Роман Солнцев - Очи синие, деньги медные Страница 15

Все они - Мамин, Костя, другие - выросли на городской окраине, в Березовке, в ее избах и бараках над двумя оврагами. Брат Валерия Павел сел в тюрьму, когда Валерий перешел в пятый класс, а через три года, когда Валерий учился в восьмом, был забит до смерти охранниками в карцере - за гордыню, за то, что во все горло издевался над ними, называя "шмакодявками" и "шестерками". Думал, не тронут, побоятся... Тюрьма, прознав о смерти пахана, было восстала, но всем выдали двойную порцию каши и сахару, привезли кино про любовь, разрешили свидания... Довольно дорого оценили начальники смерть старшего Мамина.

Но брат за брата не ответчик. Юноша окончил школу. И больше нигде не учился - занимался спортом. Правда, некоторое время числился в политехническом, на радиофакультете. Получил звание кандидата в мастера по боксу и борьбе и был призван в армию. Вернулся улыбчивым, молчаливым, устроился работать тренером в спортобщество "Труд". Постепенно имя его обросло темными пугающими слухами. Будто бы все эти годы он был хранителем общака парней из Березовки и мировым их судьей. Один всего раз его хотели убить - возле магазина "Грампластинок" среди бела дня из проезжавшей мимо "Нивы" застрочили по нему из двух автоматов... и не попали. Наверно, от страха промахнулись, хотя АК выдает в секунду десять пуль! Или двадцать? Валерий остался стоять с растерянной улыбкой, а Костя и еще один охранник Мамина погнались на "BMW" за той машиной да по дороге в сторону ГЭС столкнули ее на знаменитом повороте - "тещиным языке" - в распадок. Нужно ли говорить, что живыми из нападавших никто не остался...

Теперь Валерий Петрович Мамин в фаворе у местной милиции, у него в записной книжке прямые телефоны всех начальников. Он купил им, для ГАИ и РУОП, десяток мощных "джипов" и рации южно-корейского производства. И вишневую сверкающую "Сонату" - для дочери генерала УВД на день ее рождения. Кстати сказать, она замужем за приятелем Мамина - Шуриком, который всю жизнь в профсоюзах. С тремя волосками на лысом темени, как мандолина, на пальцах левой руки выколото ЛЕНИН, на пальцах правой - ТАНИН. А на груди - дама в шляпе. Об этом покойный Костя рассказывал - они же всей компанией часто вместе в баню ездили...

Но сколько можно о Мамине да о Мамине?! Вот ведь страшилище с такой доброй фамилией. Андрей уже и сам начинает бояться этого человека. Надо вскакивать, уноситься... но куда?! Кое-какие деньги он позавчера заработал, но если с Наташей лететь сейчас куда-нибудь далеко ( в Москву, чтобы затеряться? На Камчатку, где никто не подумает искать?), денег только на билеты в одну сторону и хватит... Да и есть ли у нее паспорт.

- У тебя есть паспорт? - хрипло спросил Андрей, глядя в потолок.

- Еще нет. - И она хихикнула, дернув левой ножкой. - Не успела получить. Мне он обещал сразу иностранный... У Валеры-то дипломатический из Узбекистана и синий такой, служебный...

"Валера". Многому же он ее научил... Первые же слова юной девочкиженщины, сказанные вчера ночью в постели, Андрей никогда не забудет... Не вспоминать. В другой когда-нибудь раз. Только вдохнул животное ее тепло, только обнял, ставшую вмиг мягкой, как талый воск, она и брякнула... В конце концов, она простодушна, как дитя. И пока все это - любовь, секс - для нее не более, чем забавная долгая игра...

Как же бежать и куда? Если Мамин так оберегал от всех ее, окраины города уже оцеплены, ГАИ проверяет машины, маловозрастная шпана бегает по сараям и оврагам - ведь какой-нибудь враг Мамина мог выкрасть красотку для выкупа ( по телевизору каждый день показывают подобные истории), а то просто убить и выбросить...

- Пора... - прошептал Андрей и стал одеваться...

