Александр Грог - Время Бригадиров Страница 14

Не бывает добра без худа, а худа без добра. Каждый герой в своей собственной хрычевне - всеобщим не стать. Потом нашлись такие, что стали говорить, что это они заземлять фантомов придумали. Обидно, а не докажешь.

Были у Бригадира и более геройские дела. Но с темных дел в герои не выйдешь, им свидетелей нет. Очень часто свидетелей сам прибираешь. Если обществу герой нужен, оно само его назначит. Даже спрашивать не будет. Если надо и в Смотрящие проведет. Первые Смотрящие такими и были. Это следующие себя Смотрящими, как бы, назначали - вбивали в мозги, что герои.

Геройство - предмет веры. Понадобится? И герою внушат, что он герой.

Зато память осталась - лезвие у ножа засапожного, того, которым Бригадир цепь заземлял, стало таким красивым, что решил он этим лезвием больше никого не убивать. Черт знает, сколько фантомов через себя пропустило, натрудилось, пора бы отдохнуть. Решил заказать к нему такую же необыкновенно красивую рукоять, уже и выдумал ее - вспомнил одну лесную морду, что в шальные годы собственной молодости встретить пришлось. Очень хорошо она должна смотреться - лезвию подстать. У хрычмастера, кстати, тоже стала цепь искорками поблескивать, так он ее посреди залы подвесил, одним концом к потолочной балке приколотил намертво. А штырь не нашли, должно быть, кто-то под шумок стибрил - это когда победу праздновали…

____________________

"Все птицы, летающие толчками, поднимаются ввысь посредством взмахов крыльев, а когда они опускаются, то отдыхают, - ведь, опускаясь, они крыльями не машут…"

Леонардо да Винчи

ТРЕТЬЕ ЛИХО: "БРИГАДИР и ЭРОПЛАН"

Эроплан упал в четверг на Николу. Не того Николу, что Победоносец, и не на бесшабашного Колю-Первопутка, поскольку было лето, а на пятничного, на кудесника - Николу-Чудородца. Этого Николу начинают отмечать загодя, а на третью хмель как раз и случаются чудеса, которые потом, по вынужденной скучной трезвости, обрастают соблазнительными подробностями. Ясно, что оставшимся в живых пассажирам на помощь рассчитывать было нечего - шансы их (даже если кто и выжил, успел окопаться и занять круговую оборону) представлялись ничтожными. Потому ставки в городе - по поводу их полной ненормальности - не принимались вовсе. Ну и не фиг летать с четверга на пятницу! сами виноваты!…

1.

Бригадир собрал все, что оставалось, подзанял сверх, и нашел-таки такого, кто принял спор: поставил на то, что хоть один пассажир, да выберется. А поскольку в судьбу не верил (как и в благоприятностную раздачу колоды шулерами поменьше), решил сам передернуть,- пойти "ва-банк". Правилами жизни подобное позволялось.

Те, кто с ним ватажили во время последней войны и выжили (несмотря на злостную привычку вожака соваться во многие сомнительные дела), заимели в городе авторитет и личное дело. Бригадир в сравнении с ними обмельчал. К ним с такой дешевой несерьзностью не подступишься. Уже подумывал, не поспешил ли?

Вспоминал дела прошлые - славные, веселые. Вместе тесно, а врозь скучно, и дела не сделаешь. За общим столом еда то ли вкусней, то ли быстрей кончается, но пяток разиков, дождавшись своей очереди, ложкой черпнул и вроде бы и велик общая миска, а уже по дну шкрябаешь. Так и общая доля. Не грабили (так… чуток), не насиловали (почти), а всю роту, чтобы местные волнения успокоить, образцово-показательно под расстрел из поганых ружей. Народищу на такое (и где прятались?) всегда соберется множество, всяких ихних представителей, чтобы засвидетельствовать, смотрят во все глаза, аплодируют. Бригадиру, как по ту сторону от поганого ружья стоять пришлось, так и по эту. Он тогда эту думу и продумал, приклад поглаживая, и в ствол смотря, что жизнь - лотерея. Не всякий раз осечка выпадает, запросто могло получиться, что наоборот…

Где честь, когда нечего есть?

Что из того, что, однажды, выспорив жизнь у лихо, теперь, словно уверовав в безразмерность отпущенного кредита, бился об заклад при любом случае? Что из того, что иной раз нешуточно выигрывал? Ведь предназначено спустить все до полушки, чтобы в общем жизненном счете остаться (как велено) "при своих". Легко на этих условиях снискать себе славу удачливого. Всякая настоящая выверенная везучесть может быть лишь за счет других. Иное - показуха.

Чувствовал, что где-то "внутрях" словно надломилось - стержень какой-то. Стал задумываться - правильно ли живет, и живет ли вообще, и совсем странные мысли приходили - что сам он плод воображения, отнюдь, не своего собственного…

Мир стал видеть ярче и глубже, словно раньше только в одну краску было. Теперь даже кровь во множество оттенков. И слово стало… Раньше слово словно вода - жиденькое, пресное, а теперь во всяком слоге смысл видел, да не один. Хотя и по-прежнему словами бросался, но всю их соленость и горечь уже ощущал.

Тот, кто думает много, тот не движется. Погрустнел, запал пропал. И дождь дальше то каплет, да прыскает, то не капает, словно висит в воздухе - только смущает. Совсем уже собрался идти на болота в одиночку, так опять зарядил. Две сырости: снизу и сверху, пожалуй что, перебор - так посчитал. По совести не очень и хотелось. Вернее вовсе не хотелось. Прислушался к собственным желаниям. Желаний было много - одно другое обгоняло, подножки друг дружке ставило - каша в голове. Решил, что по этому дурному случаю самое правильное будет - поддаться общему настроению, нажраться свиньей. И сразу спор в голове угомонился, примерилось остальное с неизбежным. Выдрессировал другие желания за много лет.

Но и здесь: жизнь - подлюка, разгуляться не успел, сорвали с самого интересного…

Когда Смотрящий приглашает, отказываться не принято. Случались, конечно, отказчики - и где они теперь? Заказал отрезвляющее. Моментом влетел давно сидевший без заказов отрезвлянт - профессия в здешних местах вымирающая, принялся за дело… Сушеный гриб сиреневого цвета (Бригадир таких и не встречал), толстое упругое семя, почти круглое, очень похожее на напившегося клеща, еще какой-то обломышь корня (явно перележавший в котомке все мыслимые сроки хранения) - сдул с него крошки, обобрал налипшую ерунду, бросил туда же, добавил уголек из маленькой настольной печи…

– Это от поносу! - так объяснил. - Не все это пойло в себе способны удержать - выходит иногда верхом или низом.

Сложил в свою гробомолку, перетряхнул несколько раз, доводя до мелкой муки, добавил растворителя и преподнес.

Бригадир неосторожно нюхнул перед глотком и тут же ругнул себя за это - сообразил, почему "верхом выходит". Отставил на мгновение, собираясь с духом…

К пойлу отнесся с подозрением, помнил, как на первом году службы тоже чего-то подобного выпил. Тогда забродил, покрылся пузырями снаружи и изнутри. Если те, что на коже, лопались, да вызывали смех и шуточки, то за те, что лопались внутри, было не до смеха - несколько катаров, вставленных во все мыслимые места, выводили нутряной газ - спички не поднеси! Да и не пожрать. И не согреться. Отгоняли от костра - кому охота? - рванет такая ходячая бомба - прощай обед!