Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже - Марк Михайлович Вевиоровский Страница 14

Кроме воспоминаний детства Свиридов задумывался о судьбах ЗАТО, о судьбах отдельных знакомых ему людей, о судьбах отрасли, страны и мира.

И, к большому сожалению, мысли Свиридова все чаще упирались в недостаток информации, и эту информацию ему не удавалось получить путем контактов с неизвестными ему контактерами.

На прямые вопросы ему не отвечали или уклонялись от прямого ответа, отвечая только на самые общие вопросы. Но и из этих обобщающих ответов Свиридов пытался вычленить то, что его интересовало …

Начав от Солянки, Свиридов поднимался по бульвару и завершал прогулку, упираясь в берег Москвы-реки на другом конце Бульварного кольца. За это время можно было подумать о многом и кое-что решить для себя …

А в другой раз он гулял по Замоскворечью, выбирая старые переулки, еще мало тронутые новой застройкой, но таких мест становилось все меньше …

Поздно вечером Свиридов иногда рассказывал Тоне о том, где он побывал и что видел.

И Тоня робко попросила его:

– Толя, а можно мне … составить тебе компанию в твоих прогулках? Я не буду тебе мешать, я просто … я просто увижу места, по которым … по которым ты гуляешь …

– Мешать ты мне не сумеешь, Тонечка! Только оденься по погоде, и обувь надень удобную – я привык ходить много …

И в заброшенном дворе расселенного и полуразрушенного дома в тихом переулке вдруг появлялись двое – мужчина и женщина. Она держала его под руку, он бережно вел ее, и они обменивались словами очень редко.

Иногда, скорее по привычке, Свиридов ненадолго подключался к доступному ему информационному полю окружающего пространства и на него наваливались сведения обо всем, что творилось кругом. Он отфильтровывал сведения, которые могли представлять опасность – для них или для кого-то еще, и успокаивался бытовым уровнем информации.

А потом снова закрывался от внешней информации.

Тоня шла рядом с мужем, держа его под руку. Она молчала, но Свиридов – даже когда он отключался от внешнего мира – чувствовал (или слышал?) ее мысли, так как она была рядом и он касался ее тела. От этого он отключиться не мог и не хотел.

И иногда он отвечал на ее мысли.

– Нет, тут стоял такой скромный домик, и его снесли недавно – он почему-то был на балансе Министерства образования, и этим домом никто не занимался уже сотню лет, поэтому дом и начал сыпаться …

– А почему ты знаешь об этом?

– Тут жил мой одноклассник. Потом его отец погиб в конце войны и мать отдала его в Суворовское училище, в Саратов.

– Ты потом виделся с ним?

– А как же! После Суворовского он окончил училище имени Верховного совета, затем был комиссован по болезни. Он с малых лет хорошо рисовал, стал художником, а теперь редактор детского журнала. Правда, мы не виделись лет двадцать …

Однажды в пустынном глухом переулке старой Москвы из арки навстречу Свиридовым вышли трое крепких мужиков и встали поперек тротуара.

– Закурить есть?

– Нет.

– Тогда снимай часы и давай телефон.

– А еще чего? Шли бы вы с миром, а то …

– Что!? Ты, поц немазаный, счас мы твою герлу пощупаем, а тебя попишем …

Свиридов шагнул вперед и двое из троих покатились на землю, да так неожиданно и быстро, что третий спохватился не сразу.

Он спохватился тогда, когда Свиридов уже держал его за горло, и держал так, что мужик не мог даже шевельнуться.

– Что ты теперь скажешь, мразь?

Но мразь ничего сказать не могла, и Свиридов легким ударом по лбу отправил его на землю в бессознательном состоянии. Свиридов нагнулся и вытряхнул карманы лежащих, и взял только паспорта. Потом он сфотографировал лежащих на сотовый телефон – как и большинство сотовых телефонов его телефон, произведенный на фирме НИПЦ, тоже обладал фотокамерой с приличной памятью.

Тоня не сразу смогла осмыслить произошедшее – так быстро все произошло.

– Толя … Что это?

– Это, Тонечка, самое тривиальное нападение хулиганов. Вот так обирают прохожих, отбирая сотовые телефоны, деньги, часы, украшения … Бытовое хулиганство, с которым милиция старается не связываться – возни много, раскрывается редко, а кому нужны «глухари»?

– А зачем ты взял документы? И сфотографировал … этих?

– Передам в милицию. Спихнуть этот случай им не удастся …

Этот инцидент, к сожалении, происходил не однажды – поскольку Свиридовы прогуливались по тихим местам часто.

Бывали такие происшествия и тогда, когда Свиридов прогуливался один – тогда трое, а иногда и четверо нападавших после «встречи» с ним, как правило, с места нападения уже уйти самостоятельно были неспособны …

Еще Свиридов заметил – неспешные прогулки по старой Москве, по незабытым издавна знакомым местам позволяли спокойно думать о самых разных проблемах …

Присутствие Тони почти не мешало раздумьям Свиридова, хотя он и отвлекался и беседовал с ней – и это было ценно для обоих. И чем глубже они заходили в остатки старой Москвы, тем интереснее были эти разговоры – Свиридов сам даже не ожидал, что извлеченные из памяти сведения могут быть интересны не только Тоне, но и ему самому!

Иногда он вдруг начинал рассказывать Тоне историю тех мест, где они проходили – и это было настолько интересно – и откуда Свиридов знал это?

Не везде же жили его одноклассники …

Их прогулки всегда заканчивались в каком-нибудь тихом кафе или небольшом ресторане, где было немноголюдно и уютно. И они сидели за столиком и неспешно беседовали, а на улице их ждала машина с водителем, а потом они возвращались домой на вертолете …

Свиридов строго-настрого приказал своей охране не сопровождать его в этих прогулках, и он, гуляя один или гуляя вдвоем с Тоней, не испытывал чувства, что за ним идут и за ним следят …

– А где ты жил … в детстве?

– Был старый длинный барак вон в том дворе. Его уже давно нет …

Но индивидуальные прогулки продолжались.

Свиридов бродил по давно знакомым местам, автоматически оценивая окружающую обстановку, иногда переходя в информационное поле и сканируя окружающее пространство и размышляя о своей жизни.

Как и у многих основной мыслью было его размышление о своей жизни – правильно ли он жил и изменил бы он что-либо в своей жизни, если бы представилась такая возможность?

И приходил к выводу, что для изменения прежней жизни причин нет …

Но все равно он задумывался – а все