Джон Марко - Великий план (Нарский Шакал - 2) Страница 14

Симон отложил встречу с Эрис почти до полудня. Она беспокоилась о нем, но ему хотелось как следует вымыться и избавиться от испачканной одежды. Поскольку он был любимцем Бьяджио, шкафы в его спальне были переполнены прекрасными нарядами. Он выбрал легкую рубашку из красного кроутского шелка, сбрил бороду, расчесал волосы и постарался вычистить из-под ногтей спекшуюся кровь. Когда он оделся, слуги принесли ему на завтрак молоко с печеньем, и он жадно все проглотил. Дождавшись часа, когда его господин должен был уже уйти из купален и начать дневные дела, Симон вернулся в восточное крыло дворца. Там, в музыкальном салоне, он нашел Эрис в одиночестве: она рассеянно разминалась у станка. Пока она разогревала мышцы, ее зеленые глаза смотрели в никуда. Симон остановился в дверях и стал смотреть на нее. У нее был печальный вид, и ему стало грустно. Он пожалел, что не нарвал для нее в саду цветов. Крадучись, он прошел к роялю и нажал на клавишу. Удивленная неожиданным звуком, Эрис повернулась - и заулыбалась, увидев его.

- Здравствуй, моя радость, - тихо сказал он.

- Симон!

Эрис высвободила ногу из станка, бросилась к нему, обхватила руками и уткнулась лицом ему в грудь. Симон застонал и поцеловал ее темные волосы, наслаждаясь ис-. о ходящим от них ароматом сирени.

- Прости, любимая, - прошептал он. - Я не мог прийти к тебе раньше. Я приехал вчера вечером, но...

Она поцелуем заставила его замолчать. Симон поцеловал ее еще раз, а когда она отстранилась, он жадно посмотрел на нее.

- Ох, как мне тебя не хватало! - сказал он. - Как ты? Он хорошо с тобой обращался? Девушка засмеялась:

- Конечно! А почему бы ему со мной плохо обращаться? Ведь я - его добыча!

- Ты моя добыча, - промурлыкал Симон, отрывая ее от пола и кружась с ней по салону. Эрис радостно завизжала. - Видишь? Я тоже могу танцевать! пропел Симон, кружась по плиткам пола.

Он остановился у табурета для рояля, усадил маленькую танцовщицу себе на колени и стал теребить губами ее шею. Эрис снова засмеялась, а потом вдруг откинула голову и застонала. Они долгие недели не прикасались друг к другу, и теперь оба не в силах были остановить прилив чувств.

- Не здесь! - предостерегла его Эрис. - И не сейчас.

- Тогда сегодня ночью, - настоятельно сказал Симон. - Когда он заснет.

- Да, сегодня ночью, - согласилась она. - Ах, мой любимый, я так тревожилась...

- Не надо тревожиться, - прошептал Симон. Обхватив ее лицо ладонями, он заглянул ей в глаза. - Посмотри на меня. Я ведь обещал тебе, что вернусь, правда? И вот я здесь.

- Да! - взволнованно подтвердила она, крепче обнимая его. - Больше не оставляй меня! Он поморщился.

- Ты же понимаешь, что я не могу тебе этого обещать. Не заставляй меня тебе лгать.

- Я понимаю, - сказала Эрис. - Но теперь ты вернулся, и нам всем больше некуда уезжать, пока господин не пойдет на Нар. А это может случиться еще через много месяцев. - Она мечтательно вздохнула. - Несколько месяцев вместе...

- Или меньше, - вставил Симон. Ему не хотелось портить ей настроение, но она должна была знать правду. - Я не знаю, какие у Бьяджио планы на Эррита и даже на Вэнтрана. Я могу ему для чего-то понадобиться.

