов исчерпался. Не было озвучено ни одного из тех обидных слов, которые витали вокруг, как назойливая мошкара. Бывают ведь ситуации, когда на "дуру" только дуры и обижаются, не так ли? Агент Ведовато сама все понимала, переживания и так терзали ее, никаких слов не требовалось... Жилов придвинулся к ней, обнял и спросил:

- Сделаем из тебя отличницу РУБ?

- Каких "руб"?

- Угадай.

- Это ценники, которыми украшены твои лучшие подруги. Ценники на задниках, - она приспустила шорты и шлепнула себя по мягкому. - Почему в рублях, а не в копейках?

- Грубо, - удивился Жилов. - Но неправильно.

- Тогда сдаюсь.

- РУБ - это Работа, Учеба и Быт.

- Я не поняла намек. Ты меня что, с собой в Ленинград зовешь, лев природы?

- Да я просто...

- Тогда я, конечно, согласна, но должна сначала подумать.

Они сидели на влажном остывшем песке. Бриз давно поменял направление с морского на береговой. Пляж в этом месте был скверно освещен один-единственный фонарь на пару с луной, - но в целом взморье было почти таким же, как и вчера: любителей вечерних купаний оказалось не меньше, чем дневных. Люди инстинктивно тянулись к морю, это было хорошо. Вода умеет возвращать нервную систему к норме независимо от того, перевозбужден человек или заторможен (Жилов уже объяснял нечто подобное одному знакомому бармену). С другой стороны, в таком состоянии купаться - верный способ стать жертвой несчастного случая... он спохватился:

- Кстати, ты не замерзаешь? Не хватало еще простудиться.

- На войне не простужаются, Максюша, - сказала она.

Барышня продолжала жить войной, и нельзя было ей не посочувствовать. Лаборатории были разгромлены. Прежде всего электродинамическая, занимавшаяся квантовыми рассеивателями и геомагнитными генераторами, а заодно биотехнологическая, в которой синтезировали по рецептам Рэй полюбившиеся ей "оболочки". В здешней Академии трудились головастые ребята, не зря им гостья подарила все разработки, украденные из секретных лабораторий Службы Контроля. Они не только превратили научную информацию в кучу полезных мелочей (вроде браслетов-"зонтиков", которые обтягивали сейчас запястья и Жилова, и самой Рэй), но многое усовершенствовали. Взять хотя бы "костюмчики" нашей царевны-лягушки, ее маскировочные комплекты, которые не смог распознать даже тонкий знаток Эдгар Шугарбуш. Так что разгром лабораторий, очень вероятно, был одной из главных целей нападения на Академию, теперь это видится вполне отчетливо.

Какие еще у нас новости, достойные упоминания, подумал Жилов. То, что Феликс Паниагуа прилюдно покончил с собой, и никому не пришло в голову удерживать его? Об этом и так ожившее радио не уставало сообщать. Зато о том, что автомобиль Рэй чудом уцелел во время штурма - не знал никто! Повезло. Сохранилась, разумеется, и начинка автомобиля, и содержимое обоих багажников. В настоящий момент ее верный "фиат-пластик" прятался в парке где-то неподалеку, на стоянке возле одного из гротов. По ту сторону акаций было урочище, то есть древнее кладбище, и грот давно уже обжили археологи. В этой пещере Рэй устроила себе лежбище, наблюдая за пляжем. Долго же ей пришлось ждать: она тут с шестнадцати часов томится. Это называется: встречаемся на том же месте в тот же час...

Была еще одна новость, и вот ее-то не знал никто, кроме Жилова. Поганая тварь, столько лет жившая в его мозгах, сдохла! Уродливый карлик, никогда не спавший и хозяину своему не дававший спокойно спать, был мертв, труп его смыло волной, и морская свежесть наполняла голову, выветривая скопившуюся тухлятину. Это была свобода. "Искупаться..." - расслабленно подумал Жилов.