Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров Страница 141

Нет, маги Отдалённого Мира не использовали Первичные Матрицы для питания и размножения, подобно Серым Тварям, — они уничтожали способность этих Душ мыслить и действовать посредством высокоразвитого сознания. Носитель подвергшегося поражению Разума превращался в животное, управляемое только набором инстинктов. Мудрым Алых так и не удалось выяснить, какой каприз Вечнотворящего воплотился в столь дикой форме, что двигало Умерщвляющими, какую цель они преследовали, и была ли эта цель вообще[10]. Разразилась война — на уничтожение.

Тревогу тогда подняли Зелёные Дарители, столкнувшиеся с тем, что заботливо привитые ими ростки Разума подверглись безжалостному вытаптыванию — в нескольких Мирах сразу. В сражениях, развернувшихся в Привычном Мире и в добром десятке Смежных, одновременно принимало участие до легиона Воителей — враг оказался серьёзным.

Тогда‑то и встретились Алые с заклинаниями, растворяющими сознание. Изощрённые в боевой волшбе Маги Ордена быстро выработали систему противодействия, хотя и понесли некоторые потери на первых порах. Умерщвляющие не умели применять своё поистине дьявольское колдовство ко многим магическим Разумам единовременно, да и действовало оно далеко не молниеносно. Сомкнутая когорта с успехом противостояла даже массированной атаке колдунов Отдалённого Мира, пострадавшие отводились во вторую линию, где их «отмывали» от грязи Заклятья Распадения Разума, а остальные Воители тем временем прицельно выбивали наиболее сильных и опасных вражьих магов. Конечно, существенное значение имело соотношение численности и концентрация сил, но уж тактического умения Алым было не занимать.

Тем не менее, война оказалась долгой и жестокой, пришлось даже полностью развоплощать Абсолютным Оружием целые планеты и области Миров Умерщвляющих. Пощады белые эски Отдалённого Мира не просили, их настойчиво преследовали чуть ли не по всей Познаваемой Вселенной и уничтожали (и не только Алые). Война закончилась лишь с гибелью последнего мага Отдалённого Мира, и сам этот Мир был разрушен до первозданного состояния, близкого к Хаосу.

Скорее всего, Торфин тоже участвовал в той войне, вынес оттуда знание основ колдовства Умерщвляющих и вот теперь нашёл этому трофейному знанию применение. Душащая же Петля — это уже из арсенала самих Янтарных: так они берут пленных или ослабляют сопротивление врага перед тем, как нанести ему последний, добивающий удар. Такое нападение хорошо отбивать, когда рядом испытанные соратники, но вот в одиночку, да ещё после того, как выбросил столько Силы с заклятьем Молнии… Но Эндар не сдавался — его враг изнемогал от ран, и это вселяло надежду. «Водопад, — прозвучало вдруг в меркнущем сознании Властелина, — вызови водопад…». Мысли ещё подчинялись, они вяло, но всё‑таки шевелились.

…Небо, бездонное небо раскрылось над головой эска, и оттуда хлынул поток ярящейся вспененной воды. Бурлящие, беснующиеся струи ударили в серое липкое нечто, заполняющее сознание подобием топкого болота; грязь вскипела, лопаясь пузырями и отступая под напором Водопада. Разум оживал, возвращая себе привычную остроту и гибкость. Мгновенное равновесие противоборствующих сил — и заклинание Янтарного Мага начало подаваться назад, уступать. Эндар мысленно выбросил вперёд руку (правую, такой образ сложился), пальцы скользнули по туго натянутой верёвке от стягивающейся петли–удавки и сомкнулись железной хваткой на чужом запястье.

Хрустнули кости — почти осязаемо. Петля лопнула, и тут из‑за пелены нереальности, обволакивающей место поединка, к Эндару метнулось узкое золотистое лезвие.

Последние ошмётки грязи вымывались могучим потоком хрустально чистой воды[11]. А на левой руке Неведомого Мага, поднявшейся навстречу по–змеиному быстрому движению тонкого клинка, возник тяжёлый щит. Золотое жало клюнуло его, чуть вошло внутрь, отскочило. Клинок согнулся, спружинил и с режущим звоном переломился. Обломок взлетел высоко вверх и рассыпался фейерверком золотистых, стремительно гаснущих искорок.

Сквозь тонкую кожу мягких сапог Катри ощутил подошвами и пальцами ног гладкий мрамор. Окружающее менялось: зыбкие неясные контуры таяли, и вместо них проступали и обретали белокаменную плоть чёткие линии Крова Согласия. Маги–эски возвращались из причудливого пространства поединка к реальности Уюта, и это означало, что развязка близится. Уже можно было разобрать лица Хранительниц, заполнивших ярусы амфитеатра, но ни звука, ни тени заклятья, ни капли магической энергии–Силы не могло достичь сражавшихся — непроницаемый купол, отделивший бойцов от зрителей, позволял только видеть, но никак не вмешиваться. Ритуал соблюдался строго, и нарушить его в присутствии нескольких тысяч эсков представлялось совершенно невозможным.

Теперь Катри и Торфин снова обретали свой изначальный облик, трансформированный в ходе поединка в почти чистое сознание, причудливую мыслеформу. И оба ясно различали следы схватки на своих физических оболочках, материализованные на первичном уровне отметины от воздействия заклинаний на всю многомерную структуру тел Магов.

Роскошный золотой плащ Искателя разодрала Огнистая Плеть, в нескольких местах видны были дыры, прожжённые Цепной Молнией Распада. Оба заклятья добрались и до живой плоти: на левом боку из‑под распоротой кольчуги обильно сочилась кровь, второе кровавое пятно ярко алело на правом плече, почти возле шеи. Левая рука Викинга бессильно свешивалась вдоль тела, кисть была вывернута под необычным углом к распухшему запястью. Тёмное лицо Торфина обильно покрывал слой гари, в котором стекавшие струйки грязного пота пробили извилистые дорожки. Но глаза Тана светились неукротимым яростным огнём — он всё ещё не признавал себя побеждённым.

Неведомый Маг почти не пострадал — лишь на щеке осталась царапина от отлетевшего куска золотистого лезвия, да кожа резче обтянула кости черепа — отголосок ударившего по сознанию заклятья, сплетённого по законам давно сгинувших магов Отдалённого Мира.

Катри шагнул вперёд и потянул из ножен свой зачарованный клинок. Долю секунды Властелин ещё колебался — предложить Торфину сдаться или (в который раз!) попытаться договориться, но Тан Янтарных сам сделал выбор.

В правой руке Викинг сжимал бесполезную уже шпагу с обломанным узким клинком — ничто против блеснувшего под голубым небом Уюта меча Неведомого Мага. Торфин швырнул жалкий обломок на плиты арены — металл коротко звякнул — и вскинул обе руки над головой, ладонями вверх (повреждённую левую ему удалось поднять с видимым усилием).