Михаил Клименко - Ледяной телескоп. Повести и рассказы Страница 15

— За Зетом есть еще кто-нибудь? — спросил нумизмат.

— Нет, Зет последний среди нас, насколько я знаю. К сожалению, он есть производное от жалкой самодеятельной попытки коротышки Альфа сделать с себя хорошую, удлиненную копию. Вполне естественно, что нескладуха Альф перестарался: получилась на удивление такая хитрая и зловредная бестия! Уж мы все натерпелись с этим Зетом. Он давно должен был появиться здесь, но его нет. Дьявол один ведает, что он еще предпринял. И знаете, для его изготовления бедолага Альф использовал всего лишь песок, серу и речной ил. По-моему, он стал таким пройдохой из-за органических примесей, которые содержатся в иле. Но вас, я уверен, интересует не это. Так вот, наш прототип, истинный Кобальский-Зеро — а он, безусловно, для нас есть Зеро, как среди всех меридианов есть исходный нулевой меридиан! — одно время в качестве археолога-любителя занимался изысканиями в песках южнее Хорезмского оазиса.

— Простите, я перебью вас, Эпсилон… — остановил Георгий Кобальского. — У меня со Станиславом-Зеро как-то не заходил разговор… Вопрос, конечно, деликатный, и я ни у кого из парней из «алфавита» не решился бы спросить об этом. Но видя, что вы. Эпсилон, человек мужественный и без предрассудков…

Кобальский с жаром потребовал:

— Конечно, Георгий! Задавайте. Я постараюсь ответить на все ваши вопросы!

Нумизмат некоторое время находился в нерешительности, молча жевал.

— Не слишком ли вас много? — макая в соль кусочек мяса, с равнодушным видом наконец спросил он.

— Кого? — не понял Кобальский.

— Парней из «алфавита». От Альфа до Зета.

— А-а… Вот вы о чем!.. Но представьте себе, шеф, даже во время операции в доме этого мальчишки половина нас была очень кстати. В то время как Альф, Бет и Гамм всячески способствовали вашему прибытию на эти пустынные берега. Да еще волокли все сюда всеми правдами и неправдами…

— Не обижайтесь на меня, друг Эпсилон!

— Разрешите, шеф, заметить, что обидеть меня невозможно. Почему нас много?.. Видите ли, мы, парни из «алфавита», не долгожители. Вот причина этого «демографического взрыва». Двое из нас, заметьте, уже погибли. Один из-за этого рокового удельного веса. Да и плавать-то не умел… Другой… Честно сказать, удар, какой нанес молотком Максим Грахов Дельту, для обыкновенного человека смертельным не мог быть. Мы все знали, что уж кто-кто, а Дельт не долгожитель. Да и он это знал… Вся беда в том, что скопирован он был без достаточно продолжительной экспозиции. В ужасной спешке. Уж о какой там нормальной агрегации тела могла идти речь. Так вот, Дельту надо было при помощи масс-голографа восстановиться хотя бы дней через пять. Но все спешка, неотложные затеи, дела, дела… Бедняга все грозился уйти в пустыню… А как получилось, что нас оказалось много?.. Ну как! Вначале открытие: вот оно что да как! То да се… Потрясающие возможности. Копирование чего угодно! Вначале копирование вещей, начиная с алмазов и золота… Затем дерзновенный замах на живое. Между зеркалом и линзой посадил Зеро пичугу в клетке. А материалом для копии взял — и это ли не дерзость! — обыкновенную воду в кубометровом целлофановом мешке. Из воды образовалась пичуга величиной с кондора. Зеро побежал, открыл большую клетку. Птица выпорхнула и полетела, но метров через сто рассыпалась и рухнула мгновенным дождем. То же и с большой клеткой. Растеклась она. Вода плохо поддается структурированию… Дальше — волнительный соблазн сделать копию с себя. И появляется Альф. Но слишком короток и толст он. Установили Зеро с Альфом линзу строго вертикально. Из другой массы появляется Бет. Тонок. Из-за бокового поворота линзы. Ночью точно по образу и подобию Станислава Юлиановича Кобальского был создан абсолютной схожести двойник. Разумеется, по имени Гамм. Так уж повелось. Но!.. Но!.. Но оказалось, к немалому удивлению и огорчению Зеро, что Гамм немыслимо самонадеянный скептик, невыносимый спорщик. Он, видите ли, знает больше всех, имеет самые верные понятия о том, кому как жить. Этакая морализующая заноза… По-моему, в голове Гамма занозой непогрешимого идеала засел опережающий из телескопа. Вообще технология «новейшей генетики» постоянно дает какие-либо крены… Конечно, о мертвых дурно не говорят. Но этот умник Гамм был невыносим. Что было дальше?.. Имела место возмутительная выходка Альфа: в тайне от всех он создает копию с самого себя. И появляется пройдоха Зет. Есть мнение, что Альф намерен был расширить эту свою самодеятельность. Дабы при помощи своих будущих сателлитов в дальнейшем оттиснуть других от телескопа и прочих сокровищ. Вот как превратно и самонадеянно заговорили в нем мысли и намерения самого Зеро. Разумеется, самодеятельность эту надо было решительно пресечь. И Зеро учинил Альфу выволочку. Замечательную выволочку! Инцидент заставил Станислава-Зеро отчетливо увидеть, что он одинок — ну едва ли не сирота среди неблагодарных подобий… Глядите: Альф ершист; Бета не поймешь, странный… Гамм — великий умник; Дельт собирается в пустыню; Зет — пройдоха, плут. Самовлюбленность — единственное, что их объединяет. Да, Зеро был один. И тогда по великой необходимости появился подобный и верный ему — я, Эпсилон. То, что надо. Человек, жизненно необходимый Станиславу-Зеро. И для любого алиби, и для чего угодно!..

