Евгений Гуляковский - Игры шестого круга Страница 15

Никогда он не бывал на космических кораблях. Он, конечно, читал про них, видел в реалах, но в жизни все выглядело иначе.

Никакой реал не мог передать запах натуральной кожи, звон хрусталя или это бесподобное выражение, навсегда застывшее на лице робота-метрдотеля в золоченой ливрее, назначившего ему обеденное место в салоне второго класса.

Начало путешествия было похоже на сон. Мягкий беззвучный старт, никаких перегрузок.

Когда на огромном обзорном экране, стилизованном под иллюминатор, появилась обратная сторона луны, музыка зазвучала тише, свет приглушили и капитан торжественно поздравил пассажиров с выходом в открытое пространство.

Олег одиноко сидел за своим столиком, разглядывая шикарно одетых дам, словно сошедших с обложек модных журналов. Сейчас он чувствовал себя еще более отчужденно и одиноко, чем раньше. Этот мир роскоши и показного блеска ему не принадлежал. Возможно даже, он видит его в первый и последний раз...

Когда он подумал об этом, легкая прохладная рука коснулась его локтя. Олег вздрогнул, словно от удара электрического тока, и резко обернулся.

Перед ним, слегка порозовев от волнения, стояла Илен.

- Ты?.. - только и сумел он промолвить, а она лишь пожала плечами.

- Неужели ты думал, что они отпустят тебя без провожатого? Ты слишком много для них значишь.

- Выходит, ты и есть тот самый провожатый?

- Можно назвать это и так. Но я сама хотела тебя увидеть. У меня тридцать вторая каюта. До двенадцати дверь будет незаперта - зайди, если захочешь поговорить.

Она сразу же исчезла, заслоненная танцующими парами, а он все еще не мог прийти в себя от этого неожиданного предложения, от желания и вспыхнувшего гнева одновременно. Слишком свежи еще были воспоминания их первой ночи. Лишь вчера он простился с ней, навсегда поставив точку на этом подстроенном разведслужбами знакомстве...

И вот теперь она летит вместе с ним. Она даже не скрывает, что ей поручено за ним следить, и в то же время приглашает к себе. Что это? Порочность, бесстыдство или что-то иное?

Он, конечно, никуда не пойдет! Но удовольствие, смешанное с грустью, испытываемое им от прощания с Землей, неожиданно померкло.

Его мысли помимо воли все время возвращались к Илен. Он вспоминал мельчайшие подробности их единственной ночи и последовавшего за тем расставания.

Наскоро закончив ужин, он вернулся к себе в каюту в надежде заснуть и избавиться тем самым от мучительных часов борьбы с самим собой

До двенадцати оставалось еще целых два часа! Зачем она ему сказала время? Она ничего не делает случайно. Каждый шаг - тонкий расчет. Каждое слово очередная ложь. Он ненавидел ее тем сильнее, чем мучительней становилось желание послать к черту все благоразумные мысли и очертя голову броситься к ней в каюту.

Его удерживала лишь одна-единственная мысль, мысль о плате. Не важно, что платит ей не он, раз плата существовала - свидание становилось унизительным.

Вся его мужская гордость восставала против такого варианта. Он думал лишь о том, сколько подобных заданий до него она уже выполнила. Сколько мужских рук равнодушно и по-хозяйски уверенно касались ее тела...

Оставалось непонятным и нелогичным лишь одно обстоятельство - почему его так сильно волнует все, что связано с Илен?

И дело не только в сегодняшней встрече. Он думал об Илен непрерывно, до самого отлета. Он хотел ее увидеть еще раз, и у него едва хватило благоразумия не пойти к ней проститься перед отлетом. И вот теперь она летит на том же корабле... Нужно всего лишь открыть дверь каюты, подняться на третий уровень и отыскать на дверях табличку с номером тридцать два...

Чтобы прекратить эту унизительную пытку, он открыл дверь и вышел в коридор. До двенадцати оставалось ровно пятнадцать минут. Так что по крайней мере он может считать, что сдался лишь в самый последний момент.

Было и еще одно обстоятельство, которое, в конце концов, оказалось сильнее всех его благоразумных рассуждений. Он знал, что Илен ждет его и хочет, чтобы он пришел. Он просто чувствовал это.

Корабль словно, вымер. Многие пассажиры, утомленные сборами и переменой привычной обстановки, уже спали в своих каютах. Те же, кто искал развлечений, оставались в барах и кают-компаниях.

Но тишина была что-то уж слишком полной. Словно Олег очутился в глубоком вакууме. Так с ним уже бывало, и он догадывался о причине своего состояния.

Если появлялась какая-то серьезная опасность, если чужой человеческий разум замышлял против него что-то недоброе, его чувства словно отрезали все внешние, не имеющие отношения к возникшей опасности раздражители, и он переставал слышать, а иногда и видеть окружающее. Но зато в сотни раз обострялось ощущение того, что в данную минуту несло в себе потенциальную угрозу.

Вот и сейчас он услышал легкий металлический щелчок. Кто-то за его спиной, за поворотом коридора, снял с предохранителя парализатор. Он не понимал, откуда взялась у него полная уверенность в том, что это был именно парализатор, но знал, что не ошибся.

Он бы нашел выход из этой ситуации, если бы у него был только один противник. Но подготовившие засаду люди, видимо, знали, что им придется иметь дело с необычным человеком.

Еще один противник, защищенный сенсорной маской, не пропускающей никаких мозговых излучений, ждал его впереди, притаившись за голографическим изображением двери.

Настоящая дверь этой каюты, снятая с направляющих, благополучно покоилась в шкафу, и как только Олег поравнялся с изображением несуществующей двери, к нему протянулась рука с зажатым в ней холодным металлическим прямоугольником.

Очнулся Олег уже в кресле. Его руки были умело привязаны к подлокотникам, а само кресло намертво закреплено в полу. Он мгновенно все вспомнил. Единственным утешительным открытием было лишь то, что он находился не в тюрьме и не в больничной палате, а в обыкновенной пассажирской каюте.

Его противники явно не пользовались на этом корабле абсолютной властью иначе допрос велся бы совсем в другом месте.

Напротив него сидел очень худой человек с глубоко ввалившимися глазами. Несколько шрамов на лице и ледяной, давящий взгляд не оставляли сомнений в том, что такие слова, как жалость или сострадание к ближнему, ему не знакомы. Справа от кресла стоял еще один, и мельком взглянув на него, Олег похолодел. Его память на лица, как, впрочем, и на многое другое, была безупречной. И он сразу же узнал человека из банды Костистого, которого ударил в ночном кафе в день знакомства с Илен.

Выходит, люди Костистого не забыли о нем. Но почему они ждали так долго? И почему решили разделаться с ним на космическом лайнере, один билет на который стоил целое состояние?