Александр Беляев - Земля горит Страница 14

Реки, пруды, озера покрыли некогда безводную степь. Дома утопали в садах. Кругом тучные нивы, не знающие больше засух. На заливных лугах пасется племенной скот. Над прудами и речками склоняются тенистые ивы, — берегут воду от жгучих лучей солнца. Пустыня отброшена далеко за Урал-реку. Но и там ведется на нее наступление. Все дальше отступают пески на восток. Гаснет пожар земли…

— Карась у нас — за-амечательно башковитый старик. Рыб знает как свои пять пальцев и любит, словно детей родных, — говорит руковод.

— Карась — это его фамилия?

— Прозвище. Прозвали мы его так — Карась. А фамилия его Барышников, Иван Федорович. О рыбе может день и ночь толковать.

Да вот вы сами его послушайте.

Словно зеркало в зеленой раме, блестит широкий пруд, обросший по берегам ивами и тростниками. На небольшом деревянном подмоете сидит на корточках Иван Федорович Барышников, он же Карась, — ученый-рыбовод рыбного совхоза Карповки. На нем широкополая соломенная шляпа — изделие школьной мастерской, длинная толстовка и белые брюки. На ногах — сандалии. Ему за пятьдесят. Длинные седые усы спускаются вниз, словно мартовские сосульки. На тупом носу — очки. Он низко наклонился к воде и кормит рыб, приплывших на его звонок целой стайкой.

— Карась карасей кормит, — улыбаясь, тихо говорит руковод и подходит к старику. — Рыбок кормите, Иван Федорович?

— А как же! Они у меня что цыплята. На зов идут и из рук корм берут. Здравствуйте, ребятки, — говорит он экскурсантам. — Приехали наших карпов посмотреть? Наш совхоз карпами славится. Это у нас первая статья.

— Не оттого ли и совхоз Карповкой называется?

— От того самого. Уж очень хороши у нас карпы, и много мы их добываем. Жаль, что железная дорога далековата. Говорят, ветку проводить будут. А пока мы больше районные совхозы снабжаем, коптим немного…

В эту минуту к пруду подъехал синий запыленный автомобиль. На подножке стоял председатель правления совхоза Садов. За рулем молодой безусый шофер в кепи. Садов соскочил еще на ходу. Вслед за ним из автомобиля вышел шофер.

— Иван Федорович, — сказал Садов, — позвольте вам представить главного инспектора Волго-Каспийского рыбоводства товарища Бекирову! — и он указал на шофера.

Бекирова улыбнулась и протянула Карасю руку.

— Ну, показывайте ваше хозяйство! — сказала она низким грудным голосом.

— Принесите сеть! — командовала Бекирова через минуту.

Руковод, служащий совхоза, побежал за сетью, а Бекирова достала из машины чемодан, вынула оттуда резиновый комбинезон, натянула его поверх платья и в этом водолазном костюме, но с открытой головою, вошла в пруд и начала ходить по дну, ощупывая ногами почву.

— «Задев» много, — говорила она, передвигаясь с места на место. — Корчаги, кочки… Вы содержите дно в плохом состоянии…

Бекирова вышла из воды, сняла водолазный костюм, подхватила его одной рукой, в другую взяла чемодан и отправилась к автомобилю. Карась вдруг возненавидел ее жгучей ненавистью. А Бекирова продолжала пытать его:

— Какая у вас система прудов?

— Ступенчатая и цепная! — ответил он свирепо.

— Самая невыгодная. Чтобы очистить один пруд, вам приходится спускать все разом.

Карась простонал. Разве он не знает всего этого?

— Идемте в контору! Вы мне покажете цифры улова.

В этот день Карась потерял все свое благодушие. Каждый вопрос Бекировой наносил удар его самолюбию и авторитету. Ему казалось, что все экскурсанты смеются над ним. Но Барышников еще не терял надежды дать ей генеральное сражение. Пусть не придирается к мелочам! Цифры улова — больше трехсот кило на гектар — сами за себя говорят! Он предвкушал, как обрушит на ее голову эти триста кило. Такого улова, наверно, у нее у самой нет!

Еще раз в этот злополучный день самолюбие Карася было уязвлено перед самым отъездом Бекировой. Она разговаривала с Садовым о совхозе. Карась случайно слышал этот разговор, сидя в своем малиннике.

— Я, быть может, несколько сурово вела себя в отношении товарища Барышникова, в особенности в конторе, — говорила Бекирова. — Но это необходимо, Барышников неплохой рыбовод, но он…

— Он очень любит свое дело, — вставил словечко Садов, желая поддержать Карася. — Барышников, можно сказать, романтик рыбоводства.

— А нам нужны техники и инженеры рыбоводства. То, что он делает, — кустарничество. Товарищу Барышникову надо приехать ко мне в совхоз Первомайский, поработать у нас и кое-чему поучиться. Сейчас отпущены большие средства на реорганизацию рыбного хозяйства. С осени мы приступили к работе.

Несколько дней Барышников выдерживал характер. Не выходил из дома. Сидел мрачный и даже не ел любимых карасей в сметане. Но в конце концов не выдержал. Проснулся однажды на заре, и вдруг ему жалко стало рыб.

— Сколько дней я не кормил их! Чем рыба-то виновата?

Карась тихо поднялся, чтобы не разбудить жену, взял корму и отправился к пруду.

Солнце еще не вставало, — ранний час, — его никто не увидит.

Барышников присел на помост. Звонить в колокольчик он не решался. Но рыба и без звонка заметила его знакомую фигуру и, голодная, начала сбегаться к плотику.

Опять дни потекли обычным порядком, но Карась чувствовал, что это только отсрочка.

И наконец настал день, когда в конторе была получена официальная бумага. Барышников приглашался в рыбный совхоз Первомайский для ознакомления с новыми методами ведения рыбного хозяйства.

Садов даже не ожидал, что Карась так легко согласится на поездку. Но у Карася были свои соображения. Он, обманывая самого себя, решил, что поедет только из любопытства, а главное — чтобы дать решительное сражение Бекировой. Он докажет, что знает не меньше ее! Там во-лей-неволей она должна будет выслушать его. «Ну что они там нового могут придумать? — думал он, собираясь в дорогу. — Рыба остается рыбой». А ему ли не знать, чем «дышит» рыба? Он прожил с рыбой долгие годы. У него опыт. Он еще утрет нос молодым!

С такими воинственными мыслями отправился Карась к «щуке».

Путь был не близкий. Пришлось пересечь почти весь орошенный Волгой район с северо-востока на юго-запад.

И на всем протяжении пути тянулись поля, луга, озера и реки. Новые водные, железнодорожные и шоссейные пути соединяли новые города и селения. Везде кипела работа. Здесь «делали хлеб с маслом», как писал некогда Михеев.

Барышников больше всего интересовался рыбным хозяйством. Он присматривался к садкам, прудам и озерам.

«То же, что и у меня! — думал он. — Напрасно девчонка нападала на меня. Я не хуже других». Эта мысль успокоила его.