Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров Страница 130

Эскиня отбивалась отчаянно, как отбивалась бы любая женщина из любой расы под угрозой насилия. Она пустила в ход зубы и ногти, как поступила бы её сестра по разуму в любом из Миров Познаваемой Вселенной. Катри прижал правую руку эскини к земле всем весом своего тела, сжал левой рукой и заломил за голову её левую руку, а правой продолжал рвать на ней остатки одежды.

Добыча сопротивлялась, наверняка понимая, что её силы несоизмеримы с силами охотника, что он всё равно добьётся своего, но сопротивлялась, движимая ненавистью своей Расы ко всем прочим Высшим и ненавистью Инь к Янь — той самой ненавистью, которая есть обратная сторона любви. Она продолжала отбиваться, оставшись почти полностью обнажённой — когда Маг сорвал с неё последние клочки чёрной ткани. Она не перестала сопротивляться, выгибаясь всем телом, когда Властелин коленями развёл в стороны её судорожно стиснутые ноги. Она пыталась вырываться даже тогда, когда любое сопротивление стало откровенно бессмысленным — когда охотник пронзил свою добычу…

Когда Эндар поднялся, Чёрная не шевельнулась: не попыталась прикрыть руками наготу и даже не свела раскинутых ног. Только в глазах её продолжало плескаться свирепое пламя бессильной ненависти.

— Алые Воители не насилуют жён побеждённых, Капитан…

Пришедший из ниоткуда голос произнёс эти слова чётко и размеренно — Эндар не мог понять, слышит ли он их наяву, физически, или же фраза прозвучала только в его сознании. Маг внезапно почувствовал, что скрытый под его кольчугой талисман Натэны — чёрно–белый камень — стал вдруг таким горячим, что обжёг кожу на груди. Замешательство Катри длилось не более мига, но чёрной эскине этого мига хватило — она вскочила на ноги одним прыжком.

Нет, из ладони Разрушительницы не вылетел чёрный нож (как тогда, в Астрале) — на это сил у неё уже не было. Она успела лишь активировать конечное, предельное заклятье, которое носят многие Маги–эски всех цветов.

Вверх метнулась частичка живого огня — Чёрная послала Вестника, последний сигнал своим, сигнал, способный пронзить всю толщу Миров и измерений. А энергию для этой волшбы она почерпнула в своей собственной жизни, отдавая её взамен, — так же поступил Князь Песков, пробудивший собственной смертью дремлющее в обелиске–кинжале заклинание.

Но у Носительницы Зла не было под рукой могущественного артефакта, подобного Обелиску, и Эндар успел дотянуться и поймать Вестника, уже почти канувшего за Границу Миров, — ощущение было таким, как будто в руке трепыхается схваченная за крыло птичка. Вторым кратким заклятьем Алый Маг разъял структуру Вестника — перед глазами поплыли цепочки неведомых символов. Разбираться Катри не стал — оставим головоломки Серебряным. Властелин просто вырезал содержимое, как удаляют острым ножом сердцевину плода, оставляя толстую кожуру, и впечатал на пустое место всего лишь одну фразу из трёх слов: «Сюда пути нет». Потом он медленно разжал руку — Вестник исчез мгновенно.

Второй слой последнего заклятья Чёрной Эндар не блокировал — не успел. Наверно, если бы он просто разрушил Вестника, а не занялся его потрошением, то сумел бы остановить пленницу, но Лесной Маг и не хотел успевать… Брать Разрушительницу с собой в качестве наложницы — сущее безумие (лучше уж сразу засунуть себе под одеяло речную змею — вроде той, что оказалась как‑то в бассейне его спальни). Разве что превратить Магиню в безвольную куклу, но тогда какая в том радость? У него столько искренне влюблённых во Властелина женщин… Перевоспитание же Несущих Зло вообще не его увлечение. Оставалось только убить, как убивают непримиримого врага, когда нет иного выхода, но как раз этого‑то Катри и не хотелось делать — наперекор всему. Пусть уж лучше она сама…

Кровь из лопнувшей шейной артерии брызнула фонтаном — по стене потекли густые алые капли. Миндалевидные зелёные глаза медленно погасли под упавшими веками, тело эскини как‑то разом обмякло, словно из него выпустили весь воздух, и мягко осело к подножию чёрного вала. Мертва — а на прекрасной белой шее осталась глубокая узкая рана, будто бы туда сверху вниз всадили невидимый стилет. «Как же её всё‑таки звали? Кажется, имя начиналось на «И»… Хотя — какая теперь разница…». Эндар ещё несколько мгновений смотрел на обнажённое тело, на упругие груди, которые он так жадно и ненасытно мял и целовал всего минуту назад, на стройные бёдра, а потом медленно повернулся.

В двух шагах от него завис призрак.

Подарок Натэны, талисман Инь–Янь, нестерпимо жёг кожу на груди. Эндар вытянул из‑под кольчуги тонкую цепочку с овальным камнем. Белая половинка Инь казалась раскалённой, внутри неё перекатывались сполохи фиолетового огня. Временами пламя меняло цвет, становясь то алым, то голубым, оттенки смешивались, и вновь камень светился фиолетовым. А сама белая поверхность была сплошь подёрнута серой патиной, как будто амулет начал чернеть.

Призрак шевельнулся, по его колышущемуся бесплотному телу пробежала короткая дрожь, и прозрачный силуэт начал наполняться цветом, обретая видимую осязаемость. Небесно–голубым окрасились струящиеся одежды, и рассыпались по плечам длинные тёмные волосы…

— Натэна…

— Да, Эндар, это я, точнее, часть меня. А тебе, наверное, теперь гораздо привычнее иное имя — Властелин?

— Ты оказалась здесь при помощи этого? — Маг сжал между пальцами горячий — очень горячий! — амулет. — Почему же ты не пришла раньше, если уж ты знала, где я, и могла переместиться, пусть даже и не в своём изначальном облике? Дела или… или просто не было особого желания?

— И дела тоже. — Копия слегка пожала плечами. — У меня их не меньше, чем у тебя, Властелин. А кроме того, насколько я могла заметить, тебе ведь совсем не было скучно, не так ли? — Фантомные дубли не имеют эмоций по определению, но Эндару отчётливо послышалась ядовитая издёвка в мыслеголосе призрака.

— Послушай, Владычица, а тебе не кажется, что твои слова просто нелепы для твоего уровня? Мы с тобой эски, Маги Высших Рас, а Маги свободны в своих мыслях и деяниях — сво–бод–ны! Неужели ты проделала такой путь только для того, чтобы устраивать сцены? В конце концов, ты со своими любовниками и супругом что, занимаешься исключительно решением насущных проблем Мироздания?

— Ты прав. — На лице призрачной Натэны не дрогнул ни один мускул, и голос оставался таким же бесстрастным. — Правда, с любовниками у меня не очень — в последнее время всё какие‑то невкусные попадаются…

— Извини, ничем не могу тебе помочь, — съязвил Катри, — разве что посочувствовать!

— Не буду изображать из себя ревнивую жену, — фантом оставил колкость без внимания, — заставшую мужа за задиранием юбки у смазливой молоденькой служанки. Оставим это, хотя, не скрою, мне было не очень приятно созерцать твои… м–м-м… подвиги. Даже эски не могут быть полностью свободными от ревности. Но в отличие от тебя, я могу помочь тебе — и себе. Для этого я и пришла.