Карен Симонян - Сицилианская защита Страница 13

Я любил нашу большую, как зал, комнату. Потом эта комната становилась (или так казалось?) все меньше и теснее. А в последнее время она давила на меня своими стенами, и я старался как можно позже возвращаться домой после работы,..

И вот я вновь пережил то чувство, .которое испытывал в давние блаженные времена. И жизнь вдруг сделалась такой прекрасной. Я обнял Асмик. Она сказала:

- Пойдем к твоему дяде, Левой? Мы давно у него не были.

Я очень крепко обнял Асмик. Сейчас она не плакала.

Но я поцеловал ее, как раньше...

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Акоп Терзян, устроившись в кресле, читал мемуары некоего английского генерала о второй мировой войне.

- Папа?!

Акоп Терзян приподнял голову.

- Прости, я помешала тебе?..

Джуля отложила в сторону бумагу и авторучку и подперла голову ладонями.

- Не понимаю,- словно бы про себя сказала она.Ничего не могу понять.

- Что случилось? - заволновался Акоп Терзян.

- Знаешь, люди сейчас как-то очень изменились.Джуля поднялась и прошлась по комнате.- Ужасно изменились.

- Ну и почему это тебя беспокоит? - поинтересовался Акоп Терзян.- Люди меняются, как правило, к лучшему.

- Слишком все уверенные. Дашь какое-нибудь поручение, будут его обсуждать, вместо того, чтобы тут же выполнять. Невероятно трудно сейчас работать. Неужели и раньше " так было?

Акоп Терзян раскрыл книгу, посмотрел на пляшущие перед глазами строчки и отложил в сторону мемуары английского генерала.

- Раньше было не так,- сквозь зубы процедил он.И именно с того и началась наша беда. И она будет множиться, если все станут думать, как ты.

- Ты сердишься? - сказала Джуля.

- Мне просто, грустно,- ответил Акоп Терзян.- Как я был бы счастлив, будь ты талантлива. Все знали бы меня сейчас как отца известной артистки. Но что поделать?.. А сержусь на самого себя.

Акоп Терзян платком вытер ладони и, подойдя к шахматной доске, сделал первый ход. Через несколько минут разгорелось настоящей побоище. И белая и черная армии испытали на себе гнев полководца.

- Ты работаешь в райкоме инструктором. Таких инструкторов сотни и тысячи,- после длительного молчания снова заговорил Акоп Терзян.- Почему ты, собственно, недовольна тем, что люди перестали быть безмолвными автоматами, что у них появилось твердое собственное мнение и что они иногда обсуждают ваши поручения? Ты недовольна, потому что они заставляют думать и тебя. Верно ведь?.. Так думай вместе с ними, добирайся до истины... Тогда не придется жаловаться на трудности.

- Ты хороший, добрый, но очень наивный человек, папа,- улыбнулась Джуля.- Как бы то ни было, но боюсь, мы с тобой уже не поймем друг друга.

- Почему это?

- Каждое поколение представляет свое время: я - новое, ты - старое.

- Чушь порешь. Будь все так на самом деле, я бы не сердился и не был так озабочен. К сожалению, ты-то ведь и есть старое. Мне даже порой кажется, что ты вообще живешь вне времени... Открой-ка дверь. Звонят.

Акоп Терзян согласился на ничью и снова расставил фигуры.

Из коридора до него донесся твой голос.

Но ты был не один, и он поспешил сам встретить гостей.

- Добрый вечер, дядя.

- С тобой были Асмик и Рубен.

- Знакомься, дядя. Мой друг.

Рубен крепко пожал руку Акопа Терзяна.

- Входите, входите. Джуля, зажги свет!

Полутьма в комнате отстулила.

Асмик и Джуля, оставив нас, отправились на кухню.

- Совершенно нечем угостить,- сокрушалась Джуля.Хотя бы предупредила.

Асмик открыла дверцу холодильника.

- Не беспокойся. Они сейчас начнут спорить и обо всем позабудут. Хорошо, что ты здесь. Не то я бы умерла с ними со скуки. Кстати, пойдем завтра к тому типу? Он получил посылку из-за границы. Наверняка мы подберем для себя что-нибудь интересное...

Рубен вполголоса спросил: - В райкоме, говоришь, работает?

- Да,- ответил я.

- Не рассердишься, если я провожу ее?

- Почему я должен сердиться? - удивился я.

- Люблю свободомыслящих людей,- сказал Рубен.Итак, встретимся вечером тридцать первого.

- Ты зайдешь?

- Обязательно,- сказал Рубен.- Нехорошо, когда друзья забывают друг друга. Спокойной ночи.- И он ускорил шаг, нагоняя Джулю.

Они свернули ла соседнюю улицу.

...Рубена мы встретили у себя в подъезде. Он ни в коем случае не захотел, чтобы мы из-за него вернулись домой, и с готовностью присоединился к нам, хотя, в общем-то, я только из вежливости предложил ему пойти с нами в гости.

Меня смущало, что он окажется свидетелем нашего с дядей разговора, но другого выхода не было...

Химик Акоп Терзян согласился, что полимеризация при низких температурах - идея интересная. И мне, по его мнению, стоит поработать над этой проблемой. Даже сказал, что и сам подзаймется соответствующей литературой...

Хороший он человек. Людям с таким характером очень трудно менять привычный ход жизни, кажущийся иным весьма однообразным. А он вот решил помочь мне...

- Тебе нравится дядя? - спросил я.

- Не знаю,- пожала плечами Асмик.

- Это же чудесный человек! Как он может не нравиться? - удивился я.

- Давай я возьму тебя под руку. Ужасно устала,перевела разговор Асмик.

- Подождем автобуса? - предложил я.

- Левой, ты завтра вовремя вернешься с работы домой? - спросила она.

- Я вроде всегда прихожу вовремя...

- А нельзя завтра чуть пораньше, скажем часа в три?

- Постараюсь.

- Нам с Джулей надо кое-куда сходить...

- Это секрет?

- Ты ведь всегда даришь мне что-нибудь к Новому году? Надеюсь, и на этот раз захочешь сделать приятное?..

- Ну, положим?..

- А можно, я сама куплю подарок?..

- Мне? - забеспокоился я, вспомнив злополучные рубашки.

- Нет... Я хочу сделать от твоего имени подарок себе... Понимаешь? Ведь не важно, кто купит, важно что?..

- Пожалуй, ты права.

- Один человек получил посылку из-за границы...

- Опять спекулянты!..

- Но что делать? Сейчас в моде жакеты плотной вязки. Не могу же я ходить в том, что уже никто не носит?

- Но это все дорого стоит? А у нас...

- Займем,- тотчас нашлась Асмик.- Говорят, у него есть и мужские нейлоновые носки...

- Ну вот, еще и носки... А долг, между прочим, надо возвращать.

Я с досадой посмотрел на дорогу. Не было видно ни трамвая, ни троллейбуса. А подошедший автобус шел в сторону Шаумянского района. Не к нам.

- Ничего, вернем,- спокойно сказала Асмик.- Сколько ты получишь за свое изобретение?

- За какое изобретение?

- О котором вы говорили с дядей.

Я расхохотался.

- Не сделал я никакого изобретения.

- Как так? - поразилась Асмик.- Ради чего же ты маешься?

- Ради любопытства.

Она была так поглощена своей идеей, что не почувствовала моего раздражения.