Дмитрий Баюшев - Допущение Страница 15

- Не бред, - хмурясь, сказал Иван. - Это действительно не оружие.

- Не буду спорить, - охотно согласился Эрэф. - Одним словом, толпа ухватилась за это пространство и время в мирных целях, и вот наш Дай Банг на пьедестале. Как тебе это нравится?

- Не понимаю, - Иван скосился на наручные часы.

- А что тут понимать? - добродушно сказал Эрэф. - Ты уже обогнал Президента на добрую сотню голосов. Учти, что военный сектор за нас. А это основное в перевороте. Народ - за тебя, ты с нами, следовательно, и народ за нас.

- За кого: за вас? - уточнил Иван.

- За тебя, за меня, за наших друзей. "Старый лис, - подумал Иван. - Вот и ты попал в ситуацию от которой скверно пахнет. Выходит, здорово припекло, если единственный выход - переворот. Ай да патриот! Собственная шкура-то, оказывается, роднее абстрактного отечества. А еще трибуналом пугал, злодей".

Будто услышав его мысли, Эрэф сказал:

- Ты, Ваня, не беспокойся, тут все без обмана. Я похлопотал, никакого трибунала не будет - ты амнистирован. Так что можешь смело баллотироваться в Президенты. - И ободряюще подмигнул.

- А если откажусь? - поинтересовался Иван.

- Ой, не советую, сынок.

- Ну, так я отказываюсь, - обезоруживающе просто сказал Иван.

Усмехнувшись, Эрэф прищелкнул пальцами, и из темного переулка бесшумно выдвинулось нечто громоздкое, блеснувшее металлом. Узнав индивидуальную капсулу, Иван сказал спокойно:

- Бросьте-ка вы, не суетитесь.

Ему вдруг страшно захотелось спать. Он брел в своих шлепанцах по гладкому асфальту, надеясь приютиться, а рядышком где-то стояла кровать с пышно взбитой периной, и он отыскал ее, и приютился, только было очень жарко под пуховым одеялом. Захотелось его снять, но одеяло попалось на редкость неснимаемое, в нем все запуталось - руки, ноги. Проскользнула мысль, что завтра к девяти на работу, как бы не проспать. Что такое проспать? - спросил он себя голосом Эрэфа. И почему к девяти, а не к двенадцати? Эта профанация хороша для Голубой планеты и недостойна Президента. Президент правит всегда, но встает, когда ему угодно. Сейчас Президент маленько поспит, правители спят мало, но ведь и им надо покемарить (черт бы побрал этот землянский лексикон), а затем, прокемарившись, примется за госдела. И тут очень кстати будет умудренный помощник - старый, добрый Эрэф. Вот мы сейчас осторожненько пойдём на Корабль и отдохнем до самого Кольца. Ох, и славно же мы отдохнем...

И тут чужая воля внезапно отпустила. В голове образовалась ясность, Иван весело спросил:

- За какие такие госдела?

- Что? - Эрэф державший его под локотки, на мгновение остолбенел. Немедленно спать! Спать!

Иван узрел неподалеку "Бобика", сообразил, что сейчас будет жарко, схватил грозного Эрэфа за руку и, напрягаясь, потащил прочь. Сзади, обжигая, возник занавес огня. На асфальте вздулись пузыри. Очевидно, собираясь спалить мелкого "Бобика", эрэфовская махина пустила в ход пошлый огнемет.

Стало невозможно дышать, Эрэф как-то обмяк и свалился на колени. Пришлось взять его под мышки. Это было трудно, Эрэф тянул пудов на семь. Опустив на газон, Иван пошлепал старика по щекам. Тот, кажется, был в шоке.

"Бобик" вел переговоры с позиции силы. Не сомневаясь в их исходе, Иван огляделся. Вроде бы и шли потихоньку, а вон куда забрались, почти на окраину. Но и здесь была жилая улица, с пятиэтажными домами, на крыше одного из которых, как в насмешку, полыхала красная с голубым надпись: "В случае пожара звонить 01". Ивану стало нехорошо, когда он подумал, что лазер может случайно полоснуть по окнам. Он разглядел в них темные настороженные силуэты.

