Виктор Колупаев - Дзяпики Страница 13

– Главный Второму. Какие джинсы? Кому? Начальнику СКБ?

– Акимову. На техсовет в штанах пускать не велено.

– Больше ничего не произошло?

– Все нормально. Отношения дзяпиков с Акимовым ровные, спокойные.

– Главный Второму. Тогда покрути спираль.

– Второй Главному. Вас понял.

…В маленькой угловой комнатушке с одним окном стояло два канцелярских стола, один старый и ободранный, другой – новенький, полированный, за ним и сидеть-то еще было страшно, царапнешь невзначай; шкаф для бумаг, громоздкий сейф и с десяток стульев. На стене, за спиной Вяльцева висел лист ватмана, на котором была изображена странная конструкция, напоминавшая гигантский автобус, но без колес. На второй стене, рядом с дверью, был прикреплен сетевой график выполнения темы, состоящий из разноцветных линий со стрелками, кружочков, квадратиков и треугольников. Сетевой график можно было уже выбрасывать в мусор, но Вяльцев упорно цеплялся за него, таская его с собой на планерки и совещания, совал его под нос начальникам других, смежных отделов, да и самому начальнику СКБ. Но все равно жирные линии нормального хода работ приходилось зачеркивать и обводить красным карандашом пунктиры запасных путей, которых уже и не оставалось.

– Курите, – сказал Вяльцев и вытащил сигареты. Акимов тотчас же сунул одну в рот. Виктор достал коробок спичек, но Анатолий жестом остановил его.

– Подожди, у меня зажигалка новая. Газовая. Смотри, какое чудо.

– Где взял?

– Подарили. Только не спрашивай: кто?

– И так ясно. А срабатывает, конечно, через раз.

– Нет… Зажигалка качественная.

Акимов с Вяльцевым закурили. Большинство же присутствующих было некурящими.

– Извините, но без курева просто сдохнешь, – сказал Вяльцев. – Я форточку открою.

– Да ладно, – сказал Чекин. – Чего там. Давайте начнем.

– Так, – кивнул Вяльцев. – Значит, стабильность настройки во времени у транстайма около четырех месяцев…

– К сожалению, не лучше, – ответил Вельский, снимая очки, чтобы протереть их.

– А каково распределение отклонений в последнем эксперименте?

– Эксперименты еще не закончены. Но, кажется, как и раньше, по нормальному закону.

– Протоколы испытаний обрабатывались на математической машине?

– Угу, – Акимов пустил кольца дыма.

– А меня сегодня Разов вызывал… – Вяльцев сделал паузу, которая как бы говорила: «Вот какие дела».

– Накачивал? – спокойно спросил Акимов.

– Да. Нечто в этом роде. Престиж науки родного города теряем. Оказывается, в Пензенском СКБ получили стабильность настройки в четыре недели.

– Ну и что? Ведь у них и предел прохождения в прошлое в десять раз ниже, – удивился Чекин.

– А Разову на это начхать! В Пензе четыре недели, а у нас четыре месяца.

– Но ведь можно получить и четырех сотых секунды, если пропутешествовать только во вчерашний день!

– Но с четырьмя месяцами мы тоже далеко не продвинемся.

– И то достижение, – сказал печальный Вельский. – Памятник должны нам поставить.

– Попробуй докажи ему, что это действительно достижение.

– Тогда давай соберем технический совет СКБ, – предложил Акимов.

– И будем говорить, что у нас нет конденсаторов с нулевой утечкой квантов времени? – спросил Вяльцев с тоскливой усмешкой. – Чепуха! Все это знают. Даже Разов.

– Ну тогда попробуй родить эти конденсаторы.

– Остроумно, ничего не скажешь.

– Так какого черта! Все знают и все молчат. Если что-нибудь нельзя сделать, зачем лоб расшибать?

– План есть план. И его нужно выполнять.

– Можно, я буду записывать твои афоризмы?.

– Мемуары писать собираешься?

– Возможно. Ну, а все-таки?

– Да я на ушах плясать согласен, лишь бы не слишком отставать от плана. От плана, понимаешь?!

– Чего там… Понимаю. – Акимов излишне осторожно сдул пепел со стола себе на брюки, но вряд ли это заметил. Вяльцев крутил пепельницу пальцем.

– Ладно, выкладывайте, что там изобрели?

– Про анализатор места выхода в трехмерное пространство или систему стабилизации во временим? – спросил Чекин.

– Сначала про стабилизацию.

Акимов замялся, помолчал, потом все-таки сказал:

– На транстайме можно было бы уже пройти в прошлое. Ну… попробовать пройти.

– Вот это ты ахнул! Гениально! И как же?

– Если будешь слушать без иронии, то узнаешь.

– Отлично! Никаких шуток. Слушаю.

– Период флуктуаций у нашего транстайма составляет одну тысячную от максимальной амплитуды нестабильности. От четырех месяцев это будет составлять около трех часов. Получается, что за три часа времени в транстайме, когда он будет находиться в прошлом, за его пределами пройдет около ста двадцати дней. Находясь внутри, ничего, конечно, не успеешь заметить. Но можно ведь для начала установить на транстайме фотопулемет.

– Это идея, Толя. Но должен сразу отметить, что не слишком гениальная, – разочарованно сказал Вяльцев.

– Идея не гениальная. Согласен. Но кинофильм из двенадцатого тысячелетия до новой эры получить все-таки было бы недурно. А?

– Весьма недурно. Особенно для историков.

– Ведь это уже кое-что.

– Да. Кое-что. Хотя нашей теме это не очень поможет.

– Нельзя же разрабатывать тему ради темы. Важно получить информацию об этих самых… предках или обществах. В общем, о цивилизации древних. Так ведь?

– Не горячись. Принимаю. Попробую посоветоваться с Разовым. Посмотрим, что он скажет. Но согласись, что это только десятая часть дела, сотая.

– Это ясно и мне.

– Но ведь транстайм может попасть в такие дебри, что там не только людей, но и зверей не будет, – сказал Силуэтов. – Глайдер с фотопулеметом из транстайма не пошлешь.

– Верное замечание, – согласился Вяльцев. – Надо все обмозговать.

– Я бы все равно сделал попытку, – сказал Акимов. – Одновременно можно было бы проверить и надежность всех других систем.

– Посмотрим. Большой риск.

– Стоять на месте, конечно, риску меньше.

– Ладно. Заметано. Что еще? Где же безумная идея?

Все тоскливо молчали. Вельский, близоруко сощурившись, снова протер очки и медленно произнес:

– Не конкретно… Так. Самая общая идея.

– Слушаю.

– Автоматическая подстройка по вектору времени.

– Хм. Пока непонятно.

– Это сложно. Я вот тут прикинул на бумаге. Посчитал кое-что… Четырехмерная матрица…

– Ну-ка, ну-ка, – перегнулся через стол Вяльцев.

– Сложно, – сказал Акимов.