Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12 Страница 14

Эвелин что-то произнесла, но переводчик ничего не сумел уловить.

— Поднеси микрофон поближе, — сказал я. — Не могу отрегулировать.

— Эви, — повторил Лако. — Нужно, чтобы ты рассказала, что случилось. Ты можешь сделать это для нас, Эви? Скажи нам, что произошло.

Она попробовала еще раз. Я увеличил мощность, до предела. Теперь переводчик различил звук, но посчитал его помехами. Эвелин закашлялась, и этот ужасный резкий звук переводчик передал как стон. Я взмолился:

— Бога ради, подключи ее к аппарату искусственного дыхания.

— Не могу. Блок питания сел.

«Тогда надо подключить другой, — подумал я, — а ты уже использовал все удлинители». Но вслух этого не произнес. Потому что, если он подключит ее к аппарату, придется вырубить холодильник.

— Тогда дай ей воды.

Он взял бутылку из-под колы с ящика рядом с гамаком, опустил в нее трубочку, нагнулся в темноте и приподнял голову Эвелин, чтобы она могла попить. Я выключил переводчик. Было тяжко слышать, как она пытается что-то произнести. Ну а следить за тем, как она пробует пить, было и вовсе невыносимо.

Казалось, прошел целый час. Наконец Лако поставил бутылку из-под колы на ящик и заговорил:

— Эвелин, мы хотим услышать, что случилось. Ты была в гробнице?

Я снова включил переводчик и поднес палец к кнопке записи. Пока что не было смысла записывать мучительные звуки.

— Проклятие, — вдруг ясно произнесла Эвелин, и я нажал кнопку.

— Не открывай… Не открывай! — Замолчала, пытаясь подавить кашель. — Кагодень?

«Какой сегодня день?» — послышалось из переводчика.

Она снова попыталась справиться с кашлем. Лако взял бутылку, вытащил трубочку и отдал бутылку бейе.

— Сходи за водой.

Маленькая бейя встала, не отрывая взгляда черных глаз от пламени, и взяла бутылку.

— Быстро, — приказал Лако.

— Быстро, — сказала Эвелин. — Раньше бейи.

— Вы вскрыли гробницу, когда бейя пошла к Санду?

— Не открывай ее. Прости. Не знала.

— Не знала чего, Эвелин?

Бейя все еще не тронулась с места — глядела, как завороженная, на пламя лампы; рот ее был приоткрыт, виднелись блестящие черные зубы. Я посмотрел на толстую пластиковую бутылку, которую она держала в грязных ручках. Трубочка была вся изжевана — ее изуродовала Эвелин, когда пила воду..

— Быстро, — произнесла Эвелин в гипнотической тишине, и маленькая бейя посмотрела на гамак, словно только что очнулась, затем выбежала из комнаты с бутылкой из-под колы в руке. — Быстро. Какой сегодня день? Должны спасти сокровище. Он убьет ее.

— Кто, Эвелин? Кто убьет? Кого убьет?

— Мы не должны были входить внутрь, — проговорила она и вздохнула со звуком, похожим на скрип песка под ногой. — Берегись. Проклятие королей.

— Эвелин повторяет то, что написано на дверной печати, — сказал

Лако, выпрямляясь. — Они спускались в гробницу. Надеюсь, ты это записал?

— Нет. — Я нажал кнопку «стереть». — Она все еще под воздействием дилаудида. Когда начнет говорить осмысленно, запишу.

— Комиссия решит в пользу Санда, — сказал Лако. — Хауард клялся, что они не входили в гробницу, а ждали Санда.

— Какая разница? — возразил я. — Эвелин погибнет и не сможет свидетельствовать на слушаниях комиссии. Да и нас не будет, если Санд со своими солдатами окажется здесь раньше, чем придет корабль, так что какая, к дьяволу, разница? И сокровищ тоже не окажется, когда сюда доберется Комиссия… зачем же записывать?

— Но если в гробнице все-таки что-то присутствовало? Если это вирус?

— Ерунда, — отмахнулся я. — Санд их отравил. Если это вирус, почему не заболела бейя? Ведь она находилась с ними в гробнице, правда?

— Быстро! — произнес кто-то, и мне на мгновение показалось, что говорит Эвелин. Но это оказалась бейя. Она вбежала в комнату, расплескивая воду из бутылки.

— Что случилось? — спросил Лако. — Прибыл корабль?

Бейя схватила его за руку.

— Быстро! — выпалила она снова и потащила его за собой по длинному залу, забитому контейнерами.

— Быстро, — как эхо, повторила Эвелин.

Я подошел и наклонился над гамаком. Во тьме почти не было видно ее лица; это облегчало задачу. Заставив себя разжать кулаки, я сказал:

— Это Джек, Эвелин. Я, Джек.

— Джек, — повторила она.

Звуки были почти неразличимы, хотя Лако прицепил микрофон к пластиковой ткани у самой шеи Эвелин. Она быстро слабела и снова начала хрипеть. Ей был необходим укол морфия. Тогда станет легче дышать, но если дать морфий сразу после дилаудида, она вырубится.

— Я передал записку Санду, — сказал я, наклоняясь, чтобы расслышать ответ. — Эвелин, что было в записке?

— Джек, — выговорила она. — Какой сегодня день?

Пришлось задуматься. Казалось, я пробыл здесь несколько лет.

— Среда.

— Завтра, — произнесла она. Закрыла глаза и облегченно вытянулась.

Я не собирался ничего из нее выуживать. Надел пластиковые перчатки, открыл коробку с принадлежностями для инъекций. Морфий отключит Эвелин через несколько минут, она освободится от боли и, может быть, придет в себя.

Ее рука свешивалась с койки. Я придвинул лампу поближе и стал искать место для укола. Всю руку покрывала сеть белых наростов, похожих на пчелиные соты; некоторые выступали над кожей сантиметра на два. С тех пор как я впервые увидел Эвелин, наросты стали мягче и толще. Тогда они были тонкими и острыми, словно бритва. Не могло быть и речи о том, чтобы отыскать вену, но я заметил, как от тепла керосиновой лампы небольшой участок кожи на предплечье стал податливей, пятигранные соты почти исчезли, и мне удалось ввести иглу.

Я дважды тыкал иглой, наконец в ямку вокруг места укола потекла кровь. Несколько капель упало на пол. Я огляделся, но вытереть кровь было нечем — еще утром Лако использовал остатки ваты. Пришлось воспользоваться страничкой из блокнота.

Вернулась бейя — нырнула мне под локоть, держа кусок пластиковой ткани. Я сложил бумажку, бросил на пластик. Бейя осторожно, чтобы не касаться крови, свернула ткань, соорудив подобие пакета. Я молча наблюдал за ней.

— Джек, — выговорила Эвелин, — ее убили.

— Убили? — переспросил я, выключив запись. — Кого убили, Эвелин?

— Принцессу. Ее убили. Из-за сокровищ.

Сказывалось действие морфия. Речь стала внятной, но Эвелин явно несла чушь. Никто не убивал принцессу, она умерла десять тысяч лет назад. Я нагнулся пониже.

— Эвелин, что было в записке, которую ты мне дала, чтобы я отнес Санду?

Свет включился. Она прикрыла лицо рукой, словно хотела спрятаться.