Ф. Ришар-Бессьер - Властелины безмолвия Страница 14

Делая ответный ход, я вдруг представил себе Бога, играющего с Сатаной на небесной шахматной доске, не обращая внимания на законы времени и пространства.

Как нас двоих с этим демоническим существом, я представил их, переходящих от надежды к отчаянию по мере того, как фигуры наступают, отступают, атакуют и контратакуют.

Да, возможно и такое… Игра может кончиться победой Сатаны и переоценкой ценностей… Я представил Бога, проигравшего свой Свет и гибнущего в вечном проклятии.

Нет! Это невозможно… невозможно… Это было бы слишком ужасно. Эта идея подброшена сим чужемирным созданием, чтобы смутить мой разум, вывести меня из равновесия, лишить ясности ума, которая мне сейчас так нужна для победы.

Я гнал прочь эти видения, отбрасывал их, чтобы максимально сконцентрироваться на последних атаках.

И тут я увидел выход.

Я бросил приманку, чтобы отвлечь внимание моего противника. Моя атака только начало цепной реакции, но нужно выдать ее за собственную неуклюжесть и неумелость.

Существо захихикало. Кажется, оно не заметило ловушку.

— Вы явно играете все хуже и хуже, господин Милланд. Ваша жизнь, как мне кажется, висит на волоске. На очень тонком волоске. Я даю вам время подумать.

Я проиграл ему еще одну пешку. Он уверен в своей победе, и вот тут-то я начал настоящую атаку. Атаку на его короля!

В этот момент я услышал нечто вроде глухого хрипа. Это было выражением глубокого удивления. Мой противник стал лихорадочно защищаться, но было уже поздно. Я полностью разрушил его защиту.

Он попался, сгорел.

Костлявые руки смели фигурки и оттолкнули доску, когда я объявил:

— Шах и мат!

Плохой игрок? Нет, я так не думаю. Я был в его власти, и он мог меня уничтожить одним движением руки, но сделать это, по его законам, можно было только путем игры. Это единственный способ, который он знал. Все остальное, будучи подчинено игре, отходило на второй план. Играть, играть во что бы то ни стало!

И он спокойно мне объявил:

— Вы свободны! Браво, господин Милланд. На этот раз вы выиграли…

— Я должен это понимать так, что мы еще встретимся?

— Конечно, но позже…

Я опустил голову.

— Хотелось бы задать вам еще один вопрос.

Конечно, этот вопрос касался Валери. Но существо подняло руки от пустой доски.

— Извините, но мы уже сказали друг другу все, что хотели сказать.

— И вы согласны теперь освободить своего противника?

— Вы считаете себя опасным противником, потому что думаете, что вам известны наши намерения? Потому что вы знаете судьбу свою и себе подобных? Потому что собираетесь предупредить человечество об опасности, которая ему угрожает?

Опять прозвучал тот же чудовищно циничный смех. Но теперь в нем слышалась еще и ирония.

Это и было последним ответом, который я услышал от невидимого существа. Оно исчезло вместе с шахматной доской и резким светом прожектора.

Стало темно. Я плавал в пустоте, не имеющей ни конца, ни начала, в темноте, для которой время не имеет никакого значения. Затем я как бы очнулся внутри большой круглой комнаты.

Совершенно круглой.

Круглые стены, как мне казалось, не имели ни одного отверстия. Они были сделаны из блестящего, матово светящегося металла. Потолок тоже был круглым и голым, Ощущение, что я в своем мире, побудило меня закричать что-то в селектор, нажав контакт.

«Да, да, господин Милланд, мы сейчас возвратим — вас обратно. Вытянитесь… Расслабьтесь…»

Я повиновался. Появилась какая-то смутная надежда. Я стал думать о Валери. Может быть…

«Не беспокойтесь ни о чем. Сначала речь пойдет о вас, господин Милланд…»

«Но что же случилось, почему вы не отвечали?»

«Лежите, лежите… Расслабьтесь… Внимание, мы включаем аппарат возвращения…»

Настаивать было бесполезно, и я повиновался. Стены комнаты стали вращаться и наконец превратились в тонкий светящийся круг…

У меня закружилась голова, и я закрыл глаза… Все мысли исчезли…

Время бежит… время течет… перед глазами вновь сновидения… Я «выныриваю на поверхность».

…Удушливая теплынь. Такое ощущение, что все атомы моего тела разлетаются осколками и исчезают мерцающими искорками.

Но вот болевые ощущения проходят.

Волна выбрасывает меня на берег сознания внутри моего тела. Моего настоящего тела из мяса и костей.

Голова тяжелая, веки жжет… Я поднимаю голову… оглядываюсь…

Я лежу на кушетке, мягкой и удобной… посреди слабо освещенной комнаты.

Круглые металлические стены.

Я посреди огромной…

Глава 12

…круглой комнаты.

Совершенно круглая комната.

Меня тошнит. Боже, как мне плохо.

Но где же я? Я не узнаю экспериментального блока в коттедже Ватсона.

Это странное место кажется мне совершенно незнакомым и даже каким-то зловещим, поскольку эта комната похожа на… О! Мои глаза, моя голова… Я не узнаю людей, толпящихся возле меня.

— Грейсон!

Чей-то силуэт танцует передо мной сквозь вуаль лихорадки. Я чувствую чью-то руку, трогающую мой лоб… вижу другую, которая протягивает мне чашку.

Я пью, глотаю, не понимая что, и снова закрываю глаза.

Эта молния! Единственное, что сохранилось в воспоминаниях о возвращении. И еще человеческая фигура, лежащая на поверхности озера. Эта гигантская фигура, лежащая спиной ко мне, кажущаяся спящей, в то время как озеро вокруг глотает звезды.

Одно и то же видение, которое преследует меня… наверное, какой-то фрейдистский символ, но разгадать его я не могу.

— Как вы себя чувствуете, Милланд?

Голос возвращает меня к действительности, и после нескольких безуспешных попыток я наконец открываю глаза.

Лихорадка проходит, становится легче дышать, мускулы чуть расслабились… Странное ощущение! Я не узнаю человека, который стоит возле меня. Своей бородой он напоминает какого-то патриарха.

Рядом с ним двое других ученых в белых халатах, шапочках и резиновых перчатках.

Но я не вижу ни Грейсона, ни Эймса, ни Дейтона, ни Линдсея.

— Кто вы?

— Я профессор Салливан, — отвечает мне бородатый. — Ничего не бойтесь, все идет хорошо. Попейте еще. Нужно вымыть все токсины, которые скопились у вас в организме. Пейте… пейте…

Я повинуюсь. Но что-то беспокоит меня в этой круглой комнате. Ах, вот что: отсутствует тело Валери! Но когда я задаю этот вопрос Салливану, он качает головой.

— Мы поговорим с вами позже. Сейчас вам следует отдохнуть. Ваш мозг и так получил сильный шок, не возбуждайте его понапрасну.

— Но мне нужно поговорить с вами… нужно, чтобы меня выслушали…