Игорь Водолеев - Где кот идет 3. Упругая вселенная Страница 12

– Тайны тут нет, – ответил Савва. – Кари вместо Зораха, после того, как побил его в равном поединке.

– Зораха побил? – зацокал языком Мамаш. – Неужто?

– Точно, – подтвердил Савва. – Почти что голыми руками.

– Так-так, – закивал Мамаш. – А тот, другой?

– А Гарун Назару голову проломил, – прищурился Савва. – Когда тот тайно хотел напасть на него.

– Назару? – ахнул Перец, чуть не выронив арбалет.

– Однако, – нахмурился Мамаш. – Назара я хорошо знал. Да успокоится его душа на небесной тверди. Ну, проезжайте! – разрешил он.

Чертовец, отсалютовав пролетарцам, повернулся к вездеходу.

– Эй, Савва, – Мамаш вдруг хлопнул себя по лбу. – Чуть не забыл! Ты должен показать пропуск на выход. Хоть ты и сын голована, – осклабился пролетарец, – Но, как говорит твой родитель, перед хартией все равны. Верно?

– Конечно, – развел руками Савва. – Какой пропуск тебе нужен?

– Да хоть какой, – пожал плечами Мамаш. – Хоша на один день.

– А, такой круглый, серебряный, с малой печатью? – спросил Савва.

– Сойдет и он, – согласился Мамаш.

Простодушно улыбнувшись, Савва полез в карман. Достав из штанов кожаный мешочек с серебром, он подкинул его на ладони.

– Пропуск здесь, – показал он на мешочек. – Да искать его больно долго! Мамаш, не в службу, а в дружбу, найди пропуск сам. А мешочек потом вернешь, коли еще будешь в карауле.

– Хорошо, – легко согласился Мамаш, принимая из рук Саввы серебро. – А другой пропуск где?

– Какой другой? – удивился Савва.

– Конечно! – свесился Перец из окна. – Второй пропуск, на твоих друзей. Наверняка он во втором мешке. Давай, кидай его мне. Я пропуск еще быстрее Мамаша найду.

– Да ты не торопись, – сказал Савва, бросая мешочек Перецу. – День только начался.

Мамаш достал свисток и дунул. Сверху донесся ответный свист. На краю насыпи появился широкоплечий загорелый человек в галифе с генеральскими лампасами и белой мохнатой папахе. Он постучал по рельсу обухом топорика с блестящим закругленным лезвием и сдвинул папаху на затылок.

– Сколько? – крикнул человек в папахе.

– Четверо на самоходе, – ответил Мамаш. – До заката.

– Четверо на самоходе, – повторил человек. – До заката, с малым пропуском. Принято! – он сунул топорик за пояс и скрылся за насыпью. Мамаш отошел в сторону.

На той стороне насыпи громыхнуло железо. Рельс заскрежетал, поворачиваясь на бетонной опоре. Его конец вознесся, как колодезный журавль, поднимая тяжелый автобус. Открылся вход в тоннель. Перец с высоты приветливо помахал рукой.

– Поезжай, только медленно, – предупредил Савва. – Выход уже загорожен другим затвором.

Вездеход затормозил в конце тоннеля перед грудой ржавого железа, которая когда-то была туристическим автобусом «ЛАЗ». На крыше автобуса стоял, держась за канаты, знакомый пролетарец в генеральских галифе.

– Сколько? – спросил он.

– Четверо на самоходе, – ответил Савва, высунувшись в окно.

– Принято, – сказал пролетарец и ловко соскользнул по канату вниз. – Мамаш! – крикнул он в тоннель. – Опускай затвор.

– Нас же пятеро, – шепнул Гарун. – Про Зою забыли?

– Поздно, – одернул его Савва. – Слово принято. Зоя, укройся палаткой и даже не дыши.

Человек в галифе отпустил канат и хлопнул по ржавому боку «ЛАЗа». Гигантское коромысло снова заскрежетало, поворачиваясь вокруг опоры. Автобус дрогнул корпусом и тяжело поднялся в воздух. Проезд открылся.

