Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 2 Страница 12

— Точно, не знаю. Надо спросить Катю. Местные, вроде бы, называют его гриб-орляк.

— Съедобный? — засомневался Тим.

— Аппетита он явно не вызывает, — подтвердила Тоня.

— Срежем для Кати? — огромного размера гриб произвел на Тима впечатление.

— Этот гриб редко встречается. Пусть растет, — остановила его Тоня.

Когда они спускались по противоположному склону хребта, Тим спросил девушку:

— Если вы телепатически между собой разговариваете то, наверное, и в нашем времени слышите мысли людей?

— Для нас вы все равно что глухонемые… Иногда улавливаются отдельные мысли. Лучше получается с хорошими друзьями, когда есть взаимное доверие… Несколько проще с эмоциональным фоном, но он один не дает полного объема информации…

— А если вы постараетесь заглянуть в голову человека? — не унимался Тимур.

— Здесь в головах людей полный сумбур. И… и грязно, как на помойке! Иной раз окажется некий индивидуум рядом, и даже после нахождения поблизости хочется долго-долго мыться в душе… Только вот для души еще не изобрели душа, — скаламбурила Тоня.

Грибники спустились в большую лощину между горных хребтов. Перепрыгнули через ручей, окруженный густыми зарослями дикой смородины и малины. За ним начинался тенистый березовый лес.

— Смотри, — произнес Тим, — груздь, но какой-то зеленый.

— Местные называют его «козленком», — пояснила Тоня.

— Почему? — Тим скорее назвал бы его лягушенком.

— Вероятно, потому, что он не хочет прятаться под опавшую листву, рвется на волю. Это хороший съедобный гриб.

— А как ты определяешь, съедобный гриб или нет? — спросил Тим, срезая ножку «козленка».

— Очень просто. Если встречается новая разновидность грибов, то я в начале смотрю, попадаются ли среди них червивые. Если для червей эти грибы съедобные, то и для человека они будут хороши. Во всяком случае — «условно съедобные».

— Что значит — «условно съедобные»? — Тима насторожило это определение.

— Эти грибы вначале необходимо отварить, воду вылить. Ну, а после этого с грибами можно делать все, что хочешь: жарить, солить или сушить.

— Тоня, скажи, а что мне необходимо делать, чтобы мои мысли и чувства не «пахли дурно», — Тим никак не мог отвлечься от новой для него темы. Грибы, конечно, тоже были для циркача в новинку, но они не интересовали его до такой степени, как рассказы Тони про людей из будущего.

— Об этом трудно рассказать… Самая общая рекомендация — необходимо достичь внутренней гармонии и гармонии с внешним миром. Но это пожелание всякий воспримет по-своему. Одни уверены, что гармония — это когда лес посажен квадратно-гнездовым методом. Вторые считают, что в естественном лесу гораздо больше гармонии… Улавливаешь разницу?

— Да-а-а… Квадратно-гнездовым… Это же каким примитивом надо быть! — Тима мысль о такой «гармонии» рассмешила.

— Вот и получается, что утонченно может чувствовать гармонию только утонченный человек. Если он примитивен, то никакие рекомендации не помогут. Увы! — развела руками с корзинкой и палкой Тоня.

— Я примитивен? — задал волнующий его вопрос Тим.

— По моим меркам, нет. У тебя проблема из другой области. Ты знаешь, что если человек подолгу сидит за столом в скрюченной позе, то это приведет к искривлению позвоночника и других костей, т. е. к болезни. Не намного будет лучше, если человек будет неизменно держать прямую спину, как будто у него вместо позвоночника прямая палка. Человек — это живая динамичная система, и где исчезает динамика и начинается однообразие, там кончается жизнь и начинается смерть…

— Ну, это понятно. Нужно заниматься зарядкой, физкультурой и т. д. А в чем моя проблема?

— Сейчас мы к ней подойдем, — Тоня была тепрелива. — Например, вспомни, что делает ребенок, когда сильно обижен? Сгибается и плачет. А что делает взрослый человек? Не сгибается и редко плачет. Но не сгибается биологическое тело, скажем так, душа же все равно повторяет действия ребенка. И если человек постоянно в обиде, то душа постоянно скрючена. Она начинает болеть, а потом заболевает и биологическое тело человека. В случае обиды прежде всего страдают органы на линии изгиба — печень, желудок, селезенка. Так вот, если посмотреть на современных людей, то их души постоянно находится в неких замысловато скрюченных позах, поэтому люди постоянно болеют. Горстями глотают таблетки, но так и продолжают ходить скрюченными…

— Значит, мои переживания, связанные со смертью Томы, это тоже некое скрюченное состояние души? — только сейчас Тим понял, к чему клонила Тоня.

