Александр Карнишин - Игра Страница 14

А Витасу было тяжело и жарко. На плечи давил тяжелый ранец. На сердце давила ответственность перед хранилищем. Да еще и лес этот. Не привычен он был к лесу. Он попытался догнать Ким и заговорить с ней о дороге, о том, куда она их ведет, но свободная так глянула на него, что слова застряли в горле. Витас кивнул, как будто ничего и не собирался говорить, а так просто вырвался вперед, и опять приотстал, пропуская Найфа. А вот с этим ему говорить почему-то не хотелось.

По сторонам он почти не смотрел. Лес — он и есть лес. Теорию он сдал еще весной на "хорошо". Деревья, вон. Они бывают лиственные, а бывают хвойные. Под лиственными хорошо от дождя прятаться, а под хвойными удобно делать лёжку. Пауки почему-то чаще там, где хвойные. Так что смотреть надо. Но сейчас впереди шла свободная, а свободные в лесу — дома. Поэтому можно было идти за ней и думать о своем задании, о том, что будет потом, о том, что говорил Старый и о том, что лежало почти на самом дне его ранца.

Ким

Ким шла, ощущая за спиной двоих чужих, и молча злилась на себя. Злилась за то, что нарушила все правила и была в одиночку этой ночью. Злилась за то, что, увлеченная зрелищем пожара, не услышала подкрадывающихся хранителей. Хотя, вон как этот молодой ломится через лес — издали слышно! Злилась за то, что ей же как раз и велено было сопровождать этого молодого хранителя на его лесном маршруте.

И потому еще злилась, что пришлось срочно выдумывать имя. Имя — это очень важная информация. Попробуй спросить у жителя села, как оно называется. Нет, только попробуй! Или, вот, попробуй узнать название хранилища или просто его номер. Да на месте прибьют! То же и с именем.

Имя — это очень личное и очень секретное, нельзя его называть, кому попало, а она чуть его не назвала. Вон, хранитель этот, Витас, хоть и молод совсем, но законы знает. Спросил, ведь, не имя, а "как тебя называть". А она, лесу обрадовавшись и свободе, начала сразу: "Ки-и…". Вот, дура-то… Назвалась в итоге "Ким", а в этом имени слишком легко читается: Кира по прозвищу Муха. Да, Муха! И нисколько не смешно! И не только потому, что легкая и маленькая… Еще и надоесть может, как муха, зудящая над ухом. А еще и укусить. И фиг поймаешь! Теперь вот самой придется привыкать к новому имени…

И спутники эти. Никогда свободные не работали с хранителями. Вся история их отношений — это история войн. У каждого свободного в семье могли рассказать, кого и когда убили хранители. Из-за этого даже в эпидемию, когда черная болезнь была принесена с юга одним из поисковых отрядов, свободные не получили помощи от хранителей. А в подземелье, говорят, есть все, в том числе и самые редкие лекарства. Село почти не болело, потому что селу хранители помогли.

Она машинально пригнулась, пропуская выше головы крепкую ветку с еще не опавшими густыми листьями. Сзади раздался треск и короткое ругательство.

"Кто это там?"

Она обернулась: держась за лицо рукой, ее опять пытался догнать Витас. Вот ведь, придурок подземный. Нельзя в лесу бегать. И шуметь здесь нельзя. Мало ли кто заинтересуется шумом.

Ким сама не видела, но поисковики рассказывали о странных животных, некоторые из которых выглядели очень опасными. А тут, в их лесу, пожалуй, кроме пауков, да еще бродячих собак никого особо опасного и нет. Но она с детских лет научилась не лезть к паукам, гнезда которых они бегали с друзьями выжигать. Вокруг хуторов пауки просто не водились, потому что паутину тут же выжигали, а разбегающуюся паучью мелочь давили. Бр-р-р-р… Противные, лохматые. А собаки… Ну, если попадешься стае — сам, значит, виноват. Слушать надо. Слушать и смотреть. Собаки в засаде не сидят, они бегают, они добычу свою гонят. Ну, так, уйди с дороги, пропусти клыкастых. И всех дел-то…

Во! Опять он ломится, догоняет. За плечо хватает.

— Ким! Куда ты нас ведешь? — Витас, запыхавшийся, потный, стоял сзади и искательно всматривался ей в глаза.

— Что ты меня все лапаешь, а? Кто ты такой? Может, ты здесь главный самый? Может, тебя назначили контролером? А может, мы тебя командиром уже выбрали? Мне, вот, может, Найф в этом качестве больше нравится. Он и боец, каких мало, и молчит, и по лесу идет — заслушаешься! — опять у нее одна рука на эфесе сабли, опять чуть вытянула клинок, специально еще и еще сильнее взвинчивая себя, готовая вытащить оружие и устроить с ним, с этим молокососом подземным, спарринг прямо тут, между деревьями.

— Не кричи, — тихо бросил подошедший сзади Найф. — Чего разоралась-то? Не дома еще, чуток не дошли…

Она чуть не задохнулась от ужаса: он, чужак, знает, где ее дом? Сабля будто сама вынырнула из ножен, и сверху, наискось, чуть левее головы, р-р-раз… Ким чуть не упала, приготовившись к жесткому удару, но вдруг всего лишь воткнув клинок в землю. Как она могла промахнуться? Она тут же ударила снизу вверх, поднимая саблю, между ног противника — и опять мимо!

Витас ошеломленно смотрел на разыгравшуюся картину. Рассердившаяся было на него Ким, вдруг взорвалась от тихих слов подошедшего спутника. И теперь между деревьями летал вихрь: она все пыталась достать Найфа, а тот отклонялся, приседал, подпрыгивал и все время как-то незаметно "утекал" (ну, как еще назвать, когда не видно ни одного резкого движения, а он уже в метре от тебя), но ножи свои в руки не брал. И даже не разговаривал и ничего не говорил совсем озверевшей свободной. Витас на всякий случай тоже обнажил меч и встал в защитную позицию, посматривая по сторонам.

— Ах, ты… Эх… Н-на! — со свистом сверкал клинок, а Ким прыгала вслед за отступающим и уклоняющимся Найфом. Тот все время держался к ней лицом, но ни разу не натолкнулся спиной на дерево, ни разу не зацепился ногой за корень. Шаг влево, начало второго туда же, и вдруг, чуть не падая, он уже шагает широко вправо, пропуская мимо себя разогнавшуюся девушку. Молча, серьезно, без улыбки, он как будто делал не совсем нужную, но обязательную для исполнения работу.

— Ким, — попытался позвать девушку Витас.

И еще раз, но уже громче:

— Ким! Нельзя!

Но она ничего не слышала, кроме своего дыхания, шума крови в ушах. И ничего не видела, кроме маячившего совсем недалеко чужака, который намекнул, что знает, где ее дом. Ее сабля летала, жалила, посвистывала при резком ударе сверху вниз. Найф совсем не оборонялся, не доставал ножи, не ставил блоки, и Ким совсем забыла про защиту, пытаясь хоть как-то достать противника.

Витас уже почти бежал за ними, по-прежнему двигающимися в нужном направлении, как будто Найф спиной чувствовал, куда идти. За спиной Найфа светилась какая-то полянка, на которую он спиной и вышел. За ним вылетела Ким. Замерла на мгновение, уронив обе руки вниз, как бы от усталости или растерянности, и вдруг прыгнула рыбкой вперед, нацелившись острием в горло стоящему напротив Найфу. И одновременно с этим прыжком раздался хлопок тетивы и в дерево, перед которым она стояла за миг до того, с глухим стуком впился арбалетный болт.