Джон Ринго - Гимн перед битвой. Предвестник шторма Страница 126

— Нытье, нытье, нытье, — фыркнул Майк и сделал глоток.

Генерал Крено снова захохотал, громко, по другому поводу.

— Ваш рядовой Бакли не думал, что это был, как вы говорите, кайф.

— Ага, мне потом рассказывали. Ха! И я еще считал, что это у меня плохой день.

— Не расскажете и нам, над чем смеетесь? — спросил генерал Тэйлор, довольно грузно усаживаясь на главный стол.

— Oui, действительно история веселая, — сказал генерал Крено, подавая Майку знак.

— Ну что ж, могу, если хотите. С чего начать? — задумался Майк, делая глоток бурбона.

— С самого начала лучше всего, — сухо прокомментировал генерал Хорнер. Дюжина или около того порций водки «Абсолют» совсем, казалось, не оказывали эффекта на Хорнера. Майк слышал раньше, что он может выпить бочку. Теперь он этому верил. Понять, что он пьян в стельку, можно было лишь по тому, что его обычно и без того серьезное лицо стало напоминать кувалду. Пьяную.

— Да. Так вот, Бакли был среди тех, кто попал в ловушку под Квалтреном. Нам тогда пришлось выбираться из-под завалов, что мы сделали, пробивая путь взрывами гранат и прочего, что у нас было. Не та техника, которую я рекомендую применять без скафандра.

— Oui, они все-таки…

— …из антиматерии! — закончил Майк. — Верно. В общем, все сообразили, как это делать, кроме бедолаги рядового Бакли, или Левши, как мы стали его звать. Левша Бакли на первой же попытке вытащил гранату, отставил ее как можно дальше, поскольку она была все-таки…

— …из антиматерии! — хором сказали генерал Крено и его адъютант.

— Точно. Так что он вытянул руку на максимальную длину, продавив ее через обломки, и нажал активатор.

— Oui, oui! И тут обнаружил, что не может вытащить руку! — просипел французский генерал, надрываясь от хохота.

— Да! Обломки сместились и придавили ему руку. Так, типа, будет же бооольно, верно? На самом деле больно было лишь на секунду из-за систем скафандра. Блокировать нервные окончания, остановить кровотечение, ровно обрезать края раны и продезинфицировать — все за секунды. Но, знаете ли, это надо представить, я хочу сказать…

— Отсчет был на десять секунд? — спросил генерал Хорнер со зловещим видом, что для него равнялось улыбке.

— Точно, точно. Типа…

— Dix, neuf, huit, sept… — вставил Крено, его глаза слезились от смеха.

— Точно, десять, девять… — перевел Майк. — И затем…

— Бам! — со смехом вставил генерал Тэйлор.

— Верно. Типа, «ребята, это чего, потолок обвалился?». Как бы то ни было, на самом деле это не так уж больно, иначе это было бы не так забавно. Просто действительно краткое, но памятное ощущение, как испаряется твоя рука.

— Так какое отношение это имеет к подрыву командного корабля? — спросил один из окружающих адъютантов.

— Ну, — продолжал Майк, глотнув еще бурбона, — Левша добрался до периметра и выполнил вполне пристойную работу рядового солдата, насколько мог с одной левой рукой. И когда взлетел командный корабль, он был среди тех, кто отправился с сержантом Грином.

Майк сделал паузу и торжественно поднял бокал.

— За тех, кого нет с нами…

— За тех, кого с нами нет, — хором откликнулись офицеры.

— …он отправился со штаб-сержантом Алонсусом Грином отвлечь командный корабль прочь от Главной Линии Обороны и привлечь его внимание к себе, чтобы я попытался прилепить к нему эту чертову мину из антиматерии, — закончил он довольно серьезно.

— Здесь где-то предполагалось смешное место, — сказал генерал Хорнер, когда пауза затянулась.

— Верно, сэр, — сказал капитан О’Нил, хлебнув еще своего пойла. — Как бы там ни было, эта смехотворная затея удалась. Мне удалось обойти защиту, установить мину и прославиться, изобразив из себя частицу радиоактивного осадка…

— На десять секунд раньше, если позволите добавить! — перебил генерал Крено.

— Вот блин, некоторые люди просто ну никак не чувствуют себя счастливыми, когда их вешаешь на золотой веревке! Я отправляюсь «за пределы бесконечности», а чертов французишка только и может, что жаловаться на преждевременную детонацию. На чем я остановился, сэры?

— На детонации, — ответил очень молодой адъютант, сущий подросток для майора.

— Правильно, — сказал капитан. — Ну, мина срабатывает как по писаному, за исключением некоторых незначительных побочных эффектов…

— Еще три метра, и я бы превратился в азу по-татарски! — вскричал генерал, воздевая руки.

— При всем должном уважении: прекратите перебивать, мсье генерал. Как бы то ни было, она примерно равна космической мине третьего класса и вызывает некоторые скверные побочные последствия, большинство из которых, к счастью, было направлено в сторону от ГЛО и неких, не будем называть имен, неблагодарных французов… — прокомментировал капитан О’Нил, закатывая глаза.

— Я разве сказал, что не благодарен? Генерал Тэйлор, генерал Хорнер, будьте свидетелями, я никогда не говорил, что был неблагодарным. Нервным? Немного. Испуганным? Merde [85], да! Но не неблагодарным, вы, трусливый карлик!

— Сами вы дылда! Как бы то ни было, она выпускает кишки из командного корабля, но примерно треть корабля остается целой. Видимо, с некоторых позиций ГЛО зрелище выглядело действительно эффектно. Этот здоровый кусок космического крейсера поднимается вверх по красивой баллистической дуге, двигаясь словно при замедленной съемке, — описывал капитан О’Нил, помогая себе обеими руками. — Следует помнить, что в основе лежал сравнительно маленький, но довольно заметный ядерный взрыв…

— Около четырех килотонн, — встрял генерал Крено, делая внушительный глоток коньяка, — и на расстоянии меньше километра!

— Больше трех километров. Так или иначе, он увенчивает грибовидное облако, описывает потрясающую вертикальную арку и изящно падает вниз…

— …прямо на Бакли! — взвыл генерал Крено и зашелся смехом.

— …прямиком на рядового второго класса Бакли. Он был среди парней на крыше, в радиусе взрыва…

— Sacre Bleu![86] Я был в радиусе взрыва!

— Да вы, парни, едва ли что почувствовали в тени загораживающих взрыв зданий!

— Он называет это в тени зданий! Oui! Они сыпались нам на уши! — прокричал генерал и помахал обеими ладонями по бокам головы. — Я знаю, я знаю…

Он махал в воздухе поднятой рукой.

— Придирки, придирки… в общем, вот стоит Бакли, грависапоги надежно уцепились за какую-то крепкую конструкцию, живой, несмотря ни на что, переживший прямое действие ударной волны, переживший прямой удар нейтронного импульса, переживший прямое воздействие теплового импульса… — Майк сделал драматическую паузу.

— Но ведь он не погиб от взрыва? — спросил один из адъютантов, на что и строился расчет.

— В скафандре? Не-е, но его смело напрочь. И на этот раз он ждал, пока его откопают. Ему деваться было некуда, так как он оказался в здании на пятьдесят этажей ниже, прямо под обломком космического крейсера размером с четверть километра, — закончил капитан О’Нил, усмехаясь.

— За рядового Бакли! — проревел генерал Крено, высоко поднимая свое бренди.

— За рядового Бакли! — проревел капитан О’Нил. — И за прочих несчастных хмырей, кто носит Печать Преисподней! — закончил он с легким ожесточением.

— Ну, ну, — успокаивающе произнес генерал Тэйлор после мгновения неловкой тишины, затем все подняли бокалы и выпили. — Ты так это называешь, Майк?

— А разве нет, сэр? — спросил капитан О’Нил, шатаясь, словно дуб на ветру. — Насчет кайфа пусть это была шутка, но только в броне можно пойти прямо в этот дурацкий ядерный взрыв. Что мы уже делали, что нам придется делать еще. Что ж еще за планы я разрабатывал две недели? Пойти туда, куда не может пойти никто другой, сделать то, что не сможет никто другой, и повторять это до тех пор, пока не останется никого из нас.

Потому что по какой-то Богом проклятой причине на нас собирается навалиться в пять раз больше послинов, чем на Барвоне и Диссе. Как нам всем хорошо известно, сила такого уровня блокирует нас полностью. Никакой крупный корабль не сможет прорваться через огонь такой силы!

Поэтому, начиная с момента приземления послинов и до тех пор, пока Флот не станет достаточно сильным, чтобы прийти к нам на помощь и истребить посадочные модули, мы будем отрезаны от пополнения снаряжением от ГалТеха. И это означает десять маленьких бойцов Мобильной Пехоты… девять маленьких бойцов МП… восемь маленьких бойцов МП, пока мы не «вознесем хвалу Господу, что нас совсем не осталось, потому что выпить все это достанется только одному из нас». И это моя клевая работа повести свою роту в этот шторм ядерных зарядов, газов, гиперскоростных снарядов, драться с послинами на их условиях при численном превосходстве сто тысяч к одному и прикрывать все прочие войска, у которых нет снаряжения, чтобы это испытать. Да, сэр, — закончил Майк. — Я это придумал, я это сделал, я этим живу, и я называю это Печатью Преисподней. А всех, кто ее носит — Проклятыми! — негромко закончил он.