Владимир Савченко - Призрак времени Страница 16

— Это… это жестоко — выбрасывать людей за борт! — ее голос дрожал. Я… я не хочу.

— Никто никого силой выбрасывать не будет, — сурово сказал Летье.

Марина подошла к листкам, начала читать вслух:

— Второй маневровый двигатель… три четверти запаса воды и пищи. Библиотека. Оранжерея. Половина радиопередатчиков. Все каюты, их оборудование. Все личные вещи. Трое людей в контейнерах… Слушайте, а если разведракету?

— Тогда незачем и лететь, — сказал Тони. — Как там без нее!

— Ракету и обсерваторию сбросим после исследований у звезды, — сказал Корень. — Это учтено.

— Неужели ничего нельзя придумать? Чтоб не выбрасываться… — Плашек смотрела на него с такой отчаянной надеждой, что тому стало не по себе. Пусть трое пересидят весь полет в контейнерах. Все-таки веселей. И замена, если кто-то… ну, выйдет из строя.

— Нельзя! Пятая степень, понимаете! — Бруно, который сидел в кресле, напряженно согнувшись, вдруг распрямился. — Три торможения, два разгона. Скорость полета зависит от конечной массы в пятой степени. Три человека в контейнерах с водой… или льдом, все равно — лишние четыре тонны.

— Три астронавта смогут долететь до Г-1830 при условии, что весь путь будут в контейнерах, — добавил Корень. — И обратный тоже.

— Но мы же не просто масса! М люди! — вскипела Галина. — Решали сложнейшие проблемы — и на тебе…

— А здесь как раз все очень просто, понимаешь, — перебил физик. — Просто, ясно и непреложно — стена без лазеек. Возможно, около Г-1830 посчастливится раздобыть знания, кои помогут преодолеть эту стену. Но сначала надо туда долететь. И оттуда тоже.

— Да, жестокая вещь математика! — Летье покрутил головой.

— Послушайте! — оживился еще более Аскер, оглядел всех. — Да ведь это перст. Перст судьбы. Именно и нужно разделиться. Будем смотреть прямо: у тех, кто полетит к звезде, шансы уцелеть и вернуться… осторожно говоря, далеко не сто процентов.

— Пожалуй, что и не пятьдесят, — поддал пилот.

— Так что в случае чего хоть как-то какая-то информация об открытии дойдет до человечества.

— Ну, и как вы это себе представляете? — спросила Марина.

— Мертвый груз надо выбрасывать сейчас. А контейнеры с людьми катапультируем, когда разгоним "Буревестник" до 0,3 от световой к Г-1830. Это ведь и в сторону Солнца. Лет через пятнадцать они будут в Солнечной. Из звездолета, пролетая мимо, дадим радиограмму. Должны перехватить.

— Так что, может, еще встретимся на Земле, — Летье усмехнулся, показал белые крепкие зубы. Но в глазах его веселья не было.

— Мертвый груз… живой груз… ну, что ты такое говоришь, Иван! — Галина смотрела на него сердито. — Что ты говоришь!..

— Извини, не так выразился, Галинка… А, да разве в этом дело! — Корень махнул рукой, сел.

— Трое в контейнерах, — промолвил Стефан. — Малой скоростью, как неспешный багаж.

— Да перестань ты! — с досадой сказал пилот.

— Что перестань! Что вы дурачков из себя строите! — подхватился с кресла конструктор. — Выбросить в космос троих товарищей, выкинуть все, почти все, что сотворили головой и рукамии… в изрядной мере этой головой, — он показал на свою, — и этими руками! И ради чего? Чтоб лететь неведомо куда, где ничего мы не обнаружили, не видим, — вероятно, на неизбежную… — у него перехватило дыхание. — На черта эта плакатная жертвенность? Ах, мы идем до конца, несмотря ни на что! Какие герои!.. Глупость это, а не героизм. Мужественней и честнее вернуться на Землю с тем, что узнали. А если опасаетесь, что обвинят в неудаче, в поражении, вот он звездолет, созданный в пустоте, в полете. Разве это не успех. Там, может, и поныне это не освоили. А вы хотите все разгромить и выбросить…

— Я тебя хорошо понимаю, Стефан, — капитан повернулся к Марту, голос его стал мягче. — Понимаю еще с тех пор, когда мы с тобой начали проектировать такой звездолет. Тебя захватила идея создать его в необычных условиях, в полете. Ты конструктор. Чудесный конструктор, что и говорить. Но звездолеты создают, чтобы лететь. Он не цель, средство для достижения цели. Не стыда мы боимся, это мелко перед Вселенной, Вселенской жизнью, часть которой — мы. Как и человечество. Главное в такой жизни: достигать поставленной цели, разве нет? Без этого ничего не было бы. Вот мы и хотим ее достичь, довести дело до конца. Никакого плаката, никакой жертвенности.

— Ладно, — помолчав, сказал Стефан. — Ни к чему эти психологические копания. Считай, что меня убедили — не столько твои слова, сколько молчание остальных. Только не думал я вернуться на Землю в свежезамороженном виде.

— А может, тебе и не придется, — заметил Иван. — Сейчас кинем жребий…

— Зачем жребий, давайте в разыграем это дело в карты, — вдруг вступил Тони. — Если их нет, я нарисую. В подкидного, а! Судьбу экспедиции.

— Да будет тебе! — укоризненно бросил ему Бруно.

— Что — будет! — пилот повысил голос. — Разве все равно, кто полетит к этой звезде: Марина, Галина и Стефан Март или Корень, Аскер и…

— … и ты! — прищурился конструктор.

— Да, и я. Разве это равные силы для работы там?

— Он прав, — грустно и спокойно сказала Плашек. — Это не для меня. Я врач, биолог — там это не главное.

— Что ты предлагаешь? — спросил капитан у Летье.

— Как водится: обсудить и проголосовать.

— Что ж… пожалуй.

— Теперь конкретно, — подхватился Тони. — Предлагаю…

— Подожди, — властно остановил его Корень. — Это решим потом. Сначала самое неотложное: демонтаж, форсированное торможение и разгон… Сейчас объявляю ночь на семь часов. Отдыхайте и думайте. Дежурит Стефан. Все.

Астронавты начали расходиться.

— "Объявляю ночь!" — Летье шутливо толкнул Ивана около дверей. — Прямо как всевышний в первый день творения.

— Эх, Тони был бы я всевышним… — тот коротко усмехнулся, — я бы сотворил из ничего тонн двести антгелия. А потом мы бы показали всем богам!

4. Стефан Март

— А как получилось, — спросил глава Звездного комитета, — что один ледяной контейнер опередил два других на целые сутки? Кстати, кто в нем находился?

— Я, — смущенно ответил конструктор Март.

Уже опустилась ночь. На улицах засияли пунктиры белых фонарей, матричные россыпи светящихся окон, разноцветные линии вывесок и реклам. Далекие огоньки мерцали в влажном воздухе. В небе мерцали, переливались всеми красками, от алого до голубого, большие звезды. Спутники Космосстроя вереницей белых точек пересекали искрящуюся пыль Млечного Пути. Над черными тополями набережной плыла яркая Венера.