Ходоки во времени. Освоение времени. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 13

за тысячи и тысячи лет. Но, я уже говорил, делают это они очень медленно, будто просачиваются сквозь вязкую среду, да ещё через замысловатый лабиринт, который неохотно уступает им свои тайны. Это детали… Кстати, звучание и значение слов ренк и верт не изменялись, наверное, тысячи лет. Так и идёт из невообразимого прошлого… Представляешь? – Симон, пожалуй, впервые посмотрел Ивану прямо в лицо.

– Впечатляет, – отозвался Иван. – Но это, как я понимаю, не всё, что Вы хотели мне рассказать?

Симон кивнул.

– И ренки, и верты способны передвигаться не только во времени, но, одновременно, и в пространстве. Не все, правда. Есть у нас небольшая группа ходоков, которые могут ходить только во времени. Их называют текиренками и текивертами, или просто – теки…

Симон рассказывал долго, и много интересного, хотя часто говорил: я считаю, возможно, можно предполагать и по-видимому.

Возможно, что ходоки во времени появились ещё во время Оно, когда у наших баснословно далёких предков только-только проявились первые проблески разума, и возникла память. А с ними воспоминания и непроизвольные желания вернуться назад, в прошлое, к тому периоду жизни, или к тому событию или дню, когда нашему пращуру было особо хорошо, сытно, либо он пожалел об упущенной возможности на охоте, либо в схватке с соперником. Можно лишь догадываться, как это могло всё выглядеть в те туманные времена, которые были так давно, что стали для нас – тайной.

– Наши монтажники говорят, – вставил Иван, – было так давно, что стало неправдой.

Симон реплику Ивана оставил без комментария.

По-видимому, первые организованные группировки ренков и вертов появились за двадцать-двадцать пять тысяч лет до нашей эры. Во всяком случае, есть некоторые косвенные указания на это. К этому же времени, как эхо каких-то реальных событий, относятся воспоминания, подобные легендам и мифам, о КЕРГИШЕТЕ.

Можно предположить, что тогда же были предприняты первые попытки к объединению. И не только в пространстве с современниками, но и с теми, кто проживал в различных прошлых эпохах. Хотя, возможно, безуспешные. Свидетельством тому, полученным из третьих рук изустно, могут служить остатки таких объединений с устоявшимися традициями и даже с определённой структурой построения, существовавших ещё в шестом-седьмом тысячелетиях до нашей эры.

Я считаю, что где-то около пятнадцати-семнадцати тысяч лет назад образовалась Междуреченская школа ходоков во времени. Первая такого типа. А чуть позже – Нильская и Атлантическая, много сделавшие для развития движения во времени.

Потом в истории ходоков наметился внезапный провал, белое пятно. Первый раз что-то случилось на самой Земле. Разное говорят… Так сложилось, что преодолеть закрытый для подавляющего числа ходоков период почти в четыре тысячи лет практически никому не под силу. Прервалась связь времён, так сказать. Что это было?..

Симон долго не отвечал на вопрос Ивана, о чём-то усиленно размышляя.

– Мы однозначно не знаем…

И дальше развил свой тезис. Период глобального закрытия окончился, по-видимому, где-то за десять тысяч лет до нашей эры. Никто из современников не может дойти до того времени. Это же десять тысяч лет! Сведения получены через вторые и даже третьи руки. В основном, от ходоков Сирийской школы, существовавшей во втором тысячелетии. Но она была скудна ходоками. Из-за того, что, начиная с третьего тысячелетия до нашей эры и до сего дня число потенциальных, то есть прирождённых ходоков резко снизилось по неизвестным причинам, да так, что распались объединения и школы, которых в лучшие годы насчитывалось, якобы, десятка два, если не больше.

С тех пор ходоки прозябают и, несмотря на появление в последние столетия некоторой тенденции к увеличению их числа, они имеют более скромные способности, и далеко им до тех вершин, каких достигали ходоки, скажем, пять-семь тысяч лет назад, не говоря уже о более давних временах. И неизвестно, достигнут ли. Вернее всего, даже деградируют…

– Но среди ренков и вертов ещё тогда, – говорил Симон, – ходила легенда, возникшая, как будто, в доисторические времена – о человеке, о ходоке, который практически не имеет ограничений для движения во времени и пространстве. Я уже упоминал. Это легенда о КЕРГИШЕТЕ. Появления КЕРГИШЕТА, не легендарного, а настоящего, ожидали многие поколения ходоков, потому что только ему под силу будто бы связать разорванную ткань времён и вновь объединить всех ходоков, и настоящих и прошлых, для общего дела....

Симон задумчиво посмотрел на Ивана.

– Двадцать с небольшим лет назад совершенно случайно, но счастливо, был замечен твой, Ваня, стремительный прыжок сквозь время. Всего-то на пять-семь лет, но увидевший его был потрясён твоим движением – словно в пустоте. С того счастливого случая мы присматривались к тебе. Проанализировали твои поступки и возможности и сделали вывод о появлении КЕРГИШЕТА. Тебя, Ваня… Способности свои ты, мне думается, скоро проверишь… – Симон надолго замолчал. Потом вскинулся, проговорил: – Вот и всё! На сегодня всё!.. Нет! Вопросы пока что оставь при себе. Я, как видишь, устал… Но подумай о том, что я тебе рассказал. До свидания!

Он тяжело встал из-за стола, попрощался за руку и вышел из квартиры в дверь – исчезать посредине комнаты на глазах у Ивана, как это постоянно делал учитель, Симон, наверное, считал неприличным. Первая встреча не в счёт.

Симон ушел, а Иван бесцельно побродил по комнате, включил телевизор, с отвращением посмотрел на кислую физиономию говорящего чистейшие банальности диктора и выдернул штепсель из розетки. Тут же вспомнил, разозлясь на себя, что не спросил о доне Севильяке – он уже недели две не появлялся и не разряжал обстановку постоянного лицезрения учителя. И ещё вспомнил, что так и не узнал, чем они, ходоки во времени, занимаются? Зачем во времени ходят-то? И об аппаратчиках, так напугавших Сарыя, не упомянул…

И вообще!

В мире наступила ночь. Полная луна светила в окно. Занятый невесёлыми мыслями, Иван не зажигал свет и пристально изучал через стекло знакомый рисунок на челе спутника Земли.

Известие о КЕРГИШЕТЕ почему-то не взволновало его, не вызвало подъёма.

Да и какой может быть подъём, если Симон не уверен в том, что он и есть КЕРГЕШЕТ. Если не он, то кто-то, значит, другой? Наверное, у ходоков есть тоже имя этого, другого…

Что-то всё-таки Симон не досказал.

Или Симон тут ни при чём, а у него самого после месяцев учёбы наступила полоса хандры?

Ренк проклятый!

– Хорошо-то как, господи! – то ли птичий, то ли скрипуче-дверной, а значит, непонятно какой голос учителя, внезапно объявившегося в комнате, оборвал его мысли и одиночество.

Иван включил свет и посмотрел на Сарыя… Ну что с ним прикажете делать?

Учитель был вымазан с ног до головы в какой-то грязи, как в первый день появления у будущего ученика. С него: с одежды, обуви, приобретённой не у Ивана, и даже с головы, – со всего что-то