Адам-Трой КАСТРО - Журнал «Если» 2003 № 01 Страница 14

— Ну, что скажешь?

— Интересно. Я могу и ошибиться — ведь это ее коллекция, а не его… но если взглянуть на самые ранние фото, то начинал он с портретов Тины. Через несколько месяцев она уже наполовину обнажена. Взгляни на это, снятое в августе — композиция не столь проработана, как на остальных, зато ее переполняют приятные воспоминания. Видишь, румянец на щеках и ее глаза? Скорее всего, они были любовниками несколько месяцев, пока она не позволила ему фотографировать свою запретную зону, а для нее это обрубок ноги. — Тери пролистала картинки. — Даже из ранних фотографий, где она полностью одета, девушка не сохранила те, где снята ниже пояса, словно избегала свидетельств собственного увечья. А вот гораздо более поздняя — видишь, здесь внизу кусочек лобковых волос? У меня создается впечатление, что фотограф продвигался в том темпе, который устраивал модель, позволяя женщине привыкнуть к мысли, что ее инвалидность скорее возбуждает его, чем отталкивает. А она его явно любит и, как минимум, доверяет — это видно по ее глазам. Ты говорил, что он выбрал темой диссертации реабилитацию людей с ампутированными конечностями?

У меня во рту вновь появился неприятный привкус, еще сильнее прежнего.

— Да, верно. Думаешь, такие люди его просто привлекают? Он фетишист?

— Они предпочитают называть себя «поклонниками», — поправила Тери. — Скорее всего, именно так. Впрочем, на всех фотографиях есть лицо девушки, а это значит, что, фотографом управляет не один лишь фанатизм. Он видит в модели личность.

Не могу понять, как может кого-нибудь привлекать… гм-м, уродство? Или увечье, — признался я.

— Знаешь, а я общалась со многими «поклонниками» — в основном по Сети. Большинство инвалидов, кстати, их тоже не понимает, а некоторые считают просто мерзавцами. Полагаю, почти все люди хотели бы, чтобы их любили за то, какие они есть, а не за то, как они выглядят. Но часто ли такое бывает? — Тери взглянула через плечо на полки, уставленные видеокассетами и журналами. — Я слышала, что фрейдисты пытаются объяснить влечение полученными в детстве впечатлениями, однако сами фанаты, похоже, не поддерживают эту теорию. Вспомни: существовали целые культуры, считавшие бинтование ног или обрезание женских гениталий эстетически привлекательным. Сколько мужчин восхищается огромной женской грудью — настолько большой, что естественным путем такая появиться не может. Но ведь если надрезать женщине грудь и вставить в нее лепешку силикона, то не означает ли это, что ее искалечили? И тем не менее подобное считается нормальным — очевидно, исходя из логики, что если большое — хорошо, то огромное — еще лучше…

Есть немало сайтов, посвященных людям с ампутированными конечностями. Или могу показать тебе видео. — Дом Тери — настоящий музей так называемой эротики, перед посещением которого даже семейка Адамсов подумала бы дважды. — Большую часть снимали любители, и эти фильмы довольно безобидны: женщины одеваются или раздеваются, моются в ванне или под душем, занимаются физическими упражнениями или домашней работой, и лишь иногда это приправлено грязными разговорами или мастурбацией. Чем более необычен или специализирован фетиш, тем больше платят за такую «мягкую» эротику. Однако на рынке есть и «жесткие» фильмы, снятые профессионально — в основном о тех, кто подорвался на минах.

Я содрогнулся. Иногда я гадаю, не пытается ли Тери меня шокировать; сама она уже успела забыть о тех временах, когда ее пугало нечто гораздо меньшее, чем педофилия, насилие или пытки, и не исключено, что люди вроде меня иногда требуются ей на роль барометра. Меня поразила жуткая мысль:

— А рынок достаточно велик, чтобы имело смысл специально калечить женщин только ради таких фильмов?

Моя подруга изумленно распахнула глаза, но тут же яростно тряхнула головой:

— Нет, это чистое безумие!

— А сколько порнозвезд прибегали к услугам пластической хирургии?

— Это совсем другое.

— А как насчет фильмов про убийства? Для них тоже есть рынок. Она вздохнула:

— Почти все фильмы про убийства и пытки или фальшивые, или сняты для продажи людьми из тайной полиции, чтобы заработать деньжат на спокойную старость. При такой работенке избавиться от тела нетрудно, а вот за инвалидом ухаживать дорого. И даже если остается возможность приживить удаленную конечность, вся затея себя не окупит.

— А если деньги можно не считать?

— Порно ради порно? — Она на секунду задумалась. — Разумеется, такое возможно, но я никогда не слышала, чтобы подобное проделывалось. К тому же компьютерная анимация обошлась бы намного дешевле.

Я кивнул и взглянул на изображение Тины. Доверчивость в ее глазах была восхитительной и почти осязаемой, и я понял, что просто обязан узнать, все ли у нее в порядке. И тут ко мне пришла новая страшная мысль:

— Если чем больше, тем лучше… то не станет ли для «поклонника» женщина без двух ног привлекательнее, чем… — Договорить я не смог, но Тери поняла, потому что закрыла глаза, прикусила губу и медленно покачала головой.

— Не все считают, что больше — лучше, Ник. И я не думаю, что твой фотограф пойдет на это.

— Ты в этом уверена?

Она долго и мрачно смотрела на экран, потом проговорила:

— Не настолько, чтобы спать сегодня спокойно, черт бы тебя побрал.

К тому времени, когда я собрался домой, уже смеркалось, и я порадовался, что успел перезарядить топливные элементы — панели фотоэлементов едва хватало для работы кондиционера. У тротуара напротив моей квартиры стоял длинный черный «мерседес», смотревшийся в моем дешевом районе столь же неуместно, как моя «сузуки» в Далкейте, и я стал гадать — может, кто-то из соседей умер? Я устало зашагал по лестнице; если бы я посмотрел наверх, то смог бы заметить стоящего у моей двери типа раньше, чем тот заметил меня, но за день я чертовски вымотался. Мы уставились друг на друга. Тип был чернокожий, лысый, под два метра ростом, в коротком жакете, черных джинсах и черных баскетбольных кроссовках «Рибок».

— Мистер Хорн?

— Да, — устало выдавил я. — А вы кто такой?

— Гарри Киз, — ответил он, и в его голосе прозвучал намек на уязвленную гордость. Через секунду я вспомнил, кто он такой, но его на сезон отстранили от матчей; к тому же я никогда не был большим поклонником баскетбола. — Кое-кто хочет с вами встретиться.

Я кивнул:

— В лимузине?

— Нет. Я вас отвезу.

Должен признать, он проявил вежливость — открыл для меня заднюю дверцу, предложил налить что-нибудь из бара и посмотреть по телевизору матч «Диких котов». Я отклонил оба предложения, и тогда он негромко включил радио. Станцию Дэви, разумеется.