Андрей Шаганов - Заговорщик Страница 16

Нередко я становился невольным свидетелем диалогов вроде такого:

- Этот рыжий просто прелесть. Я никогда раньше не видела ничего подобного! - слышался голос одной из женщин.

- Хочешь улучшить породу? - со смешком спрашивала другая.

- А почему бы и нет?

- Тогда тебе придется, встать в очередь. Даже в этом зале желающих - через одну.

- Но я слышала, что он никому не отказывает.

- Подумаешь! Ты же знаешь, что желания мужчины далеко не всегда совпадают с его возможностями.

- Я могу пригласить его на уик-энд.

- Ну, это будет еще не скоро. Он просто завален такими приглашениями.

- А как бы его все же соблазнить?

- Попробуй предложить какую-нибудь экзотику. Но не забывай, если ты действительно хочешь улучшить породу, а не просто поразвлечься, то его сначала надо выдержать как минимум дня три.

- В чем же дело?

- Да тебя просто разорвут другие желающие. Лучше попробуй второго. Он хоть и не так хорош, но пока свободен. Говорят, что его еще никому не удалось увлечь.

- Может, он болен? Нормальный мужчина никогда не отказывает женщине.

- Он скорее всего переполнен предрассудками. Такое еще бывает на отдаленных планетах.

Ну и так далее. Можете представить себе, что я чувствовал в такой ситуации? Тем более что дамы, как правило, очень быстро переходили от слов к делу. Я знал, что нам не будет ни в чем отказа, и это шокировало меня более всего.

На этой благодатной почве пороки Виски взросли столь же пышно, сколь стремительно. За вечер он умудрялся наврать столько, что я просто уставал смеяться. А уж сводить мимолетные знакомства он насобачился так хорошо, что иной раз его постель оставалась неразобранной неделями. При этом никогда нельзя было с уверенностью сказать, у какой из своих пассий он пребывает. Однако по утрам ровно в восемь, с точностью до минуты, он возникал в нашем офисе, и мне не в чем было его упрекнуть. Тем более что я и сам, по выражению Виски, «завел шашни». Поначалу я был менее удачлив, чем мой приятель, и не мог похвалиться столь многочисленными победами, но сами знаете - быть у воды и остаться сухим очень трудно. Мой роман был не столь скоротечен, но за прочность этого союза, не вмешайся в мои планы злой рок, я мог бы поручиться с самого начала.

Мы познакомились на одном из многочисленных приемов, который давала политический советник президента не столько в нашу честь, сколько в честь того загадочного чувства, что имеет место в человеческой душе и именуется любопытством. Те, кто о нас с Виски только слышал, хотели увидеть своими глазами «отважных путешественников». К тому же мой приятель, как уже говорилось, был довольно красив собой и вызывал вполне естественный интерес прекрасного пола. Вокруг него всегда собирался плотный кружок восторженных почитательниц. Виски в тот день был в ударе, поэтому, пока внимание публики сосредоточилось на нем, мне удалось ускользнуть через обширную веранду в сад - неизменное украшение каждого дома.

Мне, привыкшему к тишине и уединению маленького кабинета, было несколько утомительно проводить едва ли не каждый вечер в компании шумно веселящихся людей. Великолепные наряды, ослепительные молодые дамы, оркестр (здесь предпочитали «живую» музыку электронной) - все это через некоторое время начинало раздражать меня. Но не подумайте, что я этакий бука и нелюдим. Просто я считаю, что человеку время от времени необходимо побыть одному, чтобы не потерять лицо. Ведь людям, имеющим о вас собственное мнение и разделяющим это мнение между собой, очень легко убедить вас в том, что вы всегда заблуждались в своих самооценках, и вы не успеете заметить, как станете человеком совершенно отличным от себя прежнего. К тому времени с Виски это несчастье уже случилось - он совершенно серьезно считал себя светским львом и звездой планетного масштаба, - но я ничего не мог с этим поделать, и мне оставалось только беречься самому.

Итак, я вышел в сад. Помимо желания побыть немного одному, мной двигала еще одна страсть - неожиданно для себя здесь, на Хеинве, я увлекся коллекционированием. В свое оправдание могу сказать лишь то, что предметом моего увлечения стало доселе не виданное мной искусство - садовые фонтаны. Эти сооружения встречались на планете на каждом шагу. Да что и говорить, в жаркий солнечный день приятно посидеть возле сияющих на солнце пенных струй и вдохнуть их приятную прохладу.

Искусство это было, по всей видимости, очень древним, поэтому зодчие Хеинвы достигли в нем такого совершенства. Водные струи, подчиненные человеческому гению, создавали объемные, легко узнаваемые фигуры, их компоновали со всевозможными скульптурными группами, световыми эффектами, растениями. Иной раз каскад фонтанов мог занимать целый сад, создавая причудливое, фантастическое зрелище. Разумеется, я коллекционировал не сами фонтаны, а их миниатюрные, объемные действующие копии. Но и они рождали у зрителя чувство восторга, которое возникает возле со вкусом созданного оригинала. Жемчужиной моей коллекции был фонтан в саду президентского дворца. Он был оборудован лазерной подсветкой, звуковыми эффектами и статуями-роботами, каждый час разыгрывающими маленький спектакль на темы античной мифологии. Все это, происходящее в буйстве пенных струй, оставляло неизгладимое впечатление у зрителя.

Коллекционирование фонтанов давно уже было едва ли не самым модным хобби, и практически в каждом доме можно было увидеть спроецированную через головизор копию. Популярность того или иного фонтана могла прославить его владельца, поэтому каждый хозяин такого сооружения старался заботиться о желающих запечатлеть предмет его гордости. Для удобства гостей устанавливали шезлонги, тенты, скамьи и специальные тумбы для камер. Ведь далеко не всегда можно принести с собой штатив, а для экспонирования требуется довольно значительное время. Некоторые коллекционеры даже оставляют свои камеры на сутки, чтобы потом выбрать наилучшее освещение. Выбранная мной тумба оказалась уже занятой, и я огляделся в поисках собрата по увлечению.

Она полулежала на шезлонге и, держа в руке раскрытую книгу, смотрела на исполненный совершенства, сверкающий водяной шар фонтана, увенчанный, словно короной, кольцом кипящих струй. С первого взгляда она показалась мне подростком - настолько мала она была по сравнению с соотечественницами. Потом я подумал, что она приезжая, не жительница Хеинвы. В отличие от большинства она была темной шатенкой, если не брюнеткой, с узким лицом, острым подбородком и карими глазами. Полные губки ее, красивые, как на рекламном проспекте, были чуть приоткрыты, и почему-то именно они в первый момент произвели на меня самое большое впечатление. Она была одета в длинное золотистое вечернее платье, перехваченное у талии пояском, а туфельки, выглядывающие из-под подола, показались мне удивительно маленькими и изящными. В глазах ее было такое выражение, словно она только что спала и, проснувшись, еще не поняла, где находится, все еще пребывая в мире своих видений. Но, несмотря на расслабленную позу, во всей ее тонкой фигуре чувствовалась такая внутренняя сила, что в своем золотистом платье она напоминала сувенирный кинжал - такой красивый, но все же остающийся оружием. Впоследствии мое первое впечатление оказалось самым верным.