Белов выехал из тоннеля и затормозил. Человек в папахе подошел к машине и заглянул в салон. Пересчитав пассажиров, он подал Савве флажок с печатью и получил в обмен мешочек с серебром.

– Можете ехать, – разрешил пролетарец. – Не забудьте на обратном пути пропуск вернуть.

– Не забудем, – пообещал Савва. – Ирбис, отчего такие строгости?

– Вчера Людмилу ждали, голованшу зюзскую, – замялся Ирбис. – Со свитой, как положено. Мамаш говорил, что у нее с Аханом договора срок истекает. А она тот договор продлить желает. Мы ждали Людмилу, пропуска заготовили. Так и не приехал никто. Потом ночью, во вторую стражу, аккурат в час Быка, от нее гонец прискакал. Известил, что Людмила задерживается. Предупреждение передал, чтобы мы, значит, были настороже. А от кого, не сказал.

– Не сказал? – переспросил Савва.

– Нет, – развел руками Ирбис.

– Так ведь это глупость! – воскликнул Савва. – Эта новость уже всем известна. Он сочувственно покачал головой.

– Ты, Савва, о чем? – Ирбис наклонился к окну.

– Этой ночью рамцы снова напали на Зюзь, – объяснил Савва. – Без претензии на землю, только ради захвата рабов. Зюзцы уже половину парней потеряли.

– Вон оно что, – просветлел Ирбис. – Теперь ясно, отчего она икру мечет. Еще бы, стольких воев враз потерять. Теперь Ахан у нее Нагтино враз отхватит. Это как пить дать. Да только Низких Колов ему не видать, шалишь! Колы все равно наши будут. Ну, Савва, спасибо за новость, – успокоился пролетарец. – Поезжайте с Богом. Только пропуск потом вернуть не забудьте.

– Будет сделано! – пообещал Белов и включил сцепление. Он повернул направо и погнал автомобиль к Пролетарскому проспекту. Доехав до перекрестка, он развернулся и вылетел на безлюдный простор Каширского шоссе.

– Странно все это, – дулеб сбросил скорость, съезжая в лесопарк. – Ни тебе машин встречных, ни полиции. Могу ехать хоть задом наперед. Но почему-то не хочется. Хотя знаю, что свистнуть некому. Как-то не по себе становится.

– Слушай, воевода, – Кари опустился на сиденье. – Насчет вторжения рамцев ты выдумал, или в самом деле на Зюзь уже напали?

– Это так, – усмехнулся Савва. – Небольшое предсказанье. Коль скоро зюзцы к нам нагрянули, так ведь и рамцы дремать не станут. В прошлый год я водил в Кремль два десятка заставщиков. Зюзцы подумали, что в Чертово мало воев осталось и решили напасть. Голованом у них тогда Леонид был, сын Лазаря. Битва жестокая была. Весь день рубились, как нелюди. Оба моих брата в той сече пали. А в Рамке всегда рабов не хватает. Мрут они, как мальки в мартовской луже. Вот рамцы улучили момент и сами вторглись в Зюзь. Похватали парней, в железа замкнули и посадили на телеги. Обозом, значит, повезли. А кто в рамское рабство попал, тому обратно ходу нет. Так и сгниет в рамских подвалах, серебро для норгов добывая. Леонид, как узнал о вторжении, приказал трубить отход. Догнал он обоз у границы Рамки. Там стены настоящие сложены, сплошь из камня и железа, с башнями и зубцами. Возводили те крепости зодчие норгов, пришельцев с севера. Говорят, голован норгов имеет железные руки. Сам ростом невелик, но с кем схватится, так голыми руками насмерть удавит. Совсем, как ты, Кари. Вот зюзцы и сшиблись с обидчиками. Да куда им справиться с рамцами, которым норги своим умением помогают. Там, у стен Рамки, Леонид голову и сложил. Пришлось зюзцам назад повернуть. А когда отступали, то в лесу, возле старого цирка, наткнулись на отставший обоз рамский с малой охраной. Зюзцы шибко злые были и сгоряча всем рамцам поснимали головы. А когда начали потери пересчитывать, выяснилось, что среди рамцев был один норг и он тоже под меч зюзский попал.