Тим Леббон - Конг: Остров Черепа Страница 14

Однако сейчас, на борту корабля, плывшего через безбрежный простор Тихого океана к новому неведомому будущему, ему было хорошо – пусть даже его обманывали.

Разведка, затеянная Конрадом, чтобы раскрыть обман, тоже подняла настроение.

В трюме, против ожиданий, оказалось не так уж темно. Здесь горели несколько небольших лампочек, и это вполне позволяло отыскивать путь среди штабелей коробок, ящиков и мешков с припасами и снаряжением. Часовых видно не было, однако Конрад двигался тихо и скрытно – просто так, на всякий случай. Камер наблюдения в трюме тоже не было, в этом он уже убедился. К безопасности на борту вообще отнеслись наплевательски, и это внушало надежды. Может, им просто нечего скрывать? Но в этом Конрад сомневался. Скорее, тот, кто хранил секреты, просто не подумал, что кому-нибудь придет в голову разгадывать их самостоятельно.

Укрывшись за штабелем ящиков, он осветил их зажигалкой. На прочных деревянных стенках имелась надпись «Монарх». Конрад перешел к соседнему штабелю и прочел нацарапанное маркером на боку одной из коробок: «Сейсмические заряды». На другой было написано «Осторожно! Взрывчатые вещества».

Конрад погасил зажигалку.

– «На случай, если что-то пойдет не так»… – прошептал он.

Взрывчатка? Может, они в самом деле собираются искать полезные ископаемые? Происходящее нравилось ему все меньше и меньше, но вскрывать коробки не стоило: это означало оставить следы.

В данный момент лучше всего было оставить все как есть и посмотреть, что будет дальше. В конце концов, заплатили ему очень неплохо.

Услышав щелчок за спиной, он резко обернулся. Сзади, направив на него камеру, стояла Уивер. Шагнув вбок, она поправила резкость, еще раз щелкнула затвором и опустила камеру.

– Экспедиция с каждой милей все интереснее и интереснее, – сказала журналистка.

– Что вы здесь делаете? – спросил Конрад. Она застала его врасплох, и это ему не понравилось. Он явно утратил бдительность.

– Я могла бы задать вам тот же вопрос.

– Лично я просто убиваю время, – ответил он.

– Вот и я тоже. – Направив камеру на ящики за его спиной, она сделала еще один снимок. – Зачем геологам и картографам может потребоваться взрывчатка?

– Вы плохо слушали учителя, – пояснил Конрад. – Сейсмические заряды предназначены для сейсморазведки. И прочих геологических исследований.

– Вы сами-то в это верите?

Развернув камеру, она еще раз сфотографировала Конрада – просто, как бы между делом. Фотоаппарат словно был частью ее тела, служащей для общения с людьми, а может, и чем-то вроде щита. Даже во время совещания он висел на шее Уивер, хотя снимков она там не делала.

– Я ведь не геолог, – сказал он.

– Не нужно быть геологом, чтобы понять, чем все это пахнет.

Уивер оглядела трюм, точно раздумывая, что снимать дальше. Корабль качался на волнах, корпус его скрипел, звуки доносились отовсюду, и Конрад вполглаза наблюдал, не идет ли кто проверять груз. Если их застанут в трюме, придется столкнуться с истинными целями экспедиции намного раньше, чем он будет готов к этому. А кто бы ни заправлял этим представлением – Ранда ли, Паккард, – на поверхности лежало далеко не все.

– Что еще может сказать журналист в погоне за сенсацией… Кто нанял вас в эту экспедицию?

– Нивс. Парень из группы «Ландсата».

Сделав шаг вперед, Уивер смерила Конрада взглядом. Взглядом фоторепортера. «Интересно, что она увидела? – подумал Конрад. – Какие сделала выводы?»

– Вы уже были знакомы с полковником Паккардом? – спросила она.

– Ага.

– Он здорово обижен на судьбу.

– Он герой войны, имеет множество наград. И он здесь вместе со всем своим подразделением… Значит, для вас съемки картографической экспедиции – вроде понижения? У меня создалось впечатление, что вам доводилось бывать в бою.

– Я сама напросилась на эту работу, – сказала она. – Казалось бы, война окончена – откуда такой внезапный интерес к какому-то острову на задворках Тихого океана? Зачем военные вертолеты, пулеметы, взрывчатка? Здесь же повсюду – следы грязных лап Пентагона.

– А вы хотите всех разоблачить и получить Пулитцеровскую премию[28]?

– Сидя дома, много не наснимаешь, – ответила она. Теперь они стояли совсем близко, и Конраду казалось, что здесь, в трюме, сейчас происходит самый важный разговор на борту. – Один снимок в нужном месте в нужное время может изменить все. Он может повлиять на общественное мнение.

– И принести вам Пулитцеровскую премию.

