Ганс Доминик - Лучи смерти Страница 16

Ясно, что мы можем обслуживать обе стороны, не нарушая своего нейтралитета. По счастью мы отвыкли от сентиментальностей. Пусть в публике преобладают симпатии к той или иной стороне, для нас это только вопрос сбыта, возможность, благодаря интенсивной работе, поднять народное хозяйство, уничтожить последние следы минувших войн.

Незачем нам ломать голову над вопросом транспорта. Мы доставляем товары в Эссен. Как заказчики будут получать их оттуда, их собственное дело. Какого вы мнения на этот счет?

Филипп Иордан попросил слова.

— Вопрос транспорта крайне прост для Англии. Она без труда провозит фабрикаты через пролив прямо на остров. До Кале транспорту покровительствует нейтралитет, а оттуда подводный туннель… если он не будет разрушен американцами.

— Что касается транспорта в Америку, то нужно принять во внимание подводные лодки и аэропланы. Я слыхал, что Союз теряет на этом двадцать процентов.

Но мы не должны заботиться о транспорте. Это даже не главная забота воюющих сторон. Обе стороны часто будут закупать лишь для того, чтобы не дать товаров противнику и преспокойно оставят их у нас.

— А вопрос о ценах? — сказал Рейнгарт Изенбранд, глядя на Баумана.

— Цены будут установлены германо-французским промышленным союзом…

Георг Бауманн положил руку на лист с расценкой.

— Здесь находятся основные цены на сталь и все остальные фабрикаты. Мы сговорились сообща и на случай войны наметили немедленное повышение на триста процентов.

— Что мы должны продавать? — спросил шеф.

Профессор Писториус ответил:

— Это будет главным образом, зависеть от продолжительности предстоящей войны. Если война будет короткой, то полуфабрикаты, если она затянется — в ход пойдут стальные изделия. Люди дела рассчитывают, что сорок процентов всех воздушных сил будет уничтожено в первые десять дней войны. Все будет зависеть от того, продолжится ли война настолько, что поднимется вопрос о замене уничтоженного материала новым. Американцы стараются заменить качество количеством. Они лихорадочно работают над постройкой своих Р.Ф.С. Между тем готов уже наш тип, развивающий полуторную скорость. Воюющие вырвут у нас из рук всякий мотор нового типа, по какой угодно цене.

На боковом столе раздался звонок пневматической почты и из щели выскочило письмецо, адресованное Филиппу Иордану. Рейнгарт Изенбранд невольно сдвинул брови: совещание не должно было прерываться.

Иордан вскрыл конверт.

— Паника началась. Мой представитель сообщает мне, что у него находится мистер Стаммфорд, уполномоченный Цируса Стонарда. Он хочет закупить наше сырье на два года. Тонна — две тысячи долларов.

— Черт побери! Этот американец торопится, — вырвалось у Фрица Эльтьена, озабоченного судьбой своей стали.

Изенбранд сказал коротко:

— Не пойдет. Могут быть проданы по установленной цене только большие партии.

Иордан набросал ответ и послал его по пневматической почте.

Профессор Писториус высказался о возможной продолжительности войны. Европейская война продолжалась четыре года — с 1914 по 1918. Первая Японская война два года, вторая девять месяцев. Цифры сходились. Надвигающаяся война тоже должна была быть короткой.

Пневматический аппарат снова заработал. Иордану сообщили, что мистер Стаммфорд хочет закупить миллион тонн необожженной стали. Это был заказ на два миллиарда долларов. Цирус Стонард не разменивался на мелочи. Если предположит, что его агенты в этот же самый час действуют на всех других стальных фабриках, то он должен сделать закупку на круглую сумму в пятьдесят миллиардов долларов. Бауманн стал вычислять. Иордан задал вопрос о способе выплаты.

Ответ получился минуту спустя.

«Чеки, принимаемые к уплате лучшими банками континента».

Рейнгарт Изенбранд обменялся взглядом с Иорданом.

— Доллар падет. Нам нужны реальные ценности, американские природные богатства в качестве залога. Рудники и нефтяные источники стоимостью в два миллиарда. Иначе мы не пойдем на это дело.

Ответ полетел в почтовый ящик. Профессор Писториус продолжал:

— Наше производство больше, на 99 процентов приспособлено к мирному времени. Но у нас есть две специальности, годные для войны: производство аэропланов и подводных лодок для торгового транспорта.

Снова звонок пневматической почты. Снова письмо Филиппу Иордану, но на этот раз от другого представителя. Мистер Белльгауз добивался для Англии немедленной поставки ста тысяч моторов. Цены промышленного союза. Уплата золотом.

Еще прежде, чем беседующие могли принять решение, ящик выбросил новое письмо. Мистер Стаммфорд не соглашался дать американские природные богатства под залог, обещая за это германский заем с уплатой золотом.

Рейнгарт Изенбранд отклонил предложение.

— Мы еще не так богаты, чтобы принимать обратно свой собственный заем. Залог, или они не получат стали.

Предложение Англии заслуживало обсуждения.

Следующее письмо касалось мистера Стаммфорда. Он должен был по радиотелеграфу получить информацию из Вашингтона. Через час он сделает новое предложение.

Английский заказ был хорош, но он был бы еще лучше после объявления войны. Тогда автоматически начислялось повышение в 300 процентов. Полномочия Изенбранда были ограничены промышленным союзом.

Ящик выбросил новое письмо, на этот раз к самому шефу.

— Сообщение нашего берлинского представителя: «Правительства Германии и Франции постановили сохранять нейтралитет. Валюта обеих воюющих стран падет, поэтому поставка возможна лишь при уплате в германской валюте или под залог природных богатств. Золото должно приниматься к уплате с осторожностью, так как его курс подвержен колебаниям.

Борьба за обладание нашими фабрикатами началась. Я слышал, что левая часть наших рабочих настроена против Стонарда. Постарайтесь выяснить это. Нам теперь нужно не заниматься политикой, а работать для восстановления народного хозяйства. Сообщите мне, если случится что-нибудь важное. При более крупных заказах нужно принимать в расчет удорожание рабочих рук».

Темной короткою летнею ночью Р.Ф.С.I опустился в Трентонском лесу. Сильвестр Бурсфельд знал этот лес, знал глубокий, похожий на могилу, овраг среди старых дубов, куда легко можно было спрятать аэроплан, сделать его незаметным даже вблизи. Кроме того, они собрали прошлогоднюю листву, большими кучами лежавшую на земле и покрыли ею корпус аэроплана.

Как два безобидных и случайных путешественника, направились Сильвестр Бурсфельд и Атма к городу. Они прибыли слишком рано, — часы на ближайшей церкви показывали лишь четвертый час утра. Сильвестр Бурсфельд горел нетерпением. Он успокоился лишь, когда они очутились перед хорошо знакомым домом на Джонсон Стрит. Тоскующим взглядом смотрел он на обвитые зеленью окна дома.