Георгий Тушкан - Черный смерч Страница 130

— Этого еще недоставало! — сказала Бекки.

— Срочно понадобилось!

— Для кого?

— Ну, этим американским летчикам. Это был единственный шанс получить согласие американского советника на их освобождение из тюрьмы в обмен на вас. Но после освобождения из тюрьмы они не захотели ехать на обмен и послали письмо с просьбой считать их обмененными.

Дверь кабинета распахнулась, и кто-то позвал: «Стильман!»

— Иду! — отозвался секретарь. Он побежал к двери. На мгновение он обернулся и сказал: — Отец будет рад, очень рад, что вы наконец вернулись!

Бекки, ошеломленная вестью об отравленных летчиках-патриотах, простояла несколько секунд на том же месте. Она не могла уйти, не взяв с собой противоядия, о котором говорил Стильман. Значит, надо было задержаться. Хотя это тяжело, но необходимо. Ей надо было идти к себе в комнату, но куда идти? Где эта комната?

Бекки вышла в вестибюль. Там в почтительной позе стоял спена.

— Где Ян? — спросила Бекки, устало садясь в кресло, и добавила: — О, как мучительно болит голова!

— Мистер Твайт уехал. Он обещал завтра заехать. Я сейчас позову Луизу.

Спена выбежал. Почти тотчас же вбежала молодая женщина с флаконом в руках.

— О мисс Анна, о мисс Анна! — прошептала она и, вынув из флакона пробку, поднесла его к лицу Анны.

Бекки-Анна ощутила слабый, но приятный запах.

— Ванна готова? — спросила она.

— О, мы уже с утра ждем вас!

Опершись правой рукой на плечо служанки, а левой удерживая флакон у лица, Бекки поднялась по ступенькам широкой лестницы, устланной резиновым ковром, на второй этаж. «Вторая дверь слева», — мысленно отметила она открываемую служанкой дверь. Но это еще не была дверь будуара Анны. Это была крытая галерея, отделанная перламутровыми раковинами и вообще стилизованная под раковину. Здесь было множество растений, нечто вроде зимнего сада, если бы в тропиках была зима.

При ярком свете электрических плафонов, скрытых в зелени, Бекки успела заметить и небольшой фонтан, и кресла из огромных раковин, и прекрасные цветы. Здесь цвели невиданные орхидеи и множество других, ей неизвестных цветов.

Малайская девушка, находившаяся в комнате, воскликнула: «О, Матта-Апи!» и приветствовала Бекки по-малайски. Затем она подала Бекки банан и с криком «манис, манис!» устремилась к большому окну.

Луиза остановилась. Бекки старалась понять, зачем ей дали в руки неочищенный банан и что должно произойти. Она больше всего боялась всяких «сюрпризов». Окно распахнулось. Это были дверцы вместительной клетки, охватывавшей часть хлебного дерева за окном. В комнату влетели две огромные совы. Они полетели по комнате, сильно махая крыльями, и колебания воздуха привели в движение цветы и листья.

Одна из сов подлетела к Бекки и захотела сесть ей на голову, — так показалось Бекки. Мысль, что в следующее мгновение ей в лицо и глаза вопьются когти совы, ужаснула Бекки. Еле сдерживая крик, стараясь не показать страха и не понимая, что происходит, Бекки со стоном опустилась на первую же скамейку, схватилась за голову обеими руками.

— Амия, не надо! У госпожи болит голова, — услышала она голос европейской служанки.

Ужасные совы отлетели в конец комнаты и там парили на одном месте. Бекки облегченно вздохнула и протянула банан, зажатый в пальцах, перепуганной малайской девушке. Та поняла это по-своему. Она опять закричала: «Манис, манис!» Совы не подлетали. Малайка, подняв левую руку с бананом, пошла в угол комнаты, где реяли совы. Вдруг одна из сов опустилась на волосы Амин и медленно захлопала крыльями по ушам. Бекки всмотрелась и поняла, что это были не птицы. Она даже успела рассмотреть умные темные глаза животного с крыльями. Оно двигало головой, шевелило губами, и был виден блеск белых зубов.

Амия подняла вверх банан. Летучее животное, помогая себе крыльями, взобралось по гладкой голой руке к лакомству. Оно схватило банан, уселось на руке и, придерживая плод крыльями, содрало шелуху губами.

«Летучая собака!» — чуть не выкрикнула Бекки свою догадку.

А летучая собака с бананом во рту (это была она) спустилась на плечо и потянулась к девушке, чтобы та могла откусить кусочек банана. Так они ели, каждый со своего конца, пока их губы не соприкоснулись.

Амия обняла летучую собаку и понесла к Бекки. Животное испуганно посмотрело на Бекки и рванулось. Девушка выпустила его, и оно отлетело в сторону. Девушка вслух высказала свое изумление поведением ручной летучей собаки и предложила снова поймать ее. Бекки не захотела повторить опыт. Если люди могли ошибиться, то вряд ли собака, хоть и летучая, признала бы ее своей хозяйкой.

Будуар Анны Коорен оказался роскошно убранной комнатой с охлажденным воздухом, зеркалами в стенах, большой кроватью с пологом, изящным столиком и шкафами странной формы. Как оказалось, это были герметические шкафы для одежды, предохраняющие ее от плесени и сырости.

Бекки не стала задерживаться и прошла вслед за Луизой в ванную комнату, помещавшуюся рядом. Вместо ванны посреди комнаты был бассейн с водой розового цвета. У стен виднелись души различных систем. Пижама лежала возле кушетки для массажа. «Массажистка наверняка знает все родимые пятна Анны», — решила Бекки и выслала прислуг из комнаты, чем немало удивила их.

То, что она была здесь, уже была победа. А остаться одной и знать, что не надо разыгрывать роль высокомерной и циничной Анны, — разве это не наслаждение! Бекки разделась, прыгнула в бассейн и чуть не завизжала от удовольствия — так необычен был переход от тяжелого путешествия в римбе до ее беззаботного купанья в воде, пахнущей духами, под ярким электрическим светом. Ее молодое, здоровое тело требовало движения. Бекки плавала, ныряла, вылезала наверх и снова прыгала в воду. После стольких дней труда она могла себе позволить покупаться всласть.

Освеженная и утомленная, вернее — только теперь почувствовавшая усталость, Бекки растерлась мохнатым полотенцем, надела шелковую пижаму и увидела вторую дверь. Она подошла и открыла ее. Там был стилизованный в малайском вкусе кабинет Анны. Бекки закрыла дверь и, как была в пижаме, с мокрыми волосами, вернулась в будуар.

Луиза сообщила ей, что кушать подано, но пришел врач Гаафзейгер, парикмахер, и оба хотят ее видеть. Бекки отослала парикмахера, приказала убрать яркий свет, легла на кушетку и велела позвать врача. В полумраке она увидела старика в чесучовом костюме. По его тону Бекки поняла, что перед ней старый друг семьи. Она высказала свое подозрение относительно отравления ядом медленного действия и спросила о противоядии.