Евгений Константинов - Кабанье урочище Страница 15

Петра Васильевича даже передернуло от мелькнувшей догадки, что произошло в его подполе. Между тем, Какуев, словно был у себя дома, сдвинул лежавший на полу разноцветный матерчатый коврик, прикрывавший люк, взялся за металлическое кольцо и, потянув его, открыл вход вниз. Свет в подполе зажегся. Какуев отложил штатив на пол и стал спускаться по короткой лестнице. При других обстоятельствах Нешпаев не упустил бы возможности подшутить над излишне любопытным журналистом: чуть выждав, захлопнул бы и запер на задвижку люк, после чего отключил бы в подполе свет – пусть Какуев за свое чрезмерное любопытство некоторое время покукует в темноте замкнутого пространства. Но сейчас был не тот случай.

Приблизившись к прямоугольному отверстию в полу, Нешпаев осторожно заглянул вниз. Журналист успел сделать пару шагов и остановился, так что теперь Нешпаеву были видны только его ноги. Какуев стоял на хорошо утрамбованном песчаном полу, из которого, словно из продырявленного гвоздями брезента, сразу в нескольких местах выбивались тонкие лучики, светившие строго вверх параллельно друг другу.

Напрасно же он туда спустился, подумал Нешпаев и тут увидел, как рядом с правым ботинком Какуева из песка выбился еще один лучик, и вместе с ним – перламутровый, абсолютно вещественный сгусток. После чего лучик, как и все остальные лучи ударил вертикально в потолок, а сгусток скользнул вверх по каблуку и дальше – под джинсы журналиста.

Нога Константина Какуева дернулась, словно от удара электрическим током, при этом журналист не проронил ни звука, а Петру Васильевичу, чтобы не закричать пришлось зажать себе рот единственной рукой. Он сразу и о многом догадался, но прекрасно понимал, что ничем не сможет помочь гостю, сунувшему нос не в свои дела. Между тем, Какуев начал подниматься по лестнице, и Нешпаев поспешно ретировался, прижавшись спиной к стене за шкафом.

Какуев его не заметил – особо не торопясь, вылез из подпола, опустил на место крышку люка, прикрыл его ковриком, поднял штатив и покинул кухню. Судя по звукам, журналист поспешил прочь из дома, в предрассветные сумерки последнего летнего месяца, но Нешпаеву было уже неважно, куда тот пойдет и что станет делать. В подполе творилось что-то сверхъестественное, и разобраться с этим надо было прежде всего и важнее всего.

Как с этим сверхъестественным следовало разбираться, он не знал, поэтому действовал по наитию. Для начала, вернулся в спальню и оделся в привычный камуфляж, только вместо треккинговых ботинок, обул забродные сапоги, чтобы никакой сгусток не смог проникнуть под штанину. Затем вытащил из шкафа пятилитровую канистру полную чистого спирта и, ничуть не усомнившись в правильности своего решения, перелил ее содержимое в обыкновенную садовую лейку. Ну а потом, открыл люк в подпол.

Остановившись на предпоследней ступеньке, он начал поливать утрамбованный песчаный пол, из которого били вверх тонкие лучки. Кажется, он все делал правильно; во всяком случае, как только струйки спирта окропляли продырявленный лучами песочек, те моментально гасли, словно слабенькие огоньки пламени под мощными напорами воды, бьющей из брандспойта. Ношпа не экономил, щедро поливая спиртом каждый сантиметр песчаного пола, и даже когда лейка опустела, и все лучи были «погашены», открыл еще одну пятилитровую канистру и уже без всякой лейки поливал и поливал сырой пол, после чего открыл третью канистру и не успокоился до тех пор, пока и она не опустела, а под ногами не захлюпало от сырости…

Как правило, сколько бы накануне ни выпил спиртного Павел Балашов, в каких бы пропорциях не намешал разные напитки: водку, коньяк, вино, виски, пиво… следующим утром, на удивление собутыльникам, он выглядел свежим, как огурец. Но только при двух сопутствующих условиях: если, выпивая, – закусывал, и если ночью удавалось поспать хотя бы три с половиной, а лучше – четыре часа. Другой разговор, что уже днем, когда заканчивался тур соревнований или просто утренняя рыбалка, Павел превращался в выжатый лимон, и ему ничего так не требовалось, как парочка часов спокойного сна. После которого, кстати, он вновь начинал колобродить и обычно вырубался далеко за полночь.

Знающие его люди, удивлялись такой выносливости организма, сам же Павел не придавал этому значения. Единственное, из-за чего страдал, так это от провалов в памяти. Она, то есть, память, конечно же, восстанавливалась. Особенно, если ему по дружбе рассказывали: с кем он умудрился поспорить, с кем скорешиться, с кем и о чем договориться. Но бывало, что и собутыльники ничего вспомнить не могли.

Проснувшись на этот раз и лежа с закрытыми глазами, Павел мучительно пытался восстановить цепочку вчерашних событий, но пока помимо беседы с бывшим лодочником Евдокимычем, все остальное вспоминалось смутно.

Послышались торопливые шаги, Павел сел на кровати и, зевая, принялся протирать глаза. Дверь в его комнату распахнулась, Лёва переступил порог и, глядя на друга, почесал себя за ухом:

– Павлик, ты все проспал!

– А сколько сейчас времени?

– Время тут не при чем. Новость есть!

– Надеюсь, нормальная?

– Это с какой стороны посмотреть, – Лёва плюхнулся в кресло, на спинке которого небрежно висела одежда приятеля. – Константин Какуев умер.

– Врешь.

– Когда я тебе врал?!

– А… – отмахнулся Павел, и тут до него дошло. – Неужто, в самом деле, копыта отбросил?

– Ну, да! Здесь вот какое дело! Я сегодня специально пораньше проснулся, чтобы, так сказать, в лучах восходящего солнца запечатлеть рыболовную базу и ее окрестности. Пришел на речку, смотрю – наш «обожаемый» конкурент уже в раскладном стульчике на берегу расположился, штатив перед собой установил. Я ему молча кивнул и в сторонку отошел, чтобы ракурс получше выбрать. Потом на Какуева оглянулся – как сидел, так и сидит, голова на грудь свешена, фотик – на коленях. Подошел и сразу все понял. Да ты сам можешь посмотреть, – Лёва достал из сумки цифровой фотоаппарат.

– Не хочу я на мертвеца смотреть. Меня от самого вида Какуева и при жизни воротило.

– Короче, вызвал я полицию, те, в свою очередь, вызвали медиков. Приехали очень быстро, видимо, им здесь частенько приходится факты смерти констатировать.

– И какова причина смерти? – Павел встал, вытащил из-за спины Лёвы свои джинсы с футболкой и начал одеваться.

– Причина пока не установлена. Визуально – никаких ран не обнаружено. Может – сердце гикнулось. В общем, медики тело господина Какуева увезли, будут разбираться.

– И какой теперь расклад с соревнованиями?

– Надеюсь, все пойдет по плану. Разве что сегодня график сдвинется. Потому что и меня, и всех спортсменов будут вызывать, как потенциальных свидетелей.