Джон Кристофер - Город золота и свинца Страница 15

Мы с Бинполом видели развалины одного из городов-гигантов на своем пути на север. Река на протяжении миль текла меж черных угрюмых берегов. Но с высоты видно было гораздо больше. Город тянулся на восток от реки – темная отвратительная масса разрушенных зданий и разбитых дорог. И среди них росли деревья, но меньше, чем в том городе, который мы пересекали на пути в Белые горы. Этот город казался больше и отвратительнее. Я не видел здесь остатков широких улиц и площадей, тут не было чувства, что наши предки до прихода треножников жили в порядке и красоте. Но здесь было сознание силы и власти, и я снова удивился, как они могли быть побеждены, как мы, горсточка беглецов, можем надеяться победить там, где они проиграли.

Один из нас увидел его первым и закричал, остальные начали тесниться, чтобы тоже увидеть. Оно поднималось за краем развалин, кольцо тусклого золота, встающее на сером горизонте, увенчанное и накрытое огромным пузырем зеленоватого хрусталя. Стена была втрое выше треножника, гладкая и без всяких перерывов. Все это, хотя и находилось на земле, казалось странно не связанным с нею. На некотором расстоянии от того места, куда мы направлялись, из-под золотого щита вырывался поток и устремлялся к большой реке за нами. Следуя взглядом за течением, можно было подумать, что иллюзия вот-вот рассеется, город исчезнет и останется только река, текущая среди обычных полей. Но город не исчезал. Стена поднималась все выше, становилась зловещей и угрожающей.

Небо посветлело. Время от времени сквозь тучи прорывалось солнце. Оно блестело на стене, отражаясь от хрустальной крыши. Мы видели гигантское золотое кольцо, на котором сверкал титанический изумруд. И узкую темную щель, которая все расширялась. В сплошной стене открылась дверь. Первый треножник прошел в нее.

Я был совершенно не подготовлен к тому, что случилось, когда наш треножник вошел в город. Я упал, как будто получил свирепый удар, но такой удар, который одновременно пришелся по всем частям тела, удар спереди, сзади, а больше всего сверху. Я увидел, падая, что с моими товарищами происходит то же самое. Пол, как магнитом, притягивал нас к земле. Пытаясь встать, я понял, что это не удар, а нечто совсем другое. Все мои члены налились свинцом. И огромных усилий стоило поднять руку, даже пошевелить пальцем. Напрягая все силы, я встал. На спине я нес огромную тяжесть. И не только на спине – на каждом квадратном дюйме тела.

Остальные выглядели удивленными и испуганными, но не несчастными. В конце концов, треножники хотят им добра. Вокруг разлился тусклый зеленоватый свет, как в густом лесу или в пещере на дне моря. Я пытался понять, что все это значит, и не мог. Вес тела сгибал мне плечи. Я распрямлял их, но чувствовал, как они снова провисают.

Время шло. Мы ждали. Тишина, тяжесть и тусклая зелень. Я старался сосредоточиться на самой важной мысли – мы достигли первой цели и находимся внутри города треножников. Нужно иметь терпение. Это не мое отличительное качество, как указывал Джулиус, но теперь мне придется им обзавестись. Ждать было бы легче без этой полутьмы и сокрушительной тяжести. Было бы облегчением сказать что-нибудь, что угодно, но я не осмеливался. Я переминался, пытаясь найти положение поудобнее, но не смог.

Я смотрел на внутреннюю дверь, но со слабым свистом открылась наружная. Снаружи видна была все та же тусклая зелень. Появилось щупальце и вынесло одного из моих товарищей. Я понял, что оно каким-то образом видит нас снаружи. Может ли быть, что треножники живые, что мы пленники живой разумной машины? Щупальце вернулось. На этот раз оно взяло меня.

Зал, длинный и узкий, но невероятных размеров, не менее восьмидесяти футов в высоту и в три раза больше в длину. Что-то вроде стойла для треножников. У стены в полутьму уходил их длинный ряд. Они были едва освещены тусклым зеленоватым светом висящих шаров. Их полусферы прислонились к стене высоко над нашими головами. Те, в которых мы прибыли, разгружали свой человеческий груз. Я увидел Фрица, но не заговорил с ним. Мы заранее условились, что на первом этапе не будем общаться. Так безопаснее. Один за другим к нам присоединялись остальные. Наконец щупальце неподвижно застыло. И послышался голос.

Он тоже звучал так, будто говорила машина, глубокий и без интонаций, он гулко отражался от стен. Говорил он по-немецки.

– Люди, вам оказали великую честь. Вы избраны служить хозяевам. Идите туда, где виден синий свет. Там вы найдете других рабов, которые научат вас, что делать. Идите за синим светом.

Он вспыхнул, когда еще звучал голос, – глубокий синий свет у основания стены, вдоль которой стояли треножники. Мы пошли к нему или, скорее, заковыляли, преодолевая свинцовую тяжесть, тянувшую книзу. Воздух стал жарче, чем был внутри треножника. Свет горел над открытой дверью, через которую мы попали в небольшое помещение, почти такое же, как в треножнике, но с правильными стенами. Когда мы все вошли, дверь за нами закрылась. Щелчок, скрежет, и неожиданно вес стал еще больше. Желудок у меня потянуло книзу, я ощутил неодолимую тошноту. Это длилось несколько секунд, затем кратковременное ощущение легкости. Скрежет прекратился, дверь открылась, и мы вышли в другое помещение.

Оно оказалось большим, но все же скромным сравнительно с залом треножников. Тот же зеленоватый свет шел от ламп на стенах, я заметил, что свет этот не мигал, как в наших лампах. У меня создалось смутное впечатление рядов столов или, скорее, скамей. И полуодетых стариков.

Именно они должны были инструктировать нас. На них были только шорты, они напоминали мне тех, кто работал на уборке урожая. Но на этом сходство кончалось. Зеленый свет отражался в их глазах, но даже в нем я видел, что кожа у них бледная и нездоровая. Но так ли они стары, как кажутся? Двигались они старчески, и кожа у них была в морщинах, но в остальном… Они подошли к каждому, и я пошел за своим проводником к одной из скамей. Здесь лежала небольшая кучка предметов.

Большинство из них не требовали объяснений. Две пары шортов, такие же, как на инструкторах, носки, две пары туфель. Нет, пара туфель и пара сандалий. Позже я узнал, что сандалии полагается носить в домах. Но было также устройство, удивившее меня. Усталым голосом с южно-немецким акцентом раб объяснил:

– Перед выходом ты должен надеть это и носить всегда, пока дышишь воздухом хозяев. В доме твоего хозяина будет комната, в которой ты будешь есть и спать, там это тебе не нужно, но во всех других местах не снимай. Воздух хозяина слишком силен для таких, как мы. Если ты будешь дышать им без защиты, ты умрешь.

Устройство было как будто сделано из толстого стекла, но на ощупь производило другое впечатление. Даже самая толстая его часть, которую надевали на голову и плечи, слегка поддавалась при нажиме. Заканчивалось оно тонким пояском, который прилипал к телу. Шлем удерживался еще и поясом, который шел по груди и под мышками. С обеих сторон шеи в отверстиях видны были пласты темно-зеленого материала, похожего на губку. Через сеть тонких отверстий они пропускали воздух. По-видимому, эти губки фильтровали воздух хозяев, которым не могли дышать их рабы. Мой инструктор указал на них: