Юрий Брайдер - Хозяева Острога Страница 14

— А ты где будешь?

— Здесь… Ещё вот что! Как понимать заявление одного из наших недавних врагов о том, что по Бойлу распространяются какие-то слухи? Меня интересует отнюдь не их содержание, а именно сама возможность этого. Неужели разные стаи могут общаться между собой и помимо схваток?

— Представь себе, могут, — ответил Тюха. — Некоторые боешники, закончившие поединок, частенько наблюдают со стороны за своими соседями. Изучают, так сказать, возможных соперников. Хотя наша стая так никогда не делала. Зачем зря нервы трепать… А после схватки можно переговариваться через стену. Звуки она пропускает свободно. Многие этим и развлекаются. Впечатлениями делятся, новости узнают. Жизнь — она свое берёт. Даже на Бойле.

— Тогда к тебе будет одна просьба. Или приказ, понимай как хочешь. Подойди к одной из стен и постарайся привлечь внимание соседей. Если среди них вдруг окажется лекарь, попробуй узнать, как здесь лечат глубокие раны и как можно предупредить заражение.

— Заодно отыщи мне щит и несколько спиралей подлиннее, — пробормотал Свист. — Завтра я вновь постою за честь нашей стаи…

— Тебе сейчас не о щитах и спиралях надо беспокоиться, а о собственном здоровье, — сказал Темняк. — За честь стаи пусть пока постоят другие.

Когда он спустился в нору, облюбованную Тюхой для ночлега, все уже спали, несмотря на ранний час. Один только Свист мыкался, стараясь поудобнее устроить свои израненные ноги. Как выяснилось, сильнее всего давала о себе знать левая, лишь слегка задетая.

Темняк попытался было потрогать лоб Свиста, но тот резко оттолкнул его руку. Впрочем, и так было видно, что раненый весь горит, еле успевая отирать с лица испарину. Гнилые миазмы мусорной свалки всё же сделали свое черное дело.

— Тюха ничего полезного не разузнал? — как ни в чем не бывало поинтересовался Темняк.

— Нет, — обронил Свист.

— Почему?

— Никто на его призывы не отозвался.

— Жалко… У меня есть кое-какой опыт врачевания, но сейчас я в полной растерянности. В других краях недуги лечат листьями трав, соками деревьев, вытяжками из желез животных, целебными солями, ароматическими смолами, даже змеиным ядом. Но в Остроге ничего этого не найдешь. Скудное место. Остаётся только прикладывать к больному месту клопов.

— Зачем ты тогда приперся в Острог? Держался бы этих самых… других краев. Здесь тебе всё не так! А, между прочим, в мусоре, покрывающем наши улицы, есть множество веществ, употребляемых для врачевания. Но точное их предназначение известно только обитателям улицы Бальзамов. А они ревностно хранят свои тайны. Даже если кто-то из них берет в жены девицу с другой улицы, та уже не имеет права общаться с родней.

— Да ведь и вы сами не посвящаете посторонних в секрет изготовления свечей, — желая разговорить недружелюбно настроенного человека, Темняк всегда пользовался одним золотым правилом: веди речь только о том, что этому человеку действительно интересно, а лучше всего — о нем самом.

— В этом нет ничего плохого. Ты только не подумай, что я упрекаю Бальзамов в излишней скрытности. Совсем наоборот. Каждый должен совершенствоваться только в каком-то одном ремесле. Это залог нашего единства. Башмакам не обойтись без Веревок, а тем — без Иголок. Без Гробов и Киселей тоже не проживешь. Ну и так далее.

— Когда минувшей ночью мы рыли ров, темнота очень мешала нам. Ты не мог бы на всякий случай изготовить десяток свечей? Не сейчас, конечно, а попозже, когда встанешь на ноги.

— Изготовить-то можно. Но это будут самые плохонькие свечи. Здесь нет ни специальной печи, ни нужных приспособлений, ни добавок, замедляющих плавление. Да и времени маловато. Для того, чтобы фитиль горел ровно, его следует высушивать больше ста дней.

— Ничего. Для нас сойдут и самые завалящие свечи. Лишь бы только горели.

Темняк вновь попытался тронуть лоб Свиста, но тот, уклонившись, задал вопрос, который в мужской компании принято называть прямым:

— Для чего ты пытаешься вылечить меня? Чтобы я потом делал свечи?

— При чем здесь свечи! Лишняя пара рук на Бойле никогда не помешает. Тем более таких рук. Даже сидя ты, наверное, будешь сражаться лучше Бадюга.

— Может быть. А ты, похоже, собираешься одержать ещё много побед?

— Конечно!

— Ради того, чтобы завоевать благорасположение Хозяев?

— Плевать мне на Хозяев и на их благорасположение. Я хочу вырваться отсюда. Лучше быть подмастерьем на улице Гробов, чем командиром стаи на Бойле.

— Вырваться отсюда невозможно, — в словах Свиста сквозила непоколебимая уверенность, свойственная только дуракам и фанатикам.

— Откуда это известно? Из реальных фактов или с чужих слов? Ты берешь на веру предания. А я человек непредубежденный. Живу своим умом. Все подвергаю сомнению. Поэтому у нас разные взгляды на одни и те же вещи. Разве не так? Для тебя Бойло — это смертный приговор, пусть и с отложенным сроком исполнения. Для меня — очередная ловушка, из которой нужно поскорее выбраться.

— Всё, созданное Хозяевами, в том числе и ловушки, непостижимо для нашего понимания. По крайней мере сейчас.

— Кто тебе такое сказал? Дедушка? А вот я придерживаюсь другого мнения. Тем более что постигать ничего и не надо. Надо искать чужие ошибки, промахи, слабые места. Ведь Хозяева отнюдь не боги. Я уже приметил несколько изъянов, которые можно обратить в свою пользу. Сегодня утром, когда ты истекал кровью, Смотритель не смог отыскать мертвых боешников, погребенных под слоем мусора. Значит, он не отыщет там и живых.

— Какую выгоду ты получишь, зарывшись в мусор? И сколько времени сможешь там выдержать? Я уже испытал это удовольствие на собственной шкуре и повторять его не собираюсь. Мало того, что я едва не задохнулся, так все мое тело до сих пор свербит. А хуже всего то, что мусор как бы затягивает человека в свои глубины. Вспоминать жутко.

— Про случай со Смотрителем я упомянул только для примера. Сейчас я не знаю, как можно использовать это открытие. Но оно запечатлелось в моей памяти и когда-нибудь пригодится. Надо подмечать всё, что творится вокруг. Подмечать и разбирать по косточкам. Почему, например, камушки, осыпающиеся при движении Смотрителя, не достигают улицы?

— Разве? Я как-то не обращал на это внимания. — Свист задумался. — Вполне возможно, что Бойло прикрыто и сверху. В противном случае из него можно было бы выбраться, карабкаясь по стенам. Воры в этом умении не уступают клопам. Они даже устраивают между собой состязания.

— Но ведь сам Смотритель спускается на улицу безо всяких помех. Получается, что невидимые стены не страшны ему.

— Так он, значит, устроен. На Бойле для Смотрителя не должно быть никаких преград. А разве это важно?