Через мгновение они стояли, готовые к бегству, возле окна, выглядывая через тюль цветом в переваренный творог - подарок жены при расставании... По улице медленно проехала асфальто-моечная машина, обдавая грязью и каплями воды стекла нижних этажей. Пролетела милицейская с синей лампочкой наверху. Шли люди, не особенно глядя по сторонам. -Так, - сказал Андрей. - Мы сейчас... сейчас... - Черт побери, что "сейчас"? Куда они сейчас? И в каком виде? Модную шляпку с пером ей, конечно, придется снять. В некоем фильме был сюжет: мужчина закатывает подружку в ковер и уносит на плече. Но у Андрея нет ковра. В чемодан? И чемодана большого у Андрея нет. Вот, только размером с портфель, чуть шире. А что, если дать ей свою одежду? Старую кожаную куртку на плечи... закатать брючины... кепку на голову...

- Нет!.. - простонала Наташа, когда Андрей шепотом объяснил ей вариант ухода. - Где я потом это куплю?

- Да мы с собой возьмем, сложим...

- Помнется же... если скрипку тоже сюда? Ах, да, скрипка.. с ней-то в руке Андрей запомнится любому. Ее тоже надо в чемоданчик... Но скрипка с футляром не лезет. Если вынуть из футляра - инструмент, похожий на маленькую женщину, по диагонали умещается. А что делать с футляром? И как потом с голой скрипкой ходить, работать, зарабатывать? Придется покупать новый? А если в отсутствие Андрея залезут в квартирку, сразу обнаружат - Сабанов исчез со скрипкой, зачем-то оставив футляр... Значит, сбежал, по какой-то причине пряча от людей инструмент?.. - Одевайся, одевайся, одевайся... - бормотал Андрей, заминая в чемоданчик вокруг скрипки дорогие одежды Наташи. - Быстрее! - В голове застучала торопящаяся изумительная скрипичная мелодия из увертюры Россини к "Цирюльнику": - Та-тата-татта... та-та-та-татта... На пол из наташиных вещей выпала маленькая записная книжка с золотой надписью "Афоризмы". - Это надо? - Нет, выкинь!.. Это его... Он поднял и открыл. " Любовь сильнее смерти, но хрупка, как стекло. Мопассан." - Ого, решил приобщаться к ценностям цивилизации... и тебя приобщать?.. Она зарделась, выхватила у него книжечку и швырнула под кровать. И вдруг полезла за ней: - Ой, там адрес мамы!.. - Достала, принялась листать, искать нужную страницу.

И в эту минуту в дверь постучали. - Господи!.. - побелела Наташа и опустилась на стул. - Это он!.. Он!.. - Тихо!.. - прошипел Андрей, схватив ее за плечо.

За дверью топтались. Слышались негромкие голоса. И снова позвонили. - Андрюша?.. - послышался женский гортанный голос. Это была Аня-"цыганка". Вам плохо? Вам еще не лучше?.. - И Андрей вспомнил - она вчера приходила к нему, но, не желая ее видеть (после пьянки на концерте чувствовал себя ужасно), он сказал через дверь, что болит сердце, что отлежится. - Вы в поликлинику не ходили?

Андрей, естественно, молчал. И было слышно, как солистка "Ромэн-стрит" объясняет вышедшей на шум соседке-старушке: - Он аракадиля телай бахтали чергай... родился под счастливой звездой... талант... я с ним вместе работаю... но не дай Бог инфаркт... Надо бы "скорую". У вас нет телефона?

К счастью, у бабули не было телефона. Случайности, вы посланы судьбой... Как хорошо, что Аня сейчас побежит куда-нибудь звонить. - Понимаете, у него цветок на окне... значит, дома... - О господи, болван! Что-то такое ты еще ей про цветок наговорил? Язык тебе вырвать. Вялый, бордовый цветочек в горшке... герань - память о семейной жизни. Люся уверяла: гасит нервность. - Да, да... Пойду позвоню. Видимо, без памяти... Надо бы и милицию - дверь ломать... И в подъезде стало тихо. Бабушка зашла к себе, а певица и в самом деле унеслась - вон ее каблучки, цок-цок мимо окна. Надо немедленно уходить! А если бабушка осталась у подъезда, разинув рот? Или еще кто из соседей увидит? О, Сабанов, у тебя же в ванной висит на гвозде старый белый халат жены - она в нем на химическом заводе работала, оставила бывшему мужу на тряпки - посуду и окна протирать. - Надевай!.. - подал халат Наташе. - Зачем? - не поняла она, но Андрей торопливо накинул белую маскировку на нее. Они сделают вид, что медсестра увозит его на "скорой". Но чемодан и футляр от скрипки взял в руки почему-то он.