Пал Молнар - Последний долгожитель (Сборник) Страница 13

Дорнан решил во что бы то ни стало докопаться до истины. Вскоре ему представилась возможность увидеть президента по телевидению на церемонии открытия новой школы, где тот произнес речь. И когда в результате неловкого движения оператора неумолимая камера скользнула по фигуре президента сверху вниз, Дорнан окончательно утвердился в своей догадке: вместо президента говорил кибернэрос. Собравшиеся на торжество уважаемые люди восторженно аплодировали… кибернэросу.

Наутро газеты подробно и обстоятельно комментировали «глубокие» замечания кибернэроса. Обмануто общество. Надругались над самим творцом изобретения, беднягой Палевским, у которого и в мыслях не было, что кто-то способен так злоупотребить его изобретением, созданным с благородной целью: он, Палевский, мечтал сделать счастливыми всех безнадежно влюбленных, ему и в голову не приходило, что его творение примется восхвалять военные блоки.

Дорнан задумал разоблачить эту циничную игру и только ждал подходящего момента. Случай вскоре представился. Дорнан решил осуществить свой план во время приема нового заморского посла по случаю вручения им верительных грамот. Чтобы лишний раз убедиться в своей правоте, журналист отправился в музей, но, как он и предполагал, киба на месте не оказалось. Тогда он условился со своим коллегой-фоторепортером поменяться ролями на время церемонии — в качестве фоторепортера Дориан мог присутствовать на приеме.

План оказался удачным. Дорнан беспрепятственно прошел в актовый зал и вместе со своими коллегами усердно фотографировал президента, который, по обыкновению, твердил о коммунистической опасности, о солидарности свободного мира и новобургундском престиже. Все шло, как задумал Дорнан. Сердце его билось где-то у горла. Он выждал, когда президент кончит речь, и затем подошел к нему, словно бы за тем, чтобы попросить его встать рядом с послом и сфотографировать их вместе. Тем временем он, якобы невзначай, прикоснулся к шестому позвонку президента. Никакого результата. Он решил, что перепутал позвонки, и нажал сильнее. Президент никак не отреагировал. Но Дорнан знал, что делает, и в третий раз еще решительнее нажал на позвонок.

— Что вы делаете?.. — прошептал президент.

Коллеги удивленно смотрели на Дорнана. Тот похолодел. Вне всякого сомнения, президент был живой, настоящий, хотя и вел себя, как робот.

— Тысяча извинений, господин президент, — краснея, пролепетал сбитый с толку журналист.

— Ведите себя пристойно и не нарушайте приличий, — прошептал президент.

Дорнан едва дождался конца приема — теперь уже следовало выдержать взятую на себя роль — и что есть духу помчался в музей.

Кибернэроса там не было. Дорнан ворвался в кабинет директора.

— Где президент? — обрушился он на директора.

— Его взяли в мастерскую… ремонтировать… У него испортилось включающее устройство.

— А может быть, его все-таки забрал протокольный отдел? — недоверчиво спросил Дорнан.

— Да нет, — промямлил директор, — они просили… Но я как раз не мог дать… Ведь я же говорю: у него испортилось включающее устройство.

Петер Сабо

Черные и белые дыры

Джек Флойд ровно пятьдесят лет не знал страха смерти… На долю профессиональных исследователей космоса выпадает немало минут, опасных для жизни. Джек научился в подобные минуты думать не о себе, а только об экипаже. Его первый брак, который вполне был равносилен десятилетней каторге — во всяком случае, что касается чувств, — зашел в тупик. Понадобилось целых десять лет, чтобы он, наконец, решился порвать с опостылевшей семейной жизнью. А потом ему встретилась Сью, и на этот раз брак оказался удачным. Доказательством тому были двое очаровательных детишек.

Но Флойд по-прежнему не испытывал чувства страха: судьба, как ему казалось, должна была щадить его. В его жилах текла добрая шотландская кровь, а твердость характера была сродни языческой самоуверенности отцов-пилигримов. Но главное — он в этом был твердо убежден — счастливые люди никогда не умирают. А Джек и Сью были поистине счастливы.

Как правило, в экспедиции посылали на два месяца, после чего полагался двухмесячный отпуск. Если экспедиция оказывалась более продолжительной, то космонавту потом давалось столько же свободных дней, сколько их проходило за это время на Земле. Это было даже выгодно, поскольку земное время текло гораздо медленее, чем в полете, на каком-нибудь далеком участке Галактики.

Дом Флойда находился в Ларго. Ничем не омраченные тихие дни, рыбалка и прочие радости жизни… Правда, пойманных рыб полагалось немедленно бросить обратно в воду, так мало их осталось после подводных бурений нефти в давние времена, и все-таки это было приятной забавой. Питер и Пегги часто ходили на рыбалку вместе с отцом. Сью предпочитала стереовизор, где она любила смотреть ежечасные передачи новостей. Джек Флойд терпеть их не мог. Слишком много места в них отводилось возмущениям землян против космических резерваций. Жители Земли были попросту неспособны осознать тот факт, что все эти чертовски дорогостоящие космические базы и резервации в один прекрасный день для них же самих обернутся только благом. И возможность эта вполне "реальна. Хотя, бесспорно, немногочисленному персоналу этих баз пока жилось несравненно лучше, чем "земляным червям", как презрительно называли между собой землян обитатели космоса.

Как горда была Сью в тот день, когда представила командира космического корабля Джека Флойда своей семье! Ведь если кто-либо из людей космоса вступал в брак с человеком, не принадлежавшим к сей привилегированной касте, это считалось из ряда вон выходящим событием.

Теперь все переменилось. Хотя Флойд знал, что сейчас он не в форме, но бросить курить все же не мог; он закуривал одну сигарету за другой, если, конечно, не находился в это время на борту своего корабля. На своем «Триумфе». Как ни странно, на корабле его и не тянуло курить. К тому же в полете курение категорически запрещалосв. Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что работает на износ, выкладывается весь без остатка, но уж очень хотелось ему быть безупречным командиром. Ну и Сэмюэль Камберленд, Главный космический координатор, тоже заботился о том, чтобы подкинуть работенку. Крепкий орешек был этот Сэм. Мало ему Нобелевской премии за результаты в исследовании космоса, так он еще был обладателем нескольких дипломов различных университетов. Сэм вовсе не старался делать вид, будто разбирается во всем — от психологии до атомной физики, однако в случае необходимости сразу же обнаруживалось, что он прекрасно ориентируется в каждой из этих наук. Джек Флойд любил координатора, но и побаивался его. "Наверное, такими будут роботы-андроиды, если их когда-либо создадут", — эта мысль приходила ему на ум, когда он сталкивался с Сэмом. К тому же Сэм Камберленд отнюдь не походил на кабинетного ученого или сухого книжного червя. У него было десять детей — от разных браков, он возглавлял бесчисленные научные общества и каждую зиму исправно приносил на алтарь спорта одну или сразу обе сломанные конечности.