Геннадий Емельянов - Истины на камне Страница 12

- Боги у тебя добрые, И огонь нужен быстро.

- Мои боги огня не дадут!

Скала печально вздохнул и потер потную грудь ладошкой.

- Много будет работы...

- Я помогу.

...Мы обильно пообедали в тени танкетки, и Скала сразу ушел куда-то, озабоченный.

3

Опять на свет появился кривой дрын (Скала вырыл его из песка) толщиной в руку и длиной метра три, пожалуй. Появился дрын на свет, когда был добыт огонь классическим способом, известным нашим пращурам на Земле - путем трения палочки о палочку. Скала проделал нудную операцию со стоическим терпением и походя допрашивал меня, отчего это мои боги осерчали? Его удивляло, что боги по-прежнему исправно кормят, но в остальном отказывают. Значит, не совсем рассердились, значит, надо бы их ублажить, иначе нам туго придется.

- Чем ублажают твоих богов, брат? Я готов убить киня, готов достать рыбу из воды или зажечь костер из священного дерева. Готов также украсть жену из деревни.

- Не годится все это,

- Что любят твои боги, скажи только, и Сын Скалы свершит подвиг?

- Мои боги предпочитают покой. Они не любят, когда им докучают. Они сами скажут, .какие подвиги нам при случае совершать. А кинь - это зверь? Ты много их убивал, киней-то?

- Ни одного не убивал. И никто из воинов моего племени не убивал.

- Эвон как, но почему же ты обещаешь убить?

- Разве твои боги не умеют прощать?

- Умеют вроде бы...

- Наш Вездесущий прощает.

- Оно и заметно. - Я вспомнил про письмо, сочиненное нами, и улыбнулся про себя. Письмо то я положил на круглый валун и велел роботу дать сильнейшую струю воздуха. Бумага затрепетала, расплескав страницы, и исчезла на глазах изумленного воина. Скала окончательно поверил, что наше беспардонное вранье отправилось прямиком на небо.

Брат мой хлопотал возле костра, подбрасывал в огонь хворост, следом пошли в ход пучки травы, горевшей с треском. От костра вкось стелился дым, к моим ногам хлопьями падала жирная сажа. Я сидел на взгорке и следил за сложными манипуляциями Скалы. Воин натаскал из окопа влажного песка и построил из него арочку с идеально круглой дыркой, арочку полил соком, выжатым из корней черного дерева, потом с великим тщанием обложил хрупкое сооружение все той же травой и зажег ее головешкой, взятой из костра. Брат мой напоминал теперь мальчика, играющего в песочнице, он даже и сопел, как дитя, и на толстых его губах пузырилась слюна. Оставалось еще язык высунуть. Он его и высунул. На спине молодого воина обозначились сухие мышцы. "Небогатырского ты сложения, думал я. -Зверь кинь поломает тебя просто, зато зверь кинь вряд ли догонит тебя- бегать ты умеешь. Все твое тело приспособлено к бегу. Ты не хищник, ты жертва".

Скала валил на арочку уже небольшие бревешки, огонь был бледен, жарок, и тепло его доставало моего лица.

- Все! - сказал с облегчением брат мой и присел рядом. - Теперь - ждать.

- Подождем...

- А чего ждать, какого чуда?

- Ты угостил меня соком дерева, парень, голова моя распухла, и явилось мне видение. Всегда бывает так, когда напьешься сока?

- Всегда.

- Но понимаешь, как бы то объяснить тебе... Я видел то, чего не встречал в жизни, почему так?

- Память предков пробудилась в тебе, Хозяин.

- Да, чем дальше, тем больше загадок...

- Теперь молчи!

- Почему?

- Об этом не говорят вслух. - Добродушное круглое лицо Скалы стало вдруг жестким. - И не спрашивай больше ни о чем!

