Чэд Оливер - Ветер времени Страница 12

— Вы остановились на полпути, — сказал он. — И, как всегда, смотрите на вещи слишком оптимистично. Я же считаю, что даже Нигде — еще чересчур хорошее место для нас. Нет, нам требуется Где-то, еще более страшное, чем Нигде!

Нлезин расхохотался. Он смеялся значительно дольше, чем заслуживала шутка. От смеха он даже прослезился.

— И остряк же вы, Црига, — сказал он. — Вам следовало бы застраховать ваше бесценное чувство юмора не меньше чем в миллиард, чтобы неизменно скрашивать нашу жизнь.

— Идите к черту, — огрызнулся Црига и поторопился отойти.

Нлезин перестал смеяться и повернулся к Арвону, который сидел напротив него и читал.

— А вы что скажете, друг мой?

Арвон с некоторой неохотой оторвался от книги.

— По-моему, вы напрасно дразните малыша.

Нлезин издал губами довольно неэстетичный звук.

— Надо же ему когда-нибудь повзрослеть.

— Разве всем нам не надо повзрослеть?

Нлезин насмешливо фыркнул:

— Прекрасный афоризм. Прямо цитата из какого-нибудь моего романа. Вы слишком много читаете, Арвон. Вы превращаетесь в философа. Вам бы пожить на ферме, вдохнуть запахи коровника, поучиться жить.

Арвон сидел непринужденно и свободно, сильными пальцами легко удерживая книгу на весу. Он слегка улыбнулся, но выражение его глаз было скорее недоуменное, чем веселое.

— Никак не могу понять, Нлезин, для чего вы так стараетесь выглядеть Великим Циником.

— Вы хотите сказать, что мне не надо и стараться, что я и так достаточно несносен?

— Я хочу сказать, что это иногда утомительно, вероятно, даже для вас самого.

— Что же вы не начинаете читать мне проповедь о Благородном гуманизме, как Колрак? Не говорите о единстве жизни, гармонии сфер, об уютности пушистых зверьков…

— Нет, увольте, — Арвон прикрылся книгой, как щитом. — Я лучше почитаю.

Корабль слегка завибрировал, пронзительный свист превратился в невыносимый вой.

Дверь отодвинулась, и в каюту вошел Хафидж — астронавигатор. Он держался очень прямо и спокойно. В его странных черных глазах, когда он скользнул взглядом по присутствующим, читалось не столько презрение, сколько безразличие.

— Через минуту мы выйдем из поля, — сказал он. — Советую привязаться.

— А его воздействие еще сказывается? — спросил Арвон.

— В какой-то степени.

— Но ничего… неожиданного не случится? — Црига вытер ладони невероятно пестрым платком.

Навигатор пожал плечами.

Нлезин не мог упустить такой возможности:

— Нлезину это не нравится, — произнес он свою любимую фразу. — Придется поспать на обратном пути — если только нам удастся благополучно выбраться из поля. Аварийное оборудование приведено в состояние готовности, Хафидж?

— Да, — без улыбки ответил Хафидж.

— Погодите! — Нлезин даже привстал. — Что, в самом деле, может произойти…

— Советую привязаться, — повторил навигатор и вернулся в рубку.

Трое оставшихся переглянулись — эта минута сблизила их больше, чем проведенные вместе четыре года.

— Нлезину это не нравится, — сказал Нлезин кисло.

— Даже Арвону это не нравится, — пробормотал Арвон.

Црига, очень юный и очень испуганный, пристегнул ремни и закрыл глаза.

Корабль снова завибрировал. Где-то в стене, где проходил кабель, послышался треск электрических разрядов.

Серая пустота вокруг корабля подступила совсем близко, надвинулась на них, душила…

— Приближается небытие, — произнес Арвон.

Свет померк.

Они ждали.

Корабль вырвался из поля искривления пространства. Это случилось сразу, без всякого перехода. Корабль вынырнул из серой пустоты и оказался в нормальном пространстве, в темном океане, где мерцали островки звезд и где никогда не бывало ветра. Здесь люди чувствовали себя увереннее. Пусть этот океан, где миры казались пылинками, был необъятен, но его они знали, ибо эта вселенная дала жизнь человеку, и понимали его, хотя и не до конца.

Корабль несся по его глубинам почти со скоростью света, но движение не ощущалось, а звезды поблескивали холодным светом неизменно далеко.

Путь предстоял еще долгий.

— Все как будто сошло благополучно, — сказал Арвон, отстегивая ремни.

— Впереди еще посадка, — напомнил Нлезин.

— Выход был не из легких, — проговорил Црига, чье лицо вновь постепенно обретало нормальный цвет. — Нет, меня никто не разубедит, что на этот раз дело чуть не кончилось плохо.

Атомные двигатели теперь гудели тихо, ровно, успокаивающе.

Дверь рубки снова открылась, и в нее просунулась голова Хафиджа.

— Дерриок здесь? — спросил он.

— А как же, — отозвался Нлезин, — прячется у меня под стулом.

— Наверное, он в библиотеке, — сказал Арвон. — Он вам нужен?

— Мы совершим посадку через двенадцать часов. Сейехи хочет подготовить вычислительные устройства для первой разведки. Но он говорит, что не желает все переделывать заново, когда Дерриок удосужится придумать возражения.

— Я схожу за ним, — предложил Арвон.

Он встал и прошел по главному коридору в библиотеку. Антрополог действительно оказался там. Он сидел за длинным столом и, прищурившись, смотрел в аппарат для чтения микрофильмов. По всему помещению были разбросаны пленки, а на столе скопилось изрядное количество пустых и недопитых стаканов.

Вполне возможно, подумал Арвон, что Дерриок даже не заметил перехода в нормальное пространство. И вовсе не потому, что был пьян, — Арвон никогда не видел Дерриока пьяным, сколько бы тот ни выпил, — а просто, когда антрополог ломал голову над какой-нибудь проблемой, все остальное переставало для него существовать. Арвон знал, что некоторые люди обладают подобной способностью, но понять их не мог.

— Дерриок, — окликнул он антрополога.

Тот нетерпеливо отмахнулся а пробормотал:

— Одну минуту…

Арвон выждал минуту и начал опять:

— Мы идем на посадку через двенадцать часов. Сейехи хочет подготовиться к разведке.

Антрополог поднял голову. Под глазами у него были темные круги, а не причесывался он по крайней мере неделю. Этот широкоплечий, начинающий полнеть человек производил впечатление настоящего ученого. Арвону Дерриок всегда нравился, но антрополог держался замкнуто, по-видимому, считая, что общаться стоит только с людьми, серьезно занимающимися наукой. Арвон знал, что Дерриок видит в нем всего лишь богатого бездельника, и тот факт, что для участия в полете он изучил зоологию, ничего не менял.

— Через двенадцать часов?

— Да. Мы снова в нормальном пространстве.