— Да, как и любые постоянные переживания. Можно привести и такую аналогию: упрямый осел тащит груженную камнями телегу по кругу и постоянно пытается взять тебя в свою компанию. Собственно, это и есть одержимость.

— Но останемся ли мы людьми, если не будем переживать? Ведь страдание очищает душу человека, да и вообще делает его человеком в отличии от животных, — привел свой главный аргумент Тимур.

— Мы перестанем быть людьми, если будем однообразны, как роботы, например.

— Но и переживания тоже могут быть многообразны, — не мог «сдать своих позиций» Тим.

— Ты мазохист? — в глазах Тони сверкнуло доброе любопытство.

Тим на секунду призадумался, пытаясь взглянуть в первопричину своих поступков. Он огляделся вокруг и обнаружил, что они уже давно идут по дороге обратно к особняку Сержа.

— М-да, заговорились… — подвел он итог внешним наблюдениям. — Вроде бы боль не вызывает у меня наслаждения, — проанализировал Тим и свою внутреннюю суть.

— Извини, действительно заговорились и даже договорились, — опять скаламбурила Тоня. — Для меня твой эмоциональный фон симпатичен. Я думаю, ты сам неплохо чувствуешь эмоции людей. Иногда даже улавливаешь их мысли. Люди не ставят тебе преград в этом потому, что ты в достаточной степени гармоничен.

— Да, это стало заметно после встряски от первого путешествия в прошлое… — Тим невольно передернул плечами от воспоминаний.

— Ты легко принял ментальное общение со своими отражениями в будущем и прошлым. У тебя не возникло страха, что они воспринимают твои мысли, — продолжала она свой анализ.

— Я об этом и не задумывался. В начале это было экзотикой, а потом стало само собой разумеющимся… Думается, мы боимся, что непорядочные и глупые люди услышат наши мысли и эмоции. А перед мудрыми такого страха быть не должно… — Тиму передался философский настрой Тони.

— Серёжа дружит с тобой с детства. Это о многом говорит. Тебе осталось немного навести порядок в твоей душе, и ты сможешь жить в будущем, в нашем времени, не стыдясь своих мыслей и эмоций, — пришла к выводу Тоня.

— Последнее самое сложное и мучительное, — тихо ответил Тим, пытаясь представить, как это сложно подавлять дурацкие мысли, невольно лезующие в голову. Или примитивные эмоции, неожиданно захлестывающие ни с того, ни с сего.

— Теоретизировать можно до бесконечности. Воспользуйся индикатором, который я тебе подарила. Постарайся достичь подвижной гаммы сочных, светлых цветов без черноты и серости.

Тим и сам думал про подарок и про то, как его продуктивно использовать. Достал индикатор и положил на ладонь. Он засветился светло-зеленым светом. «Мирная окраска, цвет жизни», — подумал Тим и глубоко вдохнул ароматный воздух. Хотелось набрать его в легкие и унести из леса «на память». В эту секунду завибрировал карман его брюк — звонила КИС. Тим невольно взрогнул — почему-то не хотелось вторжения в его мир с такой хрупкой гармонией.

— Здравствуйте, Тимур Алексеевич! — бодро приветствовала его Рита, как только Тим нажал на кнопку приема. — Звоню, как обещала. Не разбудила?

— Нет, я давно на ногах… — Тим рассматривал на индикатор, который реагировал на каждую нотку голоса Риты резкой черно-красной молнией.

— Так я приезжаю сегодня, да? В какое время? — Рита, как всегда, не давала ему опомниться своими быстрыми вопросами. Тим уже открыл рот для ответа, но тут индикатор нарисовал на экране черно-красную бурю. Выглядела она зловеще, и у Тимура в голове промелькнуло: «Какого черта?!.. Если я не хочу, то…»

— Нет, Рита, сегодня мы не встречаемся. У меня дела в институте, — убедительно соврал Тим. — И давайте я вам сам потом перезвоню или соединюсь, как правильнее сказать? Договорились? — Тимур сам поразился твердости своего голоса и решительности. На экране индикатора расплылось золотисто-желтое пятно, которое вытянулось в подобие улыбки. Зловещие краски и формы исчезли. «Значит, всё правильно сделал», — подумалось Тиму.

— Хорошо… — Не уверенно сказала Рита. — До встречи и всего вам хорошего…

Тимур положил КИС в карман и встретился глазами с Тоней. Она ободряюще улыбнулась. «Тоня же говорила, что я умею читать мысли и эмоции других людей…» — вспомнилось Тимуру.