Но "Бобик" был молодцом. Со своим противником он расправился на удивление быстро и аккуратно. Похоже, он видел уязвимые места и бил по ним экономно и точно, будто гвозди вбивал. По сфере его защиты еще лихорадочно, как в судороге, ползал ядовито-зеленый луч, высекая искры бенгальского огня; но вот "Бобик" огрызнулся таким прицельным и мощным выстрелом, иначе не назовешь этот плотный и короткий разряд, что все тут же и кончилось.

- Все в порядке, Боб? - крикнул Иван.

- Так точно. Мура, а не конструкция. Решето.

Ввиду позднего часа "Бобик" приглушил звук, и все равно вышло громко.

Убедившись, что самое страшное позади, из окон начали высовываться встревоженные жильцы.

А посмотреть было на что. Огромное, в два этажа, устройство неизвестного назначения и неизвестно откуда взявшееся чадило густым черным дымом, воняя жженой резиной, и, наверное, кто-то давно уже набрал "01", ибо раздалась приближающаяся сирена, на бешеной скорости примчалась пожарная машина, и выскочившие из нее серо-зеленые пожарники принялись разматывать длинную кишку.

Эрэф поднял набрякшие веки, но, увидев свой корабль в плачевном состоянии, тут же смежил их снова.

Тугая водяная струя окатила крышу с неоновыми буквами "В случае пожара...", прошлась вскользь по открытым окнам, откуда донесся азартный детский визг, и, наконец, уперлась в объект тушения. Дым от объекта стал еще гуще. Зеваки отошли подальше.

Подкатил "Бобик".

- Спасибо, Боб, - сказал Иван, умащиваясь на газоне рядом с Эрэфом. - Ты как здесь оказался?

- Аномалия, однако.

- Если бы не ты, - Иван вздохнул. - Но мощно меня обработали, черти.

- Чепуховина, - возразил "Бобик". - Примитивная модуляция. Трухлявое враждебное решето - гипноизлучатель, старичок - модулятор. Я спалил резистор в анодной цепи - и амба.

- Ты что же, электронная голова, видел конструкцию решета насквозь? удивился Иван.

- И даже глубже. Мы с Виктором Николаевичем Булкиным постоянно совершенствуем и шлифуем мои незаурядные способности.

- Ишь ты - отец и сын Черепановы...

Эрэф вновь открыл глаза и слабо спросил:

- Это еще что за говорящий пылесос?

- Это "Бобик", - охотно ответил Иван. - У вас контрагент, у нас "Бобик". Ты свободен, Боб.

Тот пошевелил индикатором, убедился в отсутствии посторонней аномалии и уплыл, не касаясь асфальта.

Эрэф вроде бы оклемался, но вид имел чрезвычайно кислый. Собственно, его можно было понять, ведь индивидуальная капсула, на которой он должен был улететь со своим полукоронованным пленником, сейчас годилась только в утиль.

Пожарные, лихо попрыгав в свою Машину, умчались под вой сирены. Их отъезд как бы поставил точку в спектакле: стало безлюдно.

- Сынок, - сказал Эрэф. - Я ведь к тебе по-хорошему, А ты? Ну зачем ты так-то?

- Слушайте, - сказал Иван. - Оставайтесь у нас. Куда вам одному?

- Мне?

Эрэф, поднявшись с газона, полез в карман и, шепча: "Тут вот у меня гостинец, сынок..." - вынул допотопный пистолет с глушителем. Направил его на Ивана.

- Ты меня прости, сынок, но такой уж я эгоист. Мне очень жаль, что тебя больше не будет. Я понимал, конечно, что из моей затеи вряд ли что выйдет и все же на что-то надеялся. Такой я эгоист. Зря надеялся, оказывается. Да ты сиди, сиди, сынок, так будет удобнее. Страшное это дело - одиночество.