Татьяна Гнедина - Беглец с чужим временем Страница 12

— Цирк! — заорал он.

В тот же момент раздался свисток. Блюститель порядка решительно направился к Траосену.

— Бог мой! — простонал Трассен, не сводя глаз с машины, которая, продолжая расширяться, медленно подъезжала к колонке.

Ассистент кафедры теоретической физики, стоя посреди обыкновенного городского скверика, преследуемый нормальным немецким полицейским, не верил своим глазам, глазам честного немецкого естествоиспытателя. Машина, наконец, остановилась у бензоколонки, и приняла свои обычные размеры. На глазах Трассена разрушилась вся классическая физика с ее неизменностью размеров и форм. Из бензоколонки вышел толстый парень и, лениво зевая, подтащил к автомобилю шланг. Казалось, все шло обычным порядком.

Полицейский стоял около Трассена и внимательно за ним наблюдал. Но теперь Лео потрясло новое обстоятельство. Он увидел в рамке нормального окна остановившегося автомобиля прелестное женское лицо и понял, что перед ним — «девушка его мечты». Голубоглазая девушка его мечты, с разлетающимися светлыми волосами и открытой мальчишеской улыбкой. Девушка помахала из окна тоненькой рукой, парень в комбинезоне свернул шланг, и машина отъехала от бензоколонки. Трассен смотрел ей вслед. Машина снова сократилась. В этом не могло быть никакого сомнения. Но самое ужасное, что красотка исчезла! В машине снова появилась уродина с длинной шеей и переливчатым цветом волос. Сменив всевозможные оттенки волос от синего до ярко-оранжевого, она уехала.

— Кто это? — вымолвил Трассен и только тут заметил, что рядом стоит полицейский и держит его за рукав.

— Кто это? — настойчиво повторил Трассен.

— Это фрейлейн Айкельсон, — ответил полицейский. — А вам-то знать зачем?

— А почему она то сокращается, то расширяется?

— Ладно, ладно! Грамотные небось. Еще в школе учили: то, что движется, сокращается, то, что останавливается, расширяется. А напиваться — не надо...

Трассен вырвал руку и с изумлением посмотрел на полицейского.

— Это в какой же школе так учат? — спросил он.

Но тут полицейский увидел на противоположной стороне сквера пуделя, резвившегося на клумбе.

— Пошел! — крикнул он. Это относилось и к Трассену тоже.

Ошеломленный ассистент Берлинского университета быстро зашагал прочь и свернул в первую попавшуюся улицу. Здесь стояли странные, ультрасовременные дома. Фасады их были облицованы листовым металлом, блестевшим на солнце до рези в глазах. На крышах высились очень длинные трубы, а в палисадниках лежали огромные колеса, заросшие маргаритками и анютиными глазками. У подъездов этих домов висели какие-то расчетные таблицы, а вместо входных калиток были подвешены скользящие двери от железнодорожных вагонов. Все стремилось почему-то к железнодорожному модерну, приноравливаясь к странному машиностроительному стилю. По-видимому, это был богатый центр города, потому что, как только улица кончилась и Трассен свернул в переулок, снова начались обыкновенные дома с черепичными крышами. Металлическую облицовку Лео Трассен увидел еще на здании большого универмага. «Десять лет в вагоне» — назывался этот магазин. Жалюзи на витринах были опущены, магазин закрыт.

Трассен взглянул на свои часы. Ему показалось, что они стоят. Они ушли вперед лишь на две минуты, с тех пор как он отошел от бензоколонки, хотя прошел он большое расстояние. Трассен стал следить за стрелкой. Резво перескочив через минуту она как ни в чем не бывало полезла дальше. Что же это значит? Время изменяет свой ход? Трассен стоял и не отрывал глаз от циферблата. Минута... Две... Три... Время снова потекло «нормально». Итак... Трассен нацарапал на земле спичкой формулу для «уменьшившегося» времени:

t'= t

V3

C2'

«Уменьшившееся» время он обозначил буквой V. «Если мои часы показали всего лишь две минуты вместо тех десяти, пока я шел мимо никелированных домов, значит ход моих часов зависит от скорости моего движения v, и вместо десяти минут, которые показали бы часы, если бы я не двигался (время t), часы показали меньшее время t'. А это может произойти или в том случае, если я двигаюсь с огромной скоростью v, близкой к скорости света (например, двести тысяч километров в секунду!) или... или... если сама скорость света С здесь очень мала. Мала сама скорость света? Та самая постоянная величина, которую в любой формуле обозначают всегда одной и той же буквой „С”»?

— Эй ты, иногородний! Убирайся, пока не позвали полицейского!

Кричали сверху. Трассен поднял голову и увидел в окне второго этажа почтового служащего с форменными петлицами и блестящими пуговицами.

— Пошел! — крикнул он опять Трассену.

Этого Лео не мог стерпеть. С бешенством стиснув кулаки, он уставился на чиновника. Почтовый служащий увидел давно не бритое лицо в больших очках.

— Видно по тебе, откуда ты пришел, бродяга пригородный! сказал он.

Трассен бросился в подъезд почты. Своего врага он застал уже сидящим за полукруглым окошком с надписью: «Продажа конвертов и марок».

— Два конверта! — отрывисто сказал Трассен.

— Деньги!

Трассен порылся в карманах и выложил на окошко пять пфеннигов.

— Это не наши деньги, — медленно сказал чиновник, пристально глядя на Трассена.

— Как так не наши деньги?

Но тут чиновник, высунувшись из окошка, неожиданно вцепился в монету.

— Фальшивая! — заорал он.

— Отдай, скотина! — Трассен схватил руку чиновника.

Пальцы разжались, и на окошке осталась лежать алюминиевая монета Третьего рейха с вытисненной свастикой.

— Какие тебе еще нужны деньги, почтовая крыса?

— Вот сейчас позову начальника! — чиновник вскочил.

Но Трассен уже быстро спускался по лестнице. По дороге он успел все же прочесть табличку: «Наш почтовый адрес — город Гаммельн».

Так вот как назывался город, в котором происходят такие странные физические явления! Город со старинным немецким названием, по улицам которого носятся искаженные автомобили, девушки, двигаясь, изменяют внешность, а часы замедляют свой ход в зависимости от скорости движения. Можно ли поверить родившемуся предположению, будто в этом загадочном мирке скорость света так мала, что все обычные передвижения происходят с околосветовыми скоростями, обнаруживая при этом эффекты; предсказанные теорией относительности? А если это так, что же происходят в этом замедленном мире, где ни одна скорость не может быть больше скорости света, равной, наверно, пятнадцати-двадцати километрам в час?

ДОЧЬ ГАММЕЛЬНСКОГО ФИЗИКА