— Да, трудно предвидеть последствия! — вздохнул нумизмат.

— Это еще ладно!.. — махнул рукой Кобальский. — А как можно было предвидеть то, что со Станиславом-Зеро произошло в песках южнее Хорезмского оазиса?.. Одно время он подвизался в группе, руководимой дядей вот этого молодца — Станиславом Граховым. И там у них имела хождение одна странная, неопределенного возраста карта. На этой карте значилось, что юго-западнее Хорезмского оазиса находятся развалины древнего укрепленного замка Шемаха-Гелин. Мы развалин не находили ни на новых картах, ни в самих Заунгузских Каракумах. Тогда я старую карту как бы потерял. Ведь я мог один найти засыпанные песком остатки замка Шемаха-Гелин и стать автором находки со всеми вытекающими последствиями. Я, то есть, конечно, мой прототип… Станислав-Зеро, искал замок точно в том месте, где тот когда-то и был. И он в конце концов нашел — нашел не то, что искал, и пережил ужас, какой редко кому выпадает в удел…

7

Кое-что из подробного и темпераментного повествования Эпсилона-Кобальского запомнилось мне — некоторые яркие картины и живо звучавшие в его сумбурном признании куски диалогов. Врезалось в память самое главное — то, чему я словно бы сам был свидетель…

Однажды, как обычно с нехитрым инструментом, будучи один среди барханов, Станислав Юлианович Кобальский-Зеро увидел, что попал в зыбучие пески. Его ноги медленно и верно стали погружаться в песок. Разумеется, он сразу же попытался выбраться, но лишь упал и начал тонуть в горячем песке… Нет нужды описывать его переживания, о которых доподлинно мало что известно. Он целиком погрузился в песок, стал задыхаться и потерял сознание… Вернулось сознание к Кобальскому после того, как он ударился. Спустя некоторое время он упал с высоты двадцати семи метров, но остался не только жив, но и совершенно невредим, потому что упал на склон песчаного холма, а может быть, еще и потому, что упал в бессознательном состоянии. Придя в себя, он подумал, что находится в склепе. Что еще мог подумать археолог-любитель! Здесь было почему-то довольно светло — точно как в поздний пасмурный вечер. Никакого источника света нигде не было. Приподнявшись на склоне небольшого песчаного холма, Станислав-Зеро увидел, что находится в пустом кубическом помещении, в искусственном гроте с какой-то ярко-желтой, не доходящей до потолка колонной посредине.