Фредерик Пол - Туннель под миром Страница 13

Буркхардт заметил уже увереннее:

— Мне приснился плохой сон, милая. Сейчас спущусь.

Стоя под душем и обливаясь своей излюбленной тепловатой водой с одеколоном, он думал, что это был чертовски плохой сон. Впрочем, страшные сновидения теперь нередки, в особенности сновидения о взрывах. Кому не снились взрывы за последние тридцать лет всеобщего страха перед водородной бомбой?

Как выяснилось, дурной сон приснился и Мэри; едва он начал рассказывать ей о своем ночном кошмаре, как она удивленно перебила его:

— И тебе это снилось? Подумай, дорогой, ведь и мне приснилось то же самое! Ну, почти то же самое. Слышать я ничего не слышала, но мне снилось, будто что-то будит меня, потом раздался какой-то грохот и меня ударило по голове. Вот и все. Неужели и тебе привиделось что-то в этом роде?

Буркхардт кашлянул.

— Ну, не совсем, — сказал он.

Мэри не принадлежала к числу женщин, сильных, как мужчины, и смелых, как тигры. Незачем рассказывать ей сон во всех подробностях, сделавших его таким реальным, подумал он. Не стоит упоминать ни о сломанных ребрах, ни о соленых пузырях в горле, ни о мучительном сознании, что это смерть.

— А вдруг и в самом деле произошел какой-то взрыв в центре города? — сказал он. — Может, мы его слышали, оттого нам и приснился такой сон.

Мэри с отсутствующим видом погладила мужа по плечу.

— Возможно, — согласилась она. — Уже почти половина девятого, дорогой. Не следует ли тебе поторопиться? Ты же опоздаешь в контору.

Буркхардт наскоро проглотил завтрак, поцеловал жену и выбежал из дому; он спешил не затем, чтобы вовремя успеть на работу, — ему хотелось поскорее выяснить, правильно ли его предположение.

Но деловой центр Тайлертона ничуть не изменился. Сидя в автобусе, Буркхардт внимательно смотрел в окно, ища следы взрыва. Их не было. Напротив, Тайлертон казался лучше, чем когда-либо прежде: стоял прекрасный, бодрящий день, небо было безоблачное, дома — опрятные и привлекательные. Он заметил, что здание Энергетического треста, единственный небоскреб в городе, было промыто паром… Какое наказание, что на окраине города построили главный завод фирмы «Контрокемиклс», — ведь дым каскадных перегонных установок оставляет на каменных домах грязные пятна.

Ни одного из знакомых пассажиров в автобусе не оказалось, так что Буркхардту не у кого было спросить о взрыве. И к тому времени, когда он сошел на углу Пятой авеню и Лихай-стрит, а автобус, протяжно взвыв, покатил дальше, он уже почти убедил себя, что все это было не больше, чем игра воображения.

Он остановился в вестибюле здания, где помещалась его контора, у табачного киоска, но Ралфа за прилавком не было. Вместо него стоял незнакомый человек.

— А где мистер Стеббинз? — спросил Буркхардт.

Продавец вежливо ответил:

— Болен, сэр. Он будет завтра. Вам пачку Марлин?

— Честерфилд, — поправил Буркхардт.

— Ах, да, сэр, — сказал продавец. Но он снял с полки и протянул через прилавок незнакомую желто-зеленую пачку.

— Попробуйте эти, сэр, они содержат особое вещество против кашля, — предложил он. — Вы не замечали, что от обычных сигарет вас иногда начинает душить кашель?

Буркхардт недоверчиво сказал:

— Я никогда не слышал об этой марке.

— И не удивительно. Это нечто новое.

Буркхардт колебался, и продавец принялся убеждать:

— Знаете что, попробуйте их на мой страх и риск. Если они вам не понравятся, принесите назад пустую пачку, и я вам верну деньги. Идет?

Буркхардт пожал плечами.

— Так я, конечно, не прогадаю. Но дайте мне и пачку Честерфилд.

Он распечатал пачку и в ожидании лифта закурил сигарету. Вовсе недурные, решил он, хотя относился подозрительно к сигаретам, которые подверглись химической обработке. Однако Буркхардт остался невысокого мнения о заместителе Ралфа. Черт знает во что превратится торговля, если продавец будет такими методами навязывать товар.

Дверь лифта распахнулась с низким мелодичным звуком. В кабину вместе с Буркхардтом вошли еще несколько человек, и он кивнул им. Когда дверь закрылась, звук оборвался и громкоговоритель на потолке начал обычную рекламную передачу.

Нет, не обычную, внезапно подумал Буркхардт. Он слышал так много рекламных передач, что его ухо почти не воспринимало их, но сейчас объявления, которые передавал местный радиоузел, привлекли его внимание. И дело было не только в том, что большей части рекламируемых товаров он не знал, — изменился самый стиль рекламы.

Передавали рифмованную чепуху в назойливом, скачущем ритме; расхваливали безалкогольные напитки, которых Буркхардт никогда не пробовал. После этого, быстро перебивая друг друга, затараторили два мальчика лет по десяти, расхваливая какие-то конфеты, а затем властно вмешался громыхающий бас:

— Немедленно купите восхитительный Чоко-байт! Съешьте ваш вкусный Чоко-байт до последней крошки! Покупайте Чоко-байт!

Затем послышался капризный женский голос:

— Я хочу холодильник Фекл! Я готова на все, чтобы приобрести холодильник Фекл!

Буркхардт доехал до своего этажа и вышел из лифта, не дослушав последней передачи, которая заронила в его душу какое-то беспокойство. В рекламе упоминались неизвестные ему товары, она не давала ощущения чего-то привычного, знакомого.

К счастью, в конторе все было нормально — если не считать отсутствия мистера Барта. Мисс Миткин, зевавшая за своим столом в приемной, точно не знала, почему он не пришел.

— Звонили из дому, вот и все. Завтра он будет.

— Может быть, он пошел на завод? Это рядом с его домом.

— Возможно, — сказала она безразличным тоном.

Вдруг Буркхардта осенило:

— Ведь сегодня 15 июня! День подачи квартальной налоговой декларации… Он должен подписать декларацию!

Мисс Миткин пожала плечами, давая понять, что это не ее забота, и тут же занялась своими ногтями. Сильно раздраженный, Буркхардт прошел к своему столу. Конечно, он мог бы подписать налоговую декларацию с таким же успехом, как и Барт, но это не входит в его обязанности. Отвечать за это должен Барт, как управляющий городской конторой «Контрокемиклс».

Он решил было позвонить Барту домой или попытаться поймать его на заводе, но тут же отказался от этой мысли. В сущности, его не слишком интересовал заводской персонал, и чем меньше он будет иметь с ним дела, тем лучше. Однажды он пошел с Бартом на завод; это посещение смутило и, пожалуй, даже устрашило его. Кроме горсточки администраторов и инженеров, на заводе не было ни души… Вернее, ни единой живой души, только машины, поправил себя Буркхардт, вспоминая, что рассказывал ему Барт.