- Только не сейчас! - взмолилась Эрис. - Не так быстро. Ты только что вернулся! Скажи ему, чтобы он подождал. Симон засмеялся:

- О да! Он с удовольствием это услышит. Извините, господин, но ваша рабыня не хочет, чтобы я уезжал. Вы ведь можете отложить ваши планы, не правда ли? Можете? Вот и прекрасно!

- Планы? - парировала Эрис. - У господина есть планы? По тому, как все себя ведут, этого не скажешь!

- Значит, они его не знают, - сказал Симон. - У господина всегда есть план. И он нам о нем скоро расскажет. По крайней мере так он сам мне сказал.

Эрис провела пальцем по контуру его губ.

- Гм... Значит, у тебя будет время поговорить с ним о нас, так ведь?

- Не могу. Он уже на меня сердит. Сейчас я не могу ни о чем его просить.

Эрис разжала руки, обвивавшие его шею.

- Симон, ты же обещал...

- Знаю, но все изменилось. Он думает только о Вэнтране. Мне кажется, он хочет, чтобы я снова вернулся в Люсел-Лор.

- Нет! - отчаянно вскрикнула Эрис. - Ты обещал, что попросишь его, когда вернешься! Он же все равно знает о нас с тобой. Он не откажет тебе в этом. Тебе - не откажет. Я видела, какой он с тобой, Симон. Он ни в чем не может тебе отказать. Он влюблен в тебя...

- Перестань! - строго сказал Симон, предостерегающе поднимая руку. Не говори так. Я знаю нашего господина. Но я - Рошанн, Эрис. Рошанны не женятся.

- Для тебя он сделает исключение, - спокойно ответила Эрис. - Я в этом уверена.

Симон был отнюдь в этом не уверен. Он любил Эрис, любил с того дня, когда Бьяджио купил ее и привез на Кроут, но он давным-давно принес клятву своему господину. Он - Рошанн, его семья - Порядок. Таких исключений просто не делают. Более того - о них никогда не просят. Он обещал Эрис, что попросит Бьяджио немного поступиться правилами и проверит на прочность их странную дружбу, но теперь, вернувшись под темное крыло графа, он несколько потерял свой оптимизм. Бьяджио слишком к нему привязан, чтобы делить его с женщиной.

Симон потрогал золотой ошейник на стройной шее танцовщицы. Если бы не это неприятное украшение, она не походила бы на рабыню. Ее кожа пахла дорогими духами и маслами, а не углем и кухней. Она была балованной любимицей Бьяджио, его драгоценной танцовщицей, и он заплатил за нее царский выкуп. Он обожал ее - не так, как Симон, а как собиратель обожает прекрасное добавление к своей коллекции. В огромном дворце Бьяджио было множество картин и статуй, и все они были бесценными. Однако самым ценным его имуществом была Эрис. Возможно, она была лучшей исполнительницей во всей империи, феноменом, как и сам Бьяджио. Симон знал, что, глядя на нее, Бьяджио видит уголок небес.

- Я поговорю с ним, - мрачно пообещал Симон.

- Когда? - настаивала Эрис. - Когда он снова тебя куда-то отправит?

- Если он снова меня куда-то отправит, - уточнил Симон. - Я пока не знаю, что он задумал. Возможно, у него нет для меня никаких поручений. Похоже, я пользуюсь здесь большой популярностью. Вы оба хотите, чтобы я был рядом с вами.

Это не было шуткой, поэтому Эрис не засмеялась. Она молча смотрела, как он встает с табуретки и идет в окну. Высоко в небе пели жаворонки. Когда Симон уезжал в Люсел-Лор, на острове было жарко, но теперь стало холоднее: в воздухе ощущался намек на смену времени года. Только это и бывало на Кроуте - намек на осень. Симону хотелось уйти из дворца, лечь с Эрис под деревом и наблюдать за облаками, как это делают дети. Ему хотелось оказаться где-нибудь далеко, перестать быть главным подчиненным Бьяджио. Ему хотелось стать нормальным человеком.