Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование Страница 16

— В какой она комнате работает?

— По-моему, во второй направо от входа. А если не там, то спросите любого. Леру, вот увидите, все знают.

— Вроде Нины Берестовой? — не удержавшись, спросил Линьков.

Но Эдик, к его удивлению, горячо запротестовал:

— Ну, скажете тоже! Нина — это Нина. Таких, может, на миллион населения приходится от силы по одной. А Лера — да сейчас в любом райцентре минимум десяток девушек на таком уровне имеется. — Тут Эдик обезоруживающе улыбнулся и добавил: — А иначе в райцентрах ну просто жить невозможно было бы, даже в командировку приезжать!

Линьков чуть не споткнулся о порог, потому что Эдик вслед ему бодро провозгласил:

— Так вы действуйте, а я пока тут все дополнительно проанализирую. Знаете, в одиночестве мыслится как-то лучше…

Лера Семибратова была удивительно свеженькая, чистенькая, от нее даже прохладой будто бы веяло, как от речки в знойный день. Может, так казалось потому, что Лера была светловолосая, светлоглазая, с очень белой нежной кожей и розовым румянцем, и платье на ней было белое в голубых цветах, — но в общем, впечатление она производила весьма и весьма симпатичное, тем более что держалась спокойно, отвечала толково и не слишком пространно. Но отвечать-то ей было почти нечего.

Да, Аркадия Левицкого она знает… знала. Да, именно она и пригласила его на Первое мая поехать за город. Очень хорошо съездили, и компания была хорошая, никаких конфликтов не возникало, и всем было весело. Кто был из эксплуатационников? Да все, кроме тех, что в отпуске… Кто из посторонних? Да очень мало. На Раджа Капура похож? Не было никого такого! Если только Раин молодой человек? Он, правда, чернявый и с усиками, но, по-моему, ничего общего с Раджем Капуром. А Рая, она работает в парикмахерской, рядом с институтом, на углу Гоголевской, и наши девочки все к ней причесываться бегают, вот ее и пригласили на праздники. Она вообще-то симпатичная. А она пришла со своим парнем. Зовут его, кажется, Роберт. Нет, на Раджа Капура он абсолютно не похож. Да вот сами посмотрите, совсем забыла, Петя же нас всех сфотографировал! Вон они. Рая и ее парень, у дерева стоят, он, правда, неудачно получился — в профиль и смеется, но все же… Ну да, это Аркадий, а это я, правильно. Почему Аркадий стоит рядом с Робертом? Ой, да просто случайно!

Линьков внимательно разглядывал любительскую, впрочем весьма неплохо сделанную фотографию. О Роберте действительно трудно судить по этому снимку, зато Рая вышла отчетливо, ее сразу можно будет узнать. У Аркадия Левицкого улыбка прямо ослепительная и совершенно беззаботная — даже и не подумаешь, что у него какие-то переживания были… А может, и не было особых переживаний? Может, просто щелчок по самолюбию плюс осложнившиеся отношения с ближайшим другом и сотрудником? Все же впечатление такое, что Роберт и Аркадий не случайно оказались рядышком, а если даже и случайно, то о чем-то они в этот момент говорили.

— А вы не заметили, Левицкий разговаривал с Робертом? — спросил Линьков.

— Да чего с ним разговаривать! — презрительно отозвалась Лера. — Это же совсем пустой парень. Только в нем и есть, что поет неплохо, но уж в песнях совершенно не разбирается… Да он хороших даже и не знает, так все, ерунду какую-то нахватал. А Аркадий, он дураков ну прямо физически не переносит…

— Вы много пели в тот день? — помолчав, спросил Линьков.

— Много! Я вообще очень люблю петь! — Лера мечтательно зажмурилась.

— Когда вы пели, Левицкий все время был рядом с вами?

— Да кто его знает… — подумав, нерешительно ответила Лера. — Мог и отходить, конечно… Я, знаете, очень увлекаюсь, когда пою…

— А после праздников вы часто встречались с Левицким? — осторожно спросил Линьков: он чувствовал, что вопрос это не вполне деликатный, но спросить все же следовало.

— Нет… то есть он заходил ко мне сюда во время работы, — слегка покраснев, сказала Лера. — А помимо института мы не встречались, потому что он был очень занят, все вечера в лаборатории сидел… Сколько раз и я и другие наши проходили по вечерам мимо института, столько раз и видели, что он у себя в лаборатории находится.

— А больше он ни с кем из ваших не поддерживал отношения? — спросил Линьков, отлично понимая, что опять поступает бестактно.

Лера действительно обиделась и покраснела до слез.

— Вы, значит, думаете, что он ко мне так только, мимоходом заглядывал?

— сказала она дрожащим голосом. — Ну и думайте, а я точно знаю, что ко мне он ходил, специально ко мне!

«Эх ты, балбес! — ругал себя Линьков. — Девушку до слез довел, а ничего толком не узнал. Теперь придется искать другой источник информации…»

4

Наконец я сказал себе, что пока все эти гипотезы не проверишь на практике, толку от них не будет, а между тем надо работать в темпе, чтобы закончить к трем. Но сосредоточиться мне было невероятно трудно; разговор с Линьковым снова выбил меня из колеи. Я все останавливался и задумывался, глядя в одну точку.

В конце концов я решил сбегать в буфет, проглотить быстренько чашку кофе. Да и вообще я сегодня фактически не завтракал.

В буфете было пусто. Зина мне улыбнулась и прямо сразу предложила «допить коньяк». Она даже поболтала для наглядности бутылкой — коньяку там и вправду было на донышке. Я сказал, что, мол, спасибо, но вообще я не пью днем, да еще на работе, а вчера просто нервы сдали. Зина сказала, что это я правильно, так вот и надо себя вести, и что вообще она уважает людей самостоятельных.

— Мужчина должен быть с характером, — убежденно говорила она сквозь гул включенного «экспресса», в недрах которого готовился мой кофе. — Мало ли чего ему предлагают, но он должен сам понимать, что ему на пользу, а что во вред. А если не понимает, так это уж не мужчина, одна видимость только! Иной вот и знает, что спиртное для него яд, однако хлещет этот яд за компанию…

— Зиночка, слушайте, а Аркадия Левицкого вы тоже угощали коньяком? — спросил я, вслушавшись в ее певучее бормотание.

— А как же, — закивала Зина, — угощала! В тот самый день… Такой он был тоже расстроенный, вроде как вы вчера. Ну, выпил он пятьдесят граммов всего, больше никак не захотел.

— Когда он заходил к вам, не помните? — спросил я.

— Да уж к самому концу дня, часа в четыре, что ли…

Так! Теперь и вовсе, наверное, не разберешься в этом деле. Вряд ли судебные медики смогут установить, выпил он спиртное в один прием или же в два, с промежутком около часа. Правда, там, наверное, был не коньяк… Ну, посмотрим… Но уже сам факт, что Аркадий выпил хоть рюмку в рабочее время, говорит о многом. Значит, он был сильно взволнован, совсем выбит из колеи. А я даже не заметил, ничего я не понял…