Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12 Страница 12

— Как выпить, так без меня! — возмутилась невеста, спрыгнула с пролетки и, подобрав подол, ринулась в дом.

За ней потянулись зрители и свидетели.

Минц нахмурился.

— Неладно, — сказал он. — Не нравится мне это.

Со стороны площади Землепроходцев послышался страшный рев, земля вздрогнула. Именно в этот момент самка с планеты Два-икс заглотнула своего любимого мужа.

— Разгул желаний, — произнес Ходжа Эскалибур. — Мы стоим на краю пропасти.

Во двор вошел Максимка-младший, внук Удалова.

— Вас отпустили на каникулы? — спросил дедушка.

— Отпустили, — ответил Максимка, вынул из ранца учебник «Родная речь» и принялся на ходу вырывать из него страницы. Страницы летели позади него, как стая чаек.

— Ты что делаешь? — испугался Удалов.

— Так ведь нас отпустили! — сказал Максимка.

— Это не означает, что вас не призовут в школу в будущем учебном году, — сказал дедушка.

— Черта с два! — ответил внучек. — Не видать им меня больше там, как своих ушей.

Он продолжал рвать учебник, и Удалов не выдержал, вскочил, выхватил остатки книжки у ребенка, дал ему подзатыльник. Не успел еще Максимка зареветь, как профессор Минц спросил:

— И чем ты намерен отныне заниматься?

— В спецназ пойду, — ответил ребенок. — Буду террористов мочить.

— Славный мальчик, — заметил Ходжа. — Наверное, он будет решать национальный вопрос.

— Мальчик переутомился, — сказал Удалов и потащил сорванца домой.

Переутомился крошка, ничего страшного. С другими что-то происходит, но с нашими отпрысками дурного быть не может.

По детским воплям и мужскому крику было понятно, как они взбираются по лестнице на второй этаж.

Минц отпил из горлышка.

— Не может ли поведение ребенка, — сказал он, — быть связано с преступными или легкомысленными желаниями наших сограждан?

— Я вас не понимаю, коллега, — ответил Ходжа Эскалибур.

Минц слегка поморщился. В устах Ходжи Эскалибура слово «коллега» несло несколько издевательский оттенок. Минц был естественником, трезвым профессором и скептиком. Ходжа Эскалибур, появившись в Великом Гусляре, начал создавать какую-то языческую секту, соблазнять своих юных жриц, строить трехэтажный коттедж из вишневого датского кирпича, давать объявления в городскую газету о сеансах черной и белой магии и печатать гороскопы, которые совершенно не сбывались, но в которые верил весь город. Может быть, Ходжа Эскалибур был жуликом, а может быть, ловким фокусником, а может быть, там что-то было нечисто, но он так ловко умел втереться в доверие к достойным людям, что отделаться от него было невозможно. Даже Минца он смог обаять, причем совершенно нестандартным образом. Он стал ходить на стадион «Речник» и болеть за местную футбольную команду, причем всегда оказывался на соседнем с Минцем месте. А вы не представляете себе, как сближает совместное лицезрение спортивных состязаний. Люди высокого ранга смотрят теннис или даже делают вид, что играют в теннис, а вот демократы духа всегда идут на стадион болеть за футболистов.

Кстати, с Удаловым Эскалибур сблизился еще проще, потому что, когда в том месяце Удалов приехал на озеро Копенгаген порыбачить, то увидел на своем любимом и постоянном месте черноглазого мошенника. При виде Удалова он освободил место и уселся неподалеку. И надо вам сказать, что у Удалова, как всегда, не клевало, а у Эскалибура клевало сказочно. Настолько, что Удалову захотелось поднырнуть под его поплавок и поглядеть, нет ли там, на дне, большого ведра со стерлядью, судачатами, подлещиками и иными редкими обитателями озера.

— Если желаете, — сказал Эскалибур, — могу уступить место. По-моему, мне незаслуженно везет.

Конечно же, Удалов стал отказываться, но потом дал себя уговорить и перешел на пригорок Эскалибура.

И знаете, что произошло? Удалову стало везти.

Если бы у Корнелия Ивановича и на новом месте не клевало, то никаких добрых чувств в его сердце не возникло бы. Но когда он легко вытащил налима длиной в сорок шесть сантиметров, то в его душе шевельнулось что-то хорошее. Можете ли вы поверить: не успел Корнелий Иванович насадить нового червя и забросить крючок в воду, как поплавок нырнул, словно клюнул крокодил, а ведь существует легенда, что некогда они в озере водились и даже не боялись морозов, а зимой дышали через лунки.

Но это был не крокодил.

Это был небольшой поджарый осетр. А уж эта рыба встречается в наших водоемах куда реже крокодилов.

— Удалов, ты гений рыболовства, — искренне воскликнул Эскалибур.

И Удалов предпочел ему поверить…

— Мне хотелось бы провести дополнительную проверку, — сказал Минц.

— Я бы предпочел подождать, пока обстоятельства станут яснее, — не согласился Ходжа.

— Почему? — спросил вернувшийся Удалов.

— Желания, — сказал волшебник, — в любом случае ведут к неприятностям. Не бывает безвредных желаний. Но их последствия не всегда очевидны.

— Не все желания вредные, — возразил Удалов. — Если ты желаешь хорошего для других, это ничего, кроме хорошего, не дает.

— Минц, объясните дяде Корнелию, насколько он наивен, — посоветовал волшебник.

— Мы столкнулись здесь с двумя школами мысли. Удалов представляет собой христианскую мораль. Воздаяние, самопожертвование, доброе дело и грех…

— Сейчас меня определят в кришнаиты, — улыбнулся волшебник.

— Скорее, я назову вас буддистом, — сказал Минц. — Любое желание опасно, любое ведет к беде, и цель человеческого существования — достичь отсутствия желаний, то есть нирваны.

— Какой еще ванны, — обиделся Удалов, который решил, что волшебник над ним смеется. — Я хочу людям помочь.

— А людям нельзя помогать, — сказал волшебник. — Люди от этой помощи обязательно погибнут.

Удалов в отчаянии развел руками.

— Это садизм какой-то!

— Это жизнь, — возразил волшебник. — Мы можем проверить исполнение всех желаний, какие были загаданы в этом городке. И я вам грантирую, что в конечном счете ни одно из них до добра не доведет.

— Спорю! — вскинулся Удалов. — Спорю на миллион долларов.

— Хотите их попросить у золотой рыбки? — спросил волшебник.

— Неважно!

— Важно. Потому что тогда вы становитесь в стройные ряды просителей. Не ожидал я этого от вас, Корнелий Иванович.

— Но ведь я же ради правды, и даже справедливости!

— Не спешите расставаться с чужим миллионом, — остановил его волшебник, — ведь я его у вас еще не потребовал. Я бесплатно докажу вам свою правоту.

— Сейчас? Немедленно? — спросил Минц.