Еремей Парнов - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 25 Страница 13

Профессор отхлебывает из кружки и брюзжит:

— И вы что, беретесь ответить, зачем существует человечество?

— Не перебивайте, — бросает Писатель. — Это невежливо. Лишь затем, — продолжает он, — чтобы производить произведения искусства! Образы абсолютной истины. Это, по крайней мере, бескорыстно…

Пауза.

Писатель неожиданно ухмыляется:

— Шутка, — добавляет он, почти смущенно. — Пиво здесь… Разве это пиво? Давайте еще по одной, что ли?

— У меня денег больше нет, — говорит Профессор.

— И у меня нет, — упавшим голосом сообщает Писатель.

— Вы же хвастались, что у вас везде кредит, — раздраженно говорит Профессор Писателю.

— Да! — с вызовом отвечает тот. — Везде! А здесь нет.

Проводник высыпает на стол несколько мелких монет пополам с мусором, двигает монетки пальцем, пересчитывая.

— Вот, — говорит он, — на две кружки еще хватит. Живем.

В этот момент у столика появляется кельнер, ловко расставляет перед ними полные, с шапками пены кружки и забирает кружки а опивками. Глядя на него, Проводник с извиняющимся видом стучит грязным ногтем по малкой кучке монет. Кельнер делает успокаивающий жест и исчезает.

— Мой читатель! — объявляет Писатель значительно. — Узнал!

Проводник и Профессор смотрят на него — на его небритую грязную физиономию, на огромный синяк вокруг правого глаза, на окровавленную тряпку, съехавшую на лоб, — смотрят, а потом, не говоря ни слова, надолго припадают к своим кружкам.

— Нет, — говорит Проводник. — Это не выпивка, ребята. Я сейчас жене позвоню, у нее десятка оставалась. Пусть принесет.

Писатель удерживает его за рукав.

— Какая там десятка? Да я сейчас в любую редакцию позвоню…

Проводник отстраняет его.

— Уймись… Я угощаю, а не ты. Сиди.

Он подходит к автомату, набирает номер, и в этот момент видит через окно жену, которая идет в сторону кафе. Он вешает трубку и возвращается к столику.

Она подходит к столику и говорит мужу:

— Ну, что ты здесь сидишь? Пошли!

— Сейчас, — говорит он. — Ты присядь. Присядь с нами, ты что, торопишься?

Она охотно садится, берет его за руку и обводит взглядом Писателя и Профессора.

— Вы знаете, — говорит она, — мама моя была очень против. Он же был совершенный бандит. Вся округа его боялась. Он был красивый, легкий, как… А мама говорила: он же сталкер, он же смертник, он же вечный арестант… и дети. Вспомни, говорила она, какие дети бывают у сталкеров… А я даже с ней не спорила. Я и сама все это знала: и что смертник, и что арестант, и про детей. Только что я могла поделать? Я уверена была, что с ним мне будет счастье. Я знала, конечно, что и горя будет много, но я подумала: пусть будет лучше горькое счастье, чем серая жизнь. А может быть, я все это уже сейчас придумала. Тогда он просто подошел ко мне и сказал ласково: «Слушай, пойдем со мной!» И я пошла. И никогда об этом не жалела. Никогда. И плохо было. И страшно было. И стыдно было, и все-таки я никогда об этом не жалела и никому не завидовала. И он тоже не жалел и не завидовал. Просто судьба такая. Жизнь такая, мы такие. А если бы не было в нашей жизни горя, то не было бы лучше. Хуже было бы. Потому что такого счастья тоже не было бы, и не было бы надежды. Вот, А теперь нам пора. Пойдем, Мартышка там одна.

Они встают.

— Это вот мои друзья, — говорит Сталкер. — А больше у меня пока ничего не получилось…

Они уходят, а Писатель и Профессор смотрят им вслед.

ВИКТОР КОЛУПАЕВ

«Толстяк» над миром[1]

1

Разведывательный крейсер «Толстяк» приближался к планетной системе.

— Есть ли новые данные? — спросил Стратег, захрустев ремнями мундира.

— Новые данные подтверждают старые данные, — ответил Звездочет. Уровень радиоизлучения системы непрерывно повышается. Еще две-три минуты и мы поймем: шумит само Светило или какая-либо из его планет.

— И что это будет означать?

— Если излучает Светило, то в скором времени возможен взрыв, — ответил Звездочет. — Если же Планета, то это неопровержимо докажет, что на ней обитают разумные существа.

— Хм… цивилизация… Сколько раз мы предполагали наличие разума на других планетах, но ничего пока не нашли. — Стратег задумчиво потер ладонью подбородок. — Что скажешь, Тактик?

— Как только приборы подтвердят, что радиоизлучение идет с Планеты, на «Толстяке» будет объявлена тревога нулевой степени, — ответил Тактик.

— Хорошо.

Стратег встал и прошелся по отсеку управления, затем взглянул на песочные часы.

Звездочет нагнулся над самописцем, регистрирующим радиоизлучение неизвестной планетой системы. Пера вычертило горбушку, сделало два прочерка и наконец выдало огромный импульс.

— Есть! — радостно воскликнул Звездочет. — Третья планета!

— Так что это означает? — спросил Стратег.

— Эти означает, что на третьей планете существует высокоразвитая цивилизация, — вытянулся Советник. — Необходимо записать эти радиосигналы и попытаться расшифровать их.

— Так займитесь этим! — нетерпеливо заметил Стратег и недовольно посмотрел на Тактика.

Тот поспешно схватил микрофон.

— Объявляется тревога нулевой степени! Произвожу проверку. Шкипер!

— «Толстяк» идет точнехонько к третьей планете!

— Канонир!

— Все бомбарды заряжены чугунными ядрами!

— Оружейник!

— Все арбалеты заряжены лучами повышенной убойной силы!

— Умелец!

— Все системы крейсера работают нормально, в точно заданных режимах!

— Лекарь!

— Лазарет готов к принятию раненых!

— Бунтарь!

— Начал расшифровку радиоизлучения!

— Дурашка!

— Согласно вашему приказу отбываю наказание в карцере!

— Стряпух!

— Накрываю в кают-компании стол на тринадцать персон!

— Неприметный…

— Я-я-а-а… — тихо зашелестело на корабле.

Тактик довольно шмыгнул носом. Теперь, когда Планету уже можно было видеть в обзорном экране, командование «Толстяком» переходило из рук Стратега в его, Тактика, руки. Стратег теперь мог давать только самые общие указания.

Команда «Толстяка» приготовилась к встрече с неизвестной цивилизацией.

2

— Прямо по курсу неизвестное тело! — доложил Шкипер.

Стратег зевнул, опустился в кресло, еще немного поскрипел ремнями мундира и заснул.

— Бомбарды к бою! — приказал Тактик.

— Есть бомбарды к бою! — с залихватской веселостью ответил Канонир.