Джон Меткалф - Торжествующий мертвец Страница 16

Рауля. Однако, его постигла неудача. Что произошло с Раулем или его физическим воплощением я не знал. Возможно, после того, как я чуть не задушил его, ему каким-то образом удалось вернуться во Францию. Но пока в своем старом логове он не появлялся. Конечно, полной уверенности у меня не было. Но кем бы или чем бы это существо ни было, его штаб-квартира находилась по эту сторону Ла-Манша. Значит, следующей мерой предосторожности была задача переправить Дэни на другую сторону.

Сегодня понедельник... Завтра Годерих будет здесь. Погода по-прежнему была хмурой, но сухой. И вновь я уныло бродил по ближайшим полям.

Окрестности, как и прежде, выглядели мрачно, но несколько изменились. Исчезла атмосфера таинственной напряженности и надвигающейся беды. Тускло-коричневые поля опустели и как будто избавились от чего-то. Не желая обвинять себя в излишней подозрительности, я огляделся вокруг: нет ли чего-нибудь такого, что могло бы фактически подтвердить мое впечатление. Ничего не было. Только исчезло пугало, которое я видел раньше. В дальнейшем я обнаружил его на другом поле, значительно ближе к замку.

Я медленно брел к дому. Помощь, наконец, была близка. Годерих должен был приехать завтра вечером. Но на душе у меня оставалось тревожно. Местное население насмехалось надо мной, глубоко скрывая свои недобрые намерения. Что за чушь! Я не пытался сосредоточиться. Полнейшая глупость... Когда я сворачивал за угол сарая, мимо меня в сумерках промелькнула тройка летучих мышей.

И вдруг меня словно током ударило.

- Привет, папа... - голос Дэни.

Он стоял передо мной и смущенно улыбался. И обратился ко мне так, как не делал уже давно. Его одежда была в пятнах, потерта, щеки бледные и грязные. Думаю, он не умывался уже несколько дней.

Меня ужаснул не столько его неопрятный вид, сколько манера держаться. Он выглядел уставшим, вялым и в то же время уверенным в себе. Держал себя небрежно и непринужденно, словно ему очень надоело все, что произошло. Как он только мог совмещать крайнюю усталость со столь неприятным мне апломбом? Он пристально смотрел на меня. Его взгляд выражал одновременно несчастное одиночество и открытое дружелюбие. Словно ничего не случилось и он ничего не знал о моих и своих страданиях.

- Подойди, - кажется, сказал я ему, - и давай обо всем поговорим, ладно?

- Да... - рассеянно ответил он. - Хорошо. Но я хочу есть. - После паузы он проговорил, тщательно подбирая слова: - Ты знаешь, на самом деле это не настоящее...

Мы пошли прочь от амбара. Полоска слабеющего света упала на его лицо, и я поймал взгляд, от которого мне стало больно. Описать этот взгляд не легко: он был в одно и то же время коварным и усталым, выражал, как бы это сказать, полное безразличие к обстановке. Меня охватила ярость и, к своему стыду, я почувствовал, что мой кулак сжался, готовый ударить его. С величайшим трудом удалось мне сдержать себя.

- Дэни... - слышал я свой голос, - Дэни!...

Внезапно мой гнев сменился острым томлением. Я обнял его послушное тельце. Легкий, как перышко, он был податлив. Прижимая его к себе, я понимал, что в любой момент Дэни может вырваться из моих объятий и раствориться в воздухе.

Когда мы пришли в замок, в зал вошел Вэньон и пораженно уставился на нас.

Не знаю даже, как прошли последующие часы - о чем мы говорили, что делали. Но помню и знаю, что они не были счастливыми. Вокруг витало приближение неизбежного несчастья, горя. От этого чувства я не мог избавиться. На первый взгляд, хорошо, что удалось обойтись без преследования, ловушек, связывания, о чем я уже подумывал. Но что я получил взамен? Не Дэни. И в этом была беда. От него осталась лишь какая-то оболочка. Он стал таким ребенком, какого Эльфы отдают взамен похищенного. То, что от него осталось, не сохранило ни одной черточки, ни одной особенности того Дэни, которого я любил и мучительно ждал.

И все-таки неожиданный поворот событий изменил дело. Очевидно, Дэни вернется спокойно, его не придется тащить домой как пленника. Когда приедет Годерих, делать ему будет нечего. И мы все вместе отправимся домой. А потом?...

- Ты устал? - кажется, спросил я. - После всех... походов...

Он подозрительно смотрел на меня не понимающим взглядом.

- Немного. Да, немного...

Вот и все. Форма, манера, суть ответа, оставались скрыто враждебной и совершенно неудовлетворительной. Его тон выдавал достойную сожаления хитрость. Словно после того, как он уже сдался, на руках у него среди других карт остался туз.

Что заставило его сдаться? Может быть, он устал и решил вернуться к привычному домашнему комфорту, которого был лишен уже три недели? Или его планы, какими бы они ни были, расстроились и поэтому он вынужден был от них отказаться? Может, он, узнав о приезде Годериха решил уступить мне?

Нужно было ждать. И потом все выяснить. Я понимал, что для допроса время еще не подошло. Хорошо, что в этот вечер подобного разговора не возникало. Дэни был так слаб, что сразу же после чая и купания пошел спать.

Что касается Вэньона, то после первой встречи с нами в зале и после обеда я его не видел. Ужинал я один и, выкурив пару трубок в маленьком салоне, с удовольствием отправился в свою комнату.

Между прочим, Дэни и я забыли или почти специально не пожелали друг другу спокойной ночи. Интересно, бодрствовал ли он, а если нет, то какие сны ему снились.

На следующий день я подумал, не стоит ли взять Дэни на станцию встречать Годериха, но решил не брать. У меня не возникало мысли, что он сбежит опять. Но если он так поступит, это лишь подтвердит, что его капитуляция ненастоящая. Я по-прежнему видел в этом не естественный шаг, а продиктованный страхом поступок. Однако мои опасения не были связаны с предположением, что он вновь исчезнет.

За утро ничего особенного не произошло. Встретившись со мной перед самым обедом, Вэньон с притворной улыбкой поздравил меня с улучшением отношений с Дэни и вежливо предложил мне воспользоваться автомашиной. Я почувствовал облегчение - на этот раз он не изъявил желания сесть за руль. Годерих проведет в замке одну ночь, а завтра мы втроем отправимся в Англию.

Как удивится мой друг, полагал я, когда узнает о последних событиях. В определенном смысле его приезд будет напрасным, но я надеялся, что сам он так оценивать свою поездку не будет. Если бы я отправил ему телеграмму вчера вечером, он бы получил ее и не поехал. Но неожиданная капитуляция все перепутала в моей голове и эгоистично я был рад этому.

На станции я ждал минут десять. У входа в багажное отделение я увидел фургон. С него снимали длинный ящик и переносили к клерку. Я понял, что это фургон из замка, а парень, с трудом тащивший ящик, был тот самый Батист, которого я видел на дворе, прихрамывающим и прикладывающим к лицу окровавленный платок. Когда он сел на свое место, вышел начальник станции и стал о чем-то тихонько говорить с ним.