Колин Гринлэнд - Вернуть изобилие Страница 125

— НЕКОТОРЫЕ были убеждены, что ты знаешь что-то такое, чего мы не знаем, — доверительно намекнула она.

Прежде, чем Табита успела ответить, Сестра Марджори протянула руку и успокаивающе похлопала ее по плечу. То, как они здесь ее все время лапали, просто бесило Табиту.

— О, не волнуйся, — сказала Сестра Марджори, — мы знали, что ты не знала НИЧЕГО.

— Ты ведь сначала вообще не понимала, что происходит, правда? — сказал Брат Феликс. — Ты просто выполняла свою работу.

Табита стиснула зубы и ничего не ответила.

— Нет, Табита, никаких неприятностей у тебя нет, — продолжал он.

— Мы тебе обещаем, — хором пропели Сестры.

— Я говорил ей, — сказал Брат Феликс, — она справилась очень хорошо. Капелла разрешила твое повышение, — добавил он, обращаясь ко всем присутствующим.

У Саскии вид был подавленный. Она вертела между большим и указательным пальцем стебелек водяного кресса. Потом спросила их:

— А вы можете возвращать мертвых?

Последовала секундная пауза.

— О, моя дорогая, — печально промолвила Сестра Вероника.

— Твой бедный дорогой брат, — сказала Сестра Марджори, покачивая увенчанной листьями головой. Сестры любовно и скорбно посмотрели друг на друга — каждая на свое отражение.

— Бедное дитя, — прошептал Брат Феликс. — Выпей, выпей еще вина, — глухим голосом произнес он, затем отвернулся и высморкался.

Саския переводила взгляд с одного огромного лица на другое.

Табита потянулась через скатерть и взяла Саскию за руку. Кстаска молча подплыл ближе.

— Ну, хорошо, а как насчет Марко? — спросила Саския. — Марко Метца. Нам пришлось оставить его на Венере. Его вы тоже будете повышать?

Вид у Брата Феликса стал озабоченный, на его висках снова запульсировали вены:

— Ну, Марко Метц — довольно несносный мальчишка, — задумчиво произнес он. — Я полагаю, что, пожалуй, Венера — самое лучшее место для него, — и он подал знак, что желает еще хлеба.

Саския выпрямилась, вонзив костяшки пальцев в податливую землю:

— Но она же убьет его! — запротестовала она. Хлеб в это время послушно отрезал от себя кусок и скользнул на тарелку Брата Феликса.

— Нет, если он будет осторожен, — возразил он. — Это может быть даже весело — оказаться в роли потерпевшего катастрофу.

— Особенно со сломанной ногой, — ядовито заметила Табита.

Брат Феликс неопределенно взмахнул ножом для масла.

— Можно преодолеть соображения плоти, — отозвался он, откусывая большой кусок хлеба и принимаясь жевать. — Прийти… к согласию… с самим собой.

— Общаясь с природой, — прибавила Сестра Вероника.

— Вдали от сумятицы всей системы, — согласилась ее сестра.

Брат Феликс сделал мощный глоток.

— Может быть, мы еще увидим преображенного Марко Метца! — жизнерадостно объявил он. Он проглотил остатки хлеба с изрядным куском сыра, прижав его к маслу огромным указательным пальцем. — Как вы думаете? — Он произнес это таким тоном, словно ему действительно интересно было услышать их мнение.

Табита свирепо выдохнула воздух и снова откинулась на локти. Она сжала пальцами траву и сердито выдрала клок. Но на месте каждого вырванного ей клочка из земли тут же появлялись новые побеги.

Увидев это, Кстаска незаметно погрузил кончик хвоста в землю и стал считывать какие-то данные.

— Я думаю, он умрет, если кто-нибудь быстро что-нибудь не предпримет, — сердито сказала Саския.

— Тогда мы что-нибудь предпримем, моя дорогая, — отозвалась Сестра Вероника. — Сразу после завтрака.

— Мы должны освободить твой разум от тревог, — добавила Сестра Марджори.

Сестры кивнули и блаженно улыбнулись Друг другу.

Табите захотелось стукнуть их головами. Ей хотелось сойти с ума и бегать с большим ружьем, Ей хотелось пойти назад к Элис, сесть в ее разбитую кабину и завыть. Хотелось лечь на солнышке, подложив под голову сумку, заснуть и никогда не просыпаться. Она возмущенно оторвала хрустящую корочку от куска хлеба:

— А что вы знаете о свободе? — спросила она.

Сестры, как один человек, повернулись и одарили ее любящей улыбкой.

Сестра Марджори распростерла руки, указывая на всю компанию «повышенных» людей, отдыхавших на досуге, на деревья, цветы, голубых птичек.

— Оглядись, Табита, — сказала Сестра Вероника.

Табита сделала большой глоток из своего кубка и положила подбородок на сжатый кулак, равнодушно созерцая открывавшуюся перед ней сцену.

— Неплохо для верхушки кучи дерьма, — заметила она.

Но расстроить этих, людей было невозможно.

— Свобода — это власть, — тупо сказал Кстаска.

— Я думаю, — заявила Саския, закатывая рукава и, штанины своей пижамы, — человек не может быть свободным СНАРУЖИ, если он не свободен ВНУТРИ. Если вы понимаете, о чем я говорю. — Она вытянула правую руку перед собой, критически оглядывая ее и поворачивая ее в усиленном свет солнца.

— Ты должна слушать своих друзей, Табита, — одобрительно заметил Брат Феликс.

— Скоро, когда ты станешь одной из нас, ты поймешь, Табита, — серьезно подтвердила Сестра Марджори. — Здесь все красиво, и каждый совершенно свободен. Кто командует нами или что-то нам запрещает? Где наши угнетатели?

— На Капелле, — отозвалась Табита. — Если верить Брату Феликсу.

Вид у всех троих был искренне озадаченный.

— На Капелле? — переспросила Сестра Вероника. — Но, Табита, ведь это Капелла дала нам свободу!

— Ты только подумай, — настойчиво сказал Брат Феликс. — Вот мы сейчас на Хароне, на самом краю нашей солнечной системы. А солнце великолепно!

— Где бы мы были сейчас без освободительной власти Капеллы? — сказала Сестра Марджори.

— Все еще на бедной старой Луне, — заявила Сестра Вероника, — и спорили бы, можем мы ли мы себе позволить лететь на Марс!

Но с Табиты уже было довольно.

— Значит, так вы считаете? — сказала она. — Что ж, сказать вам, что думаю я, да? Я скажу вам, что я думаю об освободительной власти Капеллы. О том, как вы с вашей проклятой игрой силой затащили меня сюда. — Табита сделала паузу, чтобы сделать глоток вина, наслаждаясь мелким удовольствием заставлять их ждать себя, особенно, учитывая то, что она понятия не имела, что говорить дальше. — Я скажу вам, что я думаю, повторила она и, услышав свой голос, поняла, что вино оказалось хорошим, и она уже изрядно выпила. — Нет здесь никакой свободы, — чуть насмешливо продолжала она. — Вы всегда в чужом саду. — Для начала это прозвучало неплохо. Табита неуклюже взмахнула рукой. — Нельзя быть свободным, когда кто-то говорит тебе, куда можно идти, а куда — нет. — Табита сделала еще глоток вина. — Когда я была маленькой, — сообщила она им, — Марс был границей. Я родилась, — сказала она, пристально глядя на Сестру Веронику, — на бедной старой Луне.