Уивер улыбнулась:

– А вы что скажете? Каким образом здесь оказалась легенда британского спецназа?

«Ну да, конечно, – подумал Конрад. – Конечно, ей известно, кто я такой». Он подозревал это и раньше. Более того – вероятно, она нарочно выследила его, чтобы завести этот разговор. Мысль о том, что он мог не заметить слежки, не радовала, но ей, наверное, не впервой. Она относилась к своей работе так же серьезно, как и он – к своей, и это было достойно уважения. Кроме того, он был абсолютно уверен, что они на одной стороне – какой бы эта сторона ни была.

– Вы знаете обо мне больше, чем я о вас, – заметил он.

– Я – журналист, капитан Конрад, и вопросы задаю я.

– Просто Конрад. Я в отставке.

– Да уж, похоже на то.

Он молча пожал плечами.

– Итак, когда я задаю вопросы, на них чаще всего отвечают. Хоть и не обязательно правду.

Уивер выжидающе уставилась на него. Конрад огляделся, прислушался – в трюме никого не было.

– Мне предложили деньги, – сказал он.

– Правда? Всего-то?

– Много денег, – объяснил Конрад, видя ее изумленно поднятые брови. – А мои доходы более чем скромны.

– Вы не похожи на наемника, – сказала она.

– А вы не похожи на военного фоторепортера.

– Я – антивоенный фоторепортер.

Эти слова удивили Конрада. От тех журналистов, с которыми ему доводилось встречаться, он ничего подобного не слышал. Он раскрыл было рот, чтобы задать еще вопрос, но тут издали донесся негромкий звук шагов.

Конрад с Уивер пригнулись и укрылись в узком проходе между штабелями ящиков. Она оказалась так близко, что он мог различить тонкий аромат духов и слабый запах пота. Чувствовалось, что у нее к нему немало вопросов, и на него она тоже действовала интригующе. Эта женщина приложила немало сил, чтобы попасть в эту экспедицию, и уже выяснила намного больше, чем он. Придется постараться, чтобы не отстать.

Прячась в тени, Конрад осторожно выглянул из-за ящиков и увидел двух солдат. Они вели себя как ни в чем не бывало – болтали, смеялись… Один из них взял из штабеля небольшую коробку, и оба, быстро оглядевшись вокруг, удалились.

– Ушли? – спросила Уивер.

– Ага. Не волнуйтесь. Мы просто убиваем время.

Уивер усмехнулась и тоже двинулась к выходу. Держась в тени, она прошла через трюм и исчезла за противоположной дверью.

Глава восьмая

– А я думал, что давно к этому привык…

Плавание оказалось сущим праздником. Солнца Миллсу хватало и во Вьетнаме, но загорать, лежа рядом с вертолетом, в постоянном ожидании команды на взлет и отправки навстречу возможной гибели, – это совсем не то.

Здесь-то – прямо курорт…

«Небесные Дьяволы» расположились на палубе «Афины» со всеми удобствами. Скинув рубашки, Миллс, Коул и Релес играли в карты и попивали пиво – Сливко, казалось, мог раздобыть его где угодно. Релес поднял ставку до десятки, а Миллс уже давно убедился на собственной шкуре, что играть с Коулом в покер – дело гиблое. Этот парень как будто отроду не менялся в лице. Может, и улыбнулся разок в жизни, но вряд ли кто смог бы припомнить, когда и при каких обстоятельствах. Пожалуй, и его родная мать сказать затруднилась бы.

Уивер фотографировала солдат за игрой. Те делали вид, будто не замечают ее, но Миллс ясно видел, как ребята поджимают брюхо и напрягают мускулы, стоит камере повернуться в их сторону. Девица, конечно, огонь – с этим были согласны все. Про себя же Миллс подозревал, что, случись ей драться с любым из них, она и тут сумеет себя показать. Чтобы всю войну проработать военным корреспондентом, журналистка вроде нее должна быть твердой, как гвоздь, и вдвое острее. И она уже показала, что на всякую хренотень не купится.

А еще Миллс заметил, что она часто сидит, уткнувшись лицом в камеру, даже когда вроде бы ничего не снимает. Странно. В этой операции вообще была уйма странного.

– А, чтоб тебя!.. – воскликнул Релес, глядя на вскрытые Коулом карты. Тот, выиграв при жалкой паре семерок на руках и, как обычно, даже не изменившись в лице, придвинул к себе выложенные на кон купюры.

Чепмен сидел неподалеку, прислонившись спиной к куче снаряжения, умостив на коленях планшет и закусив ручку в уголке рта – точно в раздумьях, что написать.

– Эй, майор! – окликнул Миллс. – Снова пишете Билли?

– Да, Миллс. А что?

– Нет-нет, майор, ничего.

Улыбаясь, Миллс поднялся на ноги, хлопнул в ладоши и забарабанил по брюху, чтобы привлечь всеобщее внимание.