Когда костер притух, истаял на малиновые угли, Скала сгреб свой кривой дрын, вставил один конец его в отверстие арки и начал тянуть на себя. Песок, облитый соком, сделался на диво прочным. Я уловил суть: это было нечто, напоминающее прокатный стан: влажный корень, протягиваемый сквозь отверстие, прямился, чернел, и вверх с шипением вырывался зеленый пар. Я успел застрогать ножом толстый конец корня, и Скала с натугой вытащил из стана идеально прямое, острое и закостеневшее до прочности железа копье. Отлаженная, однако,, технология! Конечно, можно выяснить для себя, почему и как все это получается, каким уникальным свойством обладает сок невзрачного дерева, но это потом. Теперь же, не медля, мне захотелось тоже иметь копье. Я сказал;

- Сделай второе,

- Воин, если он настоящий, добывает копье сам. Такого копья нет ни у кого из племени Изгнанных, даже у вождя!

- И почему же?

- Я - Сын Скалы! - Воин торжественно ударил себя кулаком в грудь. - Разве этого мало тебе. Пришелец?

- Немало, конечно. Ты у нас молодец, но почему даже вожди не имеют такого копья?

- В наших краях мало черного дерева. Торопись, сок уходит.

Я добыл себе копье, какого не было ни у кого на Синей. И еще я сладил себе лук и стрелы к нему - целых десять штук. Сперва мои упражнения в стрельбе вызвали у Скалы усмешку, которую он деликатно прятал, отворачиваясь, но потом, когда стрела пронзила насквозь лист нефигуристого растеньица, напоминающего .лопух, мой приятель вскочил на- ноги, покачал головой раздумчиво и посмотрел на меня уже с заискивающим почтением. Растеньице оказалось на диво твердым, и пришлось попотеть, вызволяя из него стрелу.

- А мне? - Скала заглянул в мои глаза с подобострастием.

- Войн, если он настоящий, добывает лук и стрелы сам. Брат мой с унынием и обреченностью взялся за работу. Вечером через два дня он положил свою уродливую поделку на песок, сел, изможденный, и заявил распевно, пришлепывая губами:

- Такого оружия нет ни у кого!

- Мое-лучше!

- Твое никуда не годится!

- Наглый ты, однако, малый!

- Пора, Хозяин?

- Пора.

Мы собрали с поляны нехитрое барахлишко и двинулись вперед.

Путь наш лежал в племя Изгнанных.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

История, рассказанная сыном Скалы, потомком клана воителей племени Изгнанных, история, рассказанная по пути к городищу.

- Сейчас мы слабые и голодные, но когда-то мы были сильные и сытые. Мы жили у синей воды, которая никуда не течет, У нас было много врагов, но они не пугали, они лишь горячили нашу кровь. Враги тоже нужны, чтобы у людей, носящих копья, не дрябли руки и не мягчали сердца. Воины забирались высоко в горы и кричали врагам: "Приходите мериться силами. Если вы не придете, над вами будут смеяться женщины!" И они приходили, потому что смех женщин и детей - страшнее смерти. Мы возвращались с победой, хоронили убитых как героев, и старухи пели длинные песни. Длинные песни они пели потому, что мужчины племени совершали много подвигов, а в песнях надо сказать про все.

Потом мы остались одни возле синей воды, которая никуда не течет: .у соседей, окружающих нас, иссякли силы. Племя, делающее дома из камня, просочилось сквозь горы, подобно ручью, и мы его больше не встречали. Племя же, делающее лодки, уплыло туда, где уже ничего нет. Мы не знали тропы сквозь горы, мы не умели строить лодки, потому и остались одни в долине, где много плодов, -зверей и птиц. Это было хорошо. Поля наши тучнели, и женщины рожали толстых детей. Еще дед моего деда помнил то время, он помнил его плохо, но говорил: это было хорошо. Дед говорил еще: "Большие Желтые Люди не желали зла и научили нас жить согласно Истинам", Большие Желтые Люди с белыми волосами пришли из ниоткуда, наши дозоры их не видели и не слышали, но мы успели выстроить войско. Нас было больше, мы держали черные копья--такие копья, какое сейчас -у меня, и дух наш смеялся: мы презирали врагов, потому что не разучились еще умирать без стона.