Александр Беляев - Изобретения профессора Вагнера Страница 129

Он слишком хорошо знал цену своей английской печати, чтобы верить тому, что в ней писалось о советской России. Он решил посмотреть лично. И он посмотрел.

Конечно, газеты писали много глупостей и вранья. Большевики не людоеды и не национализируют женщин. Но все же действительность оказалась более удручающей, чем он предполагал. Полузамерзшие, голодные, погруженные во мрак столицы — Москва, Петербург… Изрытые мостовые, ободранные, искалеченные дома с разбитыми стеклами… Что стало с блестящей Английской набережной, Морской, Невским проспектом?.. А люди? Тончайшая культурная прослойка уничтожена. Осталось сто пятьдесят миллионов дикарей, которых кремлевская кучка мечтает превратить в высокоцивилизованных людей нового мира!

О, этот кремлевский мечтатель! Великий иностранный писатель был у него. Слышал его речи об электрификации. Да, он увлекательно говорит. И когда его слушаешь, то почти веришь тому, что все это возможно. Но ведь это же не больше, как мечта! Разве можно думать об электрификации в равнинной стране с медленно текущими реками? Строить же расчеты на одном угле и нефти — еще большая фантастика. Это потребовало бы Монбланы угля и моря нефти.

И все же даже не в этом — не в энергетике главный вопрос. Довольно выйти из Кремля на улицы Москвы, пройтись по этим азиатским кривым переулкам, тупикам, тонущим в темноте, чтобы рассеялись последние следы личного обаяния кремлевского мечтателя. Он, представитель английской цивилизации, великий романист и фантаст, умеет ценить силу воображения и отдает должное кремлевскому прожектеру. Великолепные планы, широчайшие горизонты. Но ведь Москва-то во тьме! Петербург во тьме! Что же говорить обо всей остальной мужицкой России?.. И кто будет строить? Где взять специалистов, средства? Сколько десятков лет нужно для того, чтобы страна поднялась из той пропасти, в которую ввергнута после войны и революции?..

И, медленно двигаясь в своем автомобиле по разрытым мостовым Петрограда, эксперт по утопиям и специалист по социальным прогнозам сделал свое компетентное заключение:

«Нет, это нереально. Это — беспочвенная фантастика. Мечта. Это не заря, не утренний свет. Это ночь. Глубокая ночь. Мгла над всей страной. Россия во мгле… кстати, неплохое название для книги, которую я напишу по возвращении в Лондон! Россия во мгле, надо записать. Или, быть может, назвать так: «Электрофикция России»?..»

Знаменитый писатель, вероятно, был бы огорчен, если бы узнал, что не ему одному пришло в голову это ядовитое словечко.

Электрофикция! Слово это уже ползло по Москве, перекочевало в Питер, расползлось по провинции.

Слово «электрофикция» витало и по уголкам редакций. Литераторы, журналисты впадали в тихое недоумение. Надо писать об электрификации. Надо пропагандировать выработанный план. Но о чем именно писать? Как подойти к этому делу? С чего начать?.. Ну, конечно, с тезисов. Это легче всего! И они строчили тезисы, наводняли газетные листы длиннейшими и пустейшими рассуждениями о том, как подойти к выработке плана, тогда как этот план был уже выработан и оставалось только внимательно изучить его.

Старый инженер-электрик потирал руки в кругу своих коллег по профессии:

— Я, во всяком случае, приветствую электрификацию! В конце концов, не наша забота, что выйдет изо всей этой затеи, — электрификация или электрофикция. Наши акции, во всяком случае, поднимаются. Без нас, старых, опытных специалистов, не обойдешься. Кто будет проводить план электрификации, строить электростанции? Уж конечно, не коммунисты, которые генератора от трансформатора не отличат. Мы будем строить! А отсюда, как говорится, все организационные выводы для нас!

А в Кремле нервно ходил по кабинету сам «кремлевский мечтатель», виновник всего этого брожения умов. На его письменном столе лежала стопочка бумаги. Время от времени он подходил к столу и заносил на бумагу несколько строк. У стола сидел седовласый автор плана ГОЭЛРО и внимательно слушал.

— Взгляните на статью Крицмана в «Экономической жизни». Пустейшее говорение. Литературщина. Возьмите тезисы Милютина. Вслушайтесь в речи «ответственных» товарищей. Скучнейшая схоластика, то литераторская, то бюрократическая. Пустейшее «производство тезисов» или высасывание из пальца лозунгов и проектов вместо внимательного и тщательного ознакомления с нашим собственным опытом…

Он подошел к столу, записал несколько строк и вновь зашагал из угла в угол.

— Непонимание дела получается чудовищное… Вот этот-то разброд мнений и опасен, ибо показывает неумение работать, господство интеллигентского и бюрократического самомнения над настоящим делом… самомнение невежества! Надо же научиться ценить науку, отвергать «коммунистическое чванство» дилетантов и бюрократов, надо же научиться работать систематично, используя свой же опыт, свою практику.

Он вновь быстро подошел к столу и записал последнюю фразу.

Так, развивая свои мысли вслух, он готовил статью «О едином хозяйственном плане».

— Электрофикция! — гневно произнес он и вдруг, сощурив свои глаза, в которых засверкали веселые огоньки насмешки, добавил:

— Вумники!

Если бы при таком разговоре — а они повторялись нередко — присутствовал знаменитый английский писатель!

Он включил бы в свою книгу «Россия во мгле» целую главу — «Трагедия кремлевского мечтателя».

Так написал бы знаменитый писатель.

И он оказался бы в роли не только плохого провидца, но и плохого психолога: кремлевский мечтатель мог негодовать на тупость и косность. Мог выходить из себя, метать громы и молнии. Но он ни на минуту не сомневался в победе.

«Тем хуже для него!» — сказал бы знаменитый писатель.

— …Приезжайте через десяток лет и посмотрите, что у нас будет! — сказал на прощанье кремлевский мечтатель знаменитому английскому писателю.

Но писатель не приехал. А жаль. Пока он писал свою книгу «Россия во мгле», пока книга издавалась, переводилась на европейские и восточные языки, пока смаковалась поклонниками-читателями, «кремлевские мечты» превращались в действительность, план — фантастический план — ГОЭЛРО был выполнен.

«Взъерошенные» люди, вызывавшие у великого писателя одно презрительное сожаление, извлекали из недр земли лежавшие под спудом рудные сокровища и превращали их в машиностроительные заводы, в генераторы, трансформаторы, гигантские турбины. Они научились делать это — «дикие, некультурные» люди! Они рыскали всюду, от Полярного круга до горячего песчаного Туркестана, и в этой «равнинной стране с вялым течением рек» нашли бурные, стремительные реки, водопады, низвергающиеся с четырехсотметровой высоты, и сковывали их цепями железа и бетона. План ГОЭЛРО превратился в генеральный план